Не остуди своё сердце - Любовь Матвеева

class="p1">– Я живу в Перми, а еду из Москвы во Владикавказ!

– Бывали там?

– Нет!

– Значит, в Чечню едете наниматься, людей убивать?

– Я по другой части…

– На работу? На кирпичный завод? – не отстаю я. А какая ещё работа на Кавказе?

– Никогда не работал, и не буду!

Странно, как же это? Смотрю, прикидываю – молоденький, нежненький…

– Выглядите вы так, будто только из-под маминой юбки! – продолжаю я испытывать терпение соседа. Ему тоже скучно, от молчания скулы свело:

– Я из дома ушёл в четырнадцать лет. Живу на квартире, в Перми. Есть мать и брат, но я с ними не общаюсь. Много езжу и летаю. Был в разных странах.

В плацкартном вагоне еду первый раз, обычно – в купе или СВ. А сейчас с деньгами туго…

Я начинаю догадываться о роде его занятий:

– А скоро будет много…

– Да!

– Как вас звать?

– Тимур!

– О-о! Хорошее имя! Переводится с греческого «железный»! – слушает без интереса, зато заинтересованно спрашивает: – А Алексей?

Я объясняю – «угодный богу». А потом неожиданно обращаюсь к нему:

– Алексей!

– А? – откликается он, и понимает, что проговорился.

– А вы сидели в тюрьме?

– Да, по малолетке!

– Как ваша фамилия?

– Зачем вам?

– Фамилию вашу можно найти на стендах «Их разыскивает милиция»?

– Да, – откровенно усмехается. В вагоне кругом снова царит веселье – опохмеляются после вчерашнего. Люди с большими деньгами едут домой!

– Значит, поезд прибывает в ВОСЕМЬ утра на станцию Владикавказ, а вы выйдете в ПЯТЬ на станции Прохладная, где через СЕМЬ минут отходит поезд на Москву? – спрашиваю его.

– Да!

– А в вагоне потом не веселье будет, а стон?

– Да!

– И никто вас даже не вспомнит?

– Да! – поезд уже тормозит.

– А где люди деньги держат – в сумках или на себе?

– На себе!

– Как вы представляете своё будущее?

– Вот накоплю 50 000 долларов, и женюсь!

– Ну, это маловероятно… Лучше послушайте мать с братом и живите честно. Погибнете! – поезд почти остановился. Я достаю видеокамеру, снимаю вид за окном, потом – через парня – медленно перевожу на невесту с женихом, в купе напротив, они целуются.

– Не надо! – предупреждает строго парень. Таким же манером – через парня – перевожу объектив снова за окно.

– Не надо! – опять недоволен он. Вижу – не шутит!

– Да я для себя, правда! Ну, прощайте! Удачи! Она вам очень нужна! А конец вашей истории предсказуем!

– Что будет… – отвечает паренёк. Он помогает мне вынести сумки на перрон станции. Я смотрю вокруг – предупредить бы ПЕРВОГО Алексея насчёт его тёзки… Вон он, уже сильно навеселе, побежал за новой бутылкой! За пять минут надо успеть… Но ЭТОТ Алексей начеку, отходит от меня, только когда поезд уже трогается. Весь наш разговор продолжался минут двадцать, поезд ушёл. Сейчас парень снова забрался на свою полку, никто не обратил на него внимания сейчас, не вспомнит и потом…

Два таких разных Алексея… И оба угодны богу…

Видно, «На то и кот, чтобы мыши не дремали»!..

Флешмоб на Красной площади

«Москва верстой далека, да сердцу рядом.»

(русск. пог.)

Родилась я в год тридцатилетия Советской власти – в 1947-м. Впервые попала в Москву 7 ноября 1967 года, когда страна отмечала 50 лет Советской власти, а я – свои двадцать. Тогда сам парад наблюдала на площади Маяковского – к центру днём и близко не пускали, а колонны шли и шли… Только глубоким вечером попала ВПЕРВЫЕ на Красную площадь.

Мой восторг трудно передать – высоко в тёмном небе реяло, поддерживаемое аэростатом, огромное красное полотнище знамени Страны Советов, а сама брусчатая тогда площадь своей выпуклостью наводила на мысль – не пуп ли Земли находится прямо здесь? Зрелище было грандиозное, незабываемое, окрашенное в ярко-красные цвета флагов, транспарантов и гвоздик – цвета пролитой за счастье трудового народа крови! А я… Я впервые ехала на Кавказ в свой первый трудовой отпуск, по профсоюзной путёвке…

Почему бы мне, всем обязанной Советской власти, не поехать и на её столетие?… Почтить, так сказать, память ВЛАСТИ ТРУДЯЩИХСЯ, почившей в бозе… Задумано – сделано. Прибываю в Москву рано утром 7 ноября 2017 года, иду на площадь, Красную-Прекрасную. Как и раньше, не пускают. Рамки, охранники, пропуска… У меня пропуска нет… Подхожу к БОЛЬШОМУ театру, где готовится БОЛЬШОЙ концерт… Рамки, охранники, пропуска… У меня нет… Но должна же я куда-нибудь попасть! Обхожу вокруг Большого театра, дёргаю все двери – а их много, ни одну не забыли запереть… Возвращаюсь к центральному входу:

– Пропустите меня к организаторам! – требую я с полным чувством права на это, внушённым мне ещё Советской властью. Пропускают – вот дураки! Но… здесь вторая линия рамок, охранников, пропусков… Вижу: нелегально – никак! Действительно, подхожу к организаторам:

– Я корреспондент и писатель из Казахстана (ну, загнула)! Специально приехала на праздник 7 ноября! Прошу меня пропустить! На площадь не пускают, в театр не пускают – не ПО-СОВЕТСКИ это в юбилей СОВЕТСКОЙ власти!

Главный организатор выслушал меня, велел принести пригласительный билет, и протянул мне:

– Пожалуйста, проходите (поверил старой аферистке)!

Прохожу, удобный лифт поднимает меня на мою галёрку – балкон третьего яруса. Там раздеваюсь, спускаюсь снова, брожу по театру – после ремонта я ещё здесь не бывала. Фотографирую прекрасные интерьеры, заслуженных людей, ветеранов войны (как мало их осталось) и труда, кое с кем знакомлюсь. Больше всего запомнилась колоритная женщина с белой-белой головой и чёрными-чёрными бровями – полька Ольхова Ксения Максимовна, 1930 года рождения. В 13 лет она была связной подпольщиков с Варшавским гетто, потом – заключённой Освенцима. Попав после войны в Советский Союз, так как на родине потеряла всех родных, она прожила достойную жизнь, возглавляла работу одного из музыкальных училищ, часто встречалась со школьниками, проводила большую общественную работу. Награждена многими государственными наградами!

Начинается концерт – в Историческом зале Большого театра! Сначала выступает мэр столицы Сергей Собянин, потом одна за другой звучат старые песни в исполнении лучших солистов оперы: «Обнимая небо», «Звать любовь не надо», «Заветный камень», «Песня о тревожной молодости». А потом на сцену выходят все артисты, и запевают «Моя Москва». Зал – почти четыре тысячи человек – встаёт, подпеваем сначала неуверенно:

– Я по свету немало хаживал,

Жил в землянке, в окопах, в тайге,

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске,

– оказывается, я не забыла ни одного слова,