Не остуди своё сердце - Любовь Матвеева

хоть много лет не вспоминала! Наши голоса крепчают:

– Но всегда я Москвою гордился,

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

– блестят глаза всех поющих:

– Я люблю подмосковные рощи

И мосты над твоею рекой,

Я люблю твою Красную площадь

И кремлёвских курантов бой.

– Ещё как любим, хоть живём в других республиках, и бываем здесь редко, Москва для всех нас – родная столица:

– В городах и далёких станицах

О тебе не умолкнет молва,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

– В горле нарастает ком:

– Мы припомним суровую осень,

Скрежет танков и отблеск штыков,

И в веках будут жить двадцать восемь

Самых храбрых твоих сынов!

– Да, двадцать восемь молодых героев-панфиловцев, моих земляков-казахстанцев, с честью защищавших рубежи столицы, не допустивших врага в неё, остались здесь навсегда:

– И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

– с особенным энтузиазмом выводим мы последний куплет песни, ставшей московским гимном. Мы скрываем близко подступившие слёзы. Здесь, наверху, много приглашённой молодёжи. Их щёки горят, и… они тоже знают слова старой песни! Сомневаюсь, что они знают современные, по-моему, их невозможно запомнить…

Вместе со всеми, охваченная одним чувством патриотизма с залом, выхожу из Большого театра и я, человек с зелёным паспортом гражданина Казахстана… Завтра холодная Москва в очередной раз лягнёт меня копытом, выплюнет прочь из столицы (рассказ «Кольцевая, переход, радиальная…»), но сегодня моё сердце принадлежит ей! Безответная любовь… Сколько таких энтузиастов, граждан других республик, не могут получить Российское гражданство! И двадцать восемь героев, о которых поётся в песне, тоже бы сейчас имели зелёные паспорта и вместе с другими были бы отвергнуты Москвой!

Когда выходим после концерта, уже разрешён допуск на Красную площадь, но сначала я иду к месту, где был убит Борис Немцов. С грустью стою перед его портретом. Красавец, умница, успешный политик и бизнесмен! Но… токсичный либерал… Помогал врагам продумывать санкции против своей Родины – чтобы побольнее, чтобы достало… А всё же жаль человека…

Потом иду в Зарядье, новый парк… О нём я знала из новостей… Оказывается, это совсем рядом с Красной площадью! Впечатляет! Потом двигаюсь на саму Красную площадь. Везде – большое гуляние. Наступает долгожданный момент.

Я ДОСТАЮ ИЗ СУМКИ ПЯТЬ ПРИПАСЁННЫХ ФЛАЖКОВ С ЛЕНИНЫМ, которые пролежали у меня почти тридцать лет без дела, и «флешмоблю» с детьми, со взрослыми – это сейчас «в тренде»! Да, было двадцать, теперь семьдесят… Почему и мне не быть современной, я же ещё не стала прошлым?… Ещё поколоброжу! Потом раздаю людям кусочки Красного знамени, которое когда-то было священным. Они охотно берут. Теперь у меня ничего святого за душой не осталось… Впрочем, нет – где-то ещё припрятан комсомольский билет!

А к Красной площади подходят какие-то странные колонны демонстрантов со знамёнами разных оттенков – белыми, жёлтыми, синими, со странными лозунгами – сейчас же наступила «свобода» волеизъявления. На знамёнах этих колонн оппозиционеров совсем другие цвета – цвет золота, валютной «зелени», плесени коррупционной грязи, информационной «чернухи». И, что грустно, таких людей немало…

Иду к метро, спускаюсь под землю. Здесь попрошайки, нищие, потерявшие человеческий облик бывшие мои соотечественники. Да-а, Советская Власть такого бы не допустила… Вспоминаю, как мы недоверчиво воспринимали известия из газет, что существует ГДЕ-ТО КАКАЯ-ТО безработица… Где теперь та страна, которая дарила всем нам надежду на светлое будущее, озабоченная нашим правом на труд, на отдых, на образование, на здравоохранение, на бесплатные путёвки?… Теперь это кажется чудом, ушедшим в небытие, крылатой мечтой-птицей, которую мы держали в руках…

Нет, я против того, чтобы коммунисты снова пришли к власти. Был у них шанс, ещё какой, но они им не воспользовались. Однако у нас и до сих пор всё против народа. Ведь и нынешняя «демократия» – не демократия. А мы так забиты, что нами по-прежнему манипулируют все, кто ХОЧЕТ И МОЖЕТ, а по сути – бывшие же КОММУНИСТЫ… И так – везде. Власть НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ, только переименовалась, ИЗМЕНИЛИСЬ карманы, в которые попадают деньги…

Нищая

«Беда не по лесу ходит, а по людям»

(русск. пог.)

Меня не покидает образ маленькой, как ребёнок, нищей из подземного перехода у Казанского вокзала в Москве, которую я видела в тот день. Где была её крыша? На какой работе пласталась она, добывая кусок послаще для семьи? Муж и лучших условий жизни не вынес, а она, теперь бездомная, до сих пор жива… Зачем?… Где дети, которых она рожала? Может, они понадобились государству, и оно их… употребило на какой-нибудь войнушке?

Как холодно здесь, под землёй! Какой сквозняк дует! Как страшно по ночам! Как одиноко! Свидетелем, а то и объектом каких преступлений являлась она, совсем высохшая и беззащитная? У неё всё болит, но кому до этого есть дело? Кто облегчит её страдания? Добрые христиане торопятся мимо, может быть, в церковь, чтобы преклониться перед мучеником-Христом. А чем её мучения легче? За кого она их принимает?

Какую плату получил Господь за свою любовь к людям? Мученическую смерть! Какую плату получает ЭТА МАТЬ за свою любовь? Мученическую кару!

И просит у великодушного Бога для себя не добра, а скорой смерти…

Но наступает новое утро…

Радиальная, переход, кольцевая…

«Москва кому мать, кому мачеха»

(русск. пог.)

Я приехала в Москву, звоню и звоню литературному агенту, его номер заявлен в интернете. Дозвониться из Петропавловска мне удалось только раз, не могу дозвониться и из самой Москвы, но не теряю надежды, что он мне поможет издать книги, ведь они нравятся моим интернетовским читателям! В Прозе. ру меня даже третий год номинируют на звание «Лучший писатель года». Дозвониться не получается и в самой Москве, но наконец связь появляется.

– Почему так трудно до вас дозвониться? – спрашиваю. – И номера в интернете не совпадают…

– Да, там один номер указан неправильно, цифру пропустили…

– Почему же так бездушно? Нельзя было внимательнее отнестись? А как с вами встретиться? Где ваш офис находится?

– Мы