Первая в списке - Магдалена Виткевич

приходилось регулярно принимать таблетки. Очевидно, они только что закончились, и Дануся выписала еще один рецепт.

Я взяла докторшу под руку, и мы вышли из дома. Сосед как раз стриг газон. Стригу себя, а заодно и у бабушки покосил. Пани Дануся шла довольно бодро для человека с больными коленями. Только с лестницей у нее были проблемы. Я перевела ее на другую сторону железнодорожных путей. Сразу за рельсами была аптека.

– Каролинка, дальше я сама справлюсь. Ведь я живу за углом. А ты возьми бабушке лекарство, ей нужно принять его сегодня.

Мы попрощались, пани Дануся села в подъехавший автобус, а я вошла в аптеку. Достала рецепт, протянула его девушке-фармацевту, а та положила на прилавок упаковку.

– Что-то еще? – спросила она.

– Нет, спасибо, – помотала я головой. – Вернее, да, – решительно сказала я. – Есть у вас что-нибудь типа… – запнулась и тихо добавила: – Теста на беременность?

– Конечно. Пожалуйста.

Дрожащими руками я взяла коробочку с малышом на картинке, спрятала в сумочку вместе с бабушкиным лекарством и вышла из аптеки. Я была так смущена, что даже не попрощалась.

Вернувшись домой, я сразу же отправилась в ванную комнату.

– Принесла кордафен? – спросила бабушка.

– Принесла, в сумке! – ответила я, разрывая дрожащими руками картонку, содержимое которой должно было сказать мне, останется у меня от Петра сувенир или этот человек исчезнет из моей жизни раз и навсегда.

Я все сделала по инструкции и положила тест на стиральную машину. Две минуты ожидания. А пока открыла шкафчик в ванной комнате, чтобы взять молочко для снятия макияжа. На полочке одна к другой стояли три упаковки кордафена.

– Бабушка! Вот тебе кордафен! – крикнула я, повернувшись к двери. На мгновение я забыла о тесте на беременность и своих проблемах. Однако, обернувшись, я увидела две толстые четкие полоски. Беременность. Петр на прощание оставил мне подарок. Блин, ну надо же!

Я твердо решила, что сделаю все, чтобы мой бывший жених об этом не узнал. Это был мой ребенок. И только мой. Никто не будет иметь права забрать его у меня.

Гданьск, 24 августа, дом

Любовь. Интересно, что важнее – любовь или дружба? Любовь иногда проходит, а дружба… Я все время обманываюсь, что дружба остается навсегда. И даже после двадцати лет остается, только иногда девается куда-то. Главное, наверное, дети. Для меня вы всегда были на первом месте. Вы моя сбывшаяся мечта. Мужчины то есть, то их нет… а дети всегда есть. Кусок тебя в более совершенном человеке.

*

– Боже, ты была беременна! – Карола испуганно смотрела на меня. – Что с ним случилось? С этим ребенком? Господи, он, наверное, моего возраста!

– Когда у тебя день рождения?

– Летом.

– У меня срок был на апрель. На двадцатое апреля.

– Что было дальше? Где ребенок? Это значит, что у меня еще есть брат или сестра?

Какое-то время я сидела молча. Закурила сигарету. Снова моя квартира наполнилась дымом. Черт, я должна резко завязать с этим делом. У моей подруги не было возможности бросить курить. У меня такая возможность еще есть.

Эти события глубоко засели в моей голове и в моем сердце, хотя я ни за что не хотела вспоминать о них.

То, что произошло потом, наверное, совсем изменило мое восприятие мира. Мне было двадцать пять, через несколько месяцев я должна была стать мамой и в принципе чувствовала, что на самом деле только это и есть любовь. Я знала, что буду любить ребенка всегда. А еще я знала, что по крайней мере несколько первых лет жизни этого маленького существа я буду для него самым главным человеком. Мне тогда очень, очень была нужна любовь. Я хотела быть для кого-то самой важной и еще хотела, чтобы кто-то любил меня. Просто любил такой, какая я есть.

– Что было дальше? Я хочу знать, что случилось потом. Почему ты здесь и почему ты такая…

– Какая? – спросила я.

– Строгая, что ли, резкая, сухая… хотя… после вина ты вроде как в норму пришла. И я начинаю понимать, почему мама дружила с тобой.

Я рассмеялась. Действительно, пришла в норму. Под влиянием алкоголя я сбрасывала броню, поэтому чаще я пила одна. Мало кто знал меня с этой стороны, с нормальной.

*

Все указывало на то, что я была беременна. Я начала собирать все кусочки своей головоломки. Еще раз взяла тест в руки. И еще раз прочитала инструкцию.

Положительный результат: беременность.

Если в контрольном окошке (С) и в тестовом окошке (Т) появились линии (даже если одна из линий слабо выражена), это означает, что вы беременны.

…Да нет, не слабо выраженная, а четкая двойная сплошная, которую я пересекла по жизни, за что мне полагался приз…

Я даже не заметила, когда в дверях появилась бабушка. Дрожащей рукой я протянула ей тест. Она вопросительно посмотрела на меня, а потом обняла, как маленькую девочку. Когда мы сели за стол, за чаем с малиновым соком она спросила только о том, что я собираюсь делать. Она была, пожалуй, самой большой и самой умной феминисткой из всех, кого я знала. Совершенно не воинственной. Разумной.

– В жизни всякое бывает, – сказала она, – но что бы ты ни решила, я всегда буду с тобой и поддержу тебя. Да, и еще: все это останется между нами.

– Бабушка, решение есть только одно, – объявила я строго. – И оно мое. Я буду рожать.

– Хорошо. Тогда тебе нужно к врачу. Какая у тебя неделя?

Я пожала плечами. И начала считать. Последний раз мы были близки, кажется, месяц назад, а может, и два. Вообще-то, он избегал меня. Но наверняка у нас с ним было в июле, сразу после его дня рождения.

– Я не знаю. Наверное, уже второй месяц. Может, третий…

Бабушка покачала головой.

– Ты не очень хорошо вела себя в последнее время, дитя мое. Еда черт знает какая, стрессы, нервы. Да ладно, ладно, не переживай. Завтра я попрошу Данусю поискать хорошего доктора.

У меня в голове миллион вопросов и сомнений, но между тем я просто хотела жить. Жить и наслаждаться мыслью, что самое худшее позади. Что пусть боль в сердце осталась, но теперь я не одна с этой болью. Теперь мне кажется, что моя реакция была по крайней мере странной: меня бросили, а я счастлива, что осталась с брюхом.

– Ты должна рассказать Петру.

– Никогда, – решительно запротестовала я.

В одном я была уверена. Петр не узнает о том,