Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие - В. Сиповский

Когда узнали новгородцы, что Добрыня идет крестить их, то собрали вече и поклялись не пускать Добрыню в город и не давать кумиров на поругание. Когда Добрыня пришел, новгородцы разобрали мост, ведущий через Волхов с торговой стороны Новгорода в самый город, вышли навстречу с оружием. Попробовал было Добрыня уговаривать их — они и слушать ничего не хотели, вывезли пороки (камнеметательные машины) против дружины Добрыни. Епископ со священниками остановились на торговой стороне. Ходили они по рынкам и улицам, учили людей, сколько могли; в два дня успели они окрестить несколько сот человек. На другой стороне один из старшин новгородских, Угоняй, ездил на коне между народом и кричал: «Лучше умереть нам, чем дать богов наших на поругание». Возбужденный им народ разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену Добрыни и некоторых родичей. Тогда Путята, воевода Владимира, с небольшим отрядом надежных воинов ночью переправился через Волхов немного выше города, напал на двор Угоняя, схватил его и еще нескольких главных коноводов и отправил их к Добрыне за реку. Когда народ узнал об этом, то собралось несколько тысяч людей. Окружили они маленький отряд Путяты. Началась злая сеча. На рассвете подоспел на помощь ему Добрыня со всеми своими людьми. Велел он для острастки новгородцев зажечь некоторые дома на берегу. Новгородцы испугались, стали просить они мира у Добрыни. Он приказал уничтожить идолов: деревянных жечь, а каменных разбивать и бросать в реку. Многие язычники с воплями и слезами просили не трогать их богов. Добрыня с насмешкой говорил им: «Нечего вам жалеть о тех, которые сами не могут оборонить себя; какой пользы вы можете ждать от них?» Он приказал, чтобы все шли креститься. Некоторых удалось уговорить, и они шли по своей воле, а других тащили воины силою. О новгородцах сложилась поговорка, что их «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».

Есть известие, что сам Владимир ходил в 992 году с епископами на юго-запад, распространял христианскую веру в земле Червенской, крестил людей и построил здесь город Владимир. Если в Новгороде, в большом городе, где уже жило немало христиан, так крепко держалось язычество, то в других более глухих местах оно было еще упорнее. Много времени нужно было, чтобы распространилось христианство по всей Руси. Да и большая часть тех, что приняли новую веру, не могли понимать ее как следует. Таких священников, которые могли бы вполне понятным для народа языком объяснить Святое писание, было очень мало. Корсунские священники, которых Владимир взял с собою в Киев, были греки, — им пришлось еще учиться славянскому языку. Были священники из дунайских болгар. Они могли говорить языком, понятным для русских славян, но их было немного. Понимал Владимир, что без своих священников, могущих говорить понятным для народа языком, нельзя обойтись. Приказал он брать детей у лучших людей и отдавать их в книжное учение. Матери плакали по ним, говорит наш летописец, как по мертвым, потому что еще не утвердились верою. Детей раздавали учиться по церквям священникам и церковным причетникам.

Книги церковные шли к нам из Болгарии. За сто с лишком лет до Крещения Руси была изобретена славянская азбука святым Кириллом (до принятия монашества назывался он Константином). Кирилл и брат его Мефодий, уроженцы греческого города Солуня, перевели богослужебные книги с греческого языка на славянский. Славянская письменность особенно процветала в Болгарии при царе Симеоне в начале десятого века. При нем было переведено множество книг, не только необходимых для богослужения, но и сочинений разных церковных писателей и проповедников. Сначала все необходимые для церкви книги шли к нам из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, то стали книги переписываться и у нас, а потом и переводиться. Стало быть, с христианством вместе явилась на Руси и грамотность.

Владимир пожелал в Киеве построить церковь, подобную той, какую видел в Корсуни. Были призваны мастера из Греции. Шесть лет трудились над постройкой ее. Сооружена была она на том месте, где пролита была кровь христиан-варягов. Владимир отдал в эту церковь все, что привез из Корсуни: иконы, сосуды, кресты, и определил на содержание этой церкви десятую часть доходов от всего имения и городов своих.

Владимир, по словам летописца, сильно изменился после крещения. Из князя жестокосердного и разгульного он стал кротким, человеколюбивым и умеренным. Он не хотел даже казнить смертью разбойников. Сами епископы убеждали его, чтобы он построже карал преступников.

Даже и склонность к войне у Владимира ослабела: больших походов на соседей он уже не предпринимал. Только с печенегами приходилось постоянно вести борьбу. Владимир еще в начале своего княжения поставил много городов по рекам: Десне, Остру, Трубежу, Суле и Стугне, чтобы защитить свою землю со стороны степей. Несмотря на это, орды печенегов, кочевавших в привольных южных степях, то и дело что врывались в Русскую землю и страшно опустошали ее.

Вот что говорит предание об одной войне с печенегами. Русское войско встретилось с печенегами на реке Трубеже. Русские стояли по одной стороне реки, печенеги — по другой, и ни те ни другие не смели перейти реку. Подъехал к реке печенежский князь и закричал Владимиру: «Выпусти ты своего воина, а я своего, пусть сразятся. Коли твой одолеет моего, то мы не будем воевать три года; если же мой победит, то мы будем три года опустошать твою землю». Послал Владимир биричей (вестников) по войску клич кликать: «Нет ли охотника выйти на поединок с печенегом?» Охотника не было. За кручинился Владимир. Но вот приходит к нему старик воин и говорит: «Князь, есть у меня меньшой сын. Вышел я с четырьмя сыновьями, а он остался дома. С самого детства никто не мог его одолеть. Раз я его бранил, в то время как он мял воловью кожу; рассердился он на меня и в досаде разорвал кожу руками». Обрадовался князь, услышав о таком силаче, послал за ним, и привели его. Князь рассказал ему, в чем дело. «Не знаю, — сказал тот, — смогу ли я. Пусть сперва испытают мою силу. Нет ли большого и сильного быка?» Привели огромного быка. Разъярили его раскаленным железом и пустили. Бык побежал в бешенстве мимо силача. Он изловчился, ухватил быка за бок и вырвал у него кусок мяса с кожею, сколько захватила рука. «Ты можешь бороться с печенегом», — сказал Владимир. На другой день стали спрашивать печенеги: «Где же ваш витязь? Наш готов». Выступили оба борца друг против друга. Печенежский богатырь был громадного роста и страшен на вид. Вышел и русский боец. Завидел его печенег и стал смеяться над ним: он был небольшого росту. Размерили место между обоими войсками. Началась борьба. Крепко обхватили они друг друга; русский силач задавил печенега руками и ударил его мертвого оземь. Радостный крик вырвался у русских, а печенеги бежали. Русские гнались за ними, рубили их и далеко прогнали их в степи. Рад был Владимир победе. Он тут же заложил город и назвал его Переяславлем. (Назван так город, объясняет наш летописец, потому, что русский боец переял, то есть отнял, славу у печенежского витязя.) Через три года печенеги снова напали на Русскую землю. Владимир не успел изготовиться к войне, вышел с небольшим отрядом. Печенеги одолели, так что Владимир едва только спасся от плена. Через два года после этого степные хищники сделали новый набег. Эти беспрестанные нападения заставили Владимира подумать об укреплении русских границ со стороны степей с юга и востока. Он велел строить новые города по южным окраинам Русской земли.

Много потрудиться пришлось княжеской дружине, отражая врагов. Любил Владимир свою дружину, всегда советовался с нею о военных делах и о мирных. Был он щедр, ничего не жалел для нее. Тешил он дружину часто веселыми пирами. Не забывал он при этом и меньшую братию. Слова Евангелия: «Блажены милостивые, яко тии помилованы будут» и «продайте именья ваша и дадите нищим» глубоко запали ему в сердце. Приказывал Владимир всякому нищему и убогому приходить на княжеский двор и брать все нужное из княжеских запасов: питье, пищу; раздавались и куны (деньги). Мало этого. «Немощные и больные не могут дойти до двора моего», — сказал князь и велел возить по городу на телегах хлеб, мясо, рыбу, разные овощи, бочки с медом и квасом. Княжьи люди останавливались у дворов и спрашивали: «Где больные и нищие, что ходить не могут?» И щедро оделяли их всем нужным. Кроме разных праздников, каждую неделю, по воскресеньям, устраивались в княжеской гриднице пиры: бояре, все дружинники, старшие и младшие, и лучшие люди из горожан приходили сюда и пировали, при князе и без князя.