Наследница ведьм - Энн Райс

Она остановилась, решив, что слишком разговорилась. Мужчину в его возрасте подобной болтовней не возьмешь. Она лишь утомит его, тем более что он и так с трудом борется со сном. Поэтому нужно действовать более искусно.

– У тебя все хорошо, парень, – сказала она. – Поэтому выбрось эти лекарства

Он улыбнулся:

– Хочешь сказать, что моей жизни ничто не грозит? И я опять буду лазить по лестницам и забивать гвозди?

– Ты будешь махать молотком, как Тор. Только откажись от всех успокоительных. Не знаю, зачем тебя ими пичкают. Очевидно, чтобы ты не извелся от беспокойства из-за тети Роуан.

Он тихо рассмеялся, пылко схватив ее за руку. Но в этот миг в выражении его лица, в глазах промелькнула мрачная тень, и даже в интонации голоса Мона уловила печальные нотки.

– Неужели ты веришь в меня, Мона?

– Еще как верю. И не только верю, но еще и люблю тебя.

– О нет! – усмехнулся он.

Он попытался отдернуть руку, но Мона лишь крепче ее сжала Нет, сердце его функционировало вполне нормально. А все неприятности происходили исключительно из-за лекарств.

– Я люблю тебя, дядя Майкл. Но тебе не нужно из-за меня беспокоиться. Просто будь достоин этой любви.

– Вот именно это меня и беспокоит. Достоин ли я любви очаровательной девочки из школы Святого Сердца?

– Дядя Майкл, ну пожа-а-алуйста! – пропела Мона– Мои эротические приключения начались в восемь лет. Но я не потеряла невинности. Я просто вырвала с корнем все ее следы. Я уже совсем взрослая женщина, хотя и притворяюсь маленькой девочкой, притулившейся на краю твоей кровати. Когда тебе тринадцать лет и все твои родственники знают об этом, невозможно доказать, что ты уже взрослая. Поэтому приходится строить из себя ребенка – исключительно из политических соображений. Этого требуют обстоятельства. Но, уверяю тебя, я совсем не такая, какой кажусь со стороны.

Он рассмеялся, и в его смехе прозвучало понимание и в то же время отчетливо слышалась ирония.

– А что, если Роуан, моя жена, вернется домой и застанет нас вместе? Что, если она услышит, как ты рассуждаешь со мной о политике и сексе?

– Роуан, твоя жена, не вернется домой, – как-то само собой вырвалось у Моны, и она тут же пожалела об этом. Ей не хотелось говорить ему ничего неприятного, ничего такого, что могло бы его расстроить. Судя по выражению лица Майкла, она поняла, что ее слова глубоко задели и больно ранили его душу. – Я хотела сказать… Она…

– Она?… Что ты имеешь в виду, Мона? Скажи. – Он вдруг стал невероятно спокоен и серьезен. – Что ты знаешь? Поведай мне, что таит твое маленькое мэйфейрское сердце? Где моя жена? Ну же, примени ради меня свое колдовство.

Мона вздохнула Она старалась, чтобы ее голос звучал так же тихо и спокойно, как и его.

– Этого никто не знает. Все насмерть перепуганы, но пребывают в полнейшем неведении. Я могу сказать только то, что чувствую. А я чувствую, что она жива, но боюсь, что к прошлому возврата нет. – Она посмотрела на него. – Понимаешь, что я имею в виду?

– У тебя нехорошие предчувствия? Думаешь, она не вернется? Ты это хочешь сказать?

– Ну да, вроде того. Я не знаю, что у вас случилось на Рождество. И не хочу расспрашивать тебя об этом. Но кое-что могу тебе поведать. Я держу руку у тебя на пульсе, верно? Мы говорим с тобой о том ужасном происшествии. Однако оно не вызывает у тебя никакого беспокойства. Твой пульс никак на него не реагирует. Стало быть, не так уж ты болен. Тебя одурманили. И, как всегда, твои доктора перестарались. В их действиях нет никакой логики. И все, что тебе сейчас нужно, – это хорошее противоядие.

Майкл вздохнул, всем своим видом давая понять, что она победила.

Мона наклонилась и запечатлела у него на губах поцелуй. Казалось, на миг их губы срослись, так что она даже слегка испугалась. Вздрогнул и Майкл. Однако за этим ничего не последовало. Лекарства сделали свое черное дело – так сказать, завернули поцелуй в одеяло.

Какое большое значение имеет возраст! Одно дело целоваться с мальчишкой, который это делает второй раз в жизни, а совсем другое – с опытным взрослым мужчиной. Механизм отлажен. Вся загвоздка в том, чтобы его раскрутить, а для этого нужен мощный толчок.

– Спокойно, дорогая, спокойно, – ласково произнес Майкл, отстраняя девушку от себя.

Ей стало до боли обидно. Вот он, мужчина ее мечты, совсем рядом, а она никак не может заставить его сделать то, что ей хочется. Хуже того, ей, возможно, не удастся добиться этого не только сейчас, но и когда-либо в будущем.

– Я понимаю тебя, дядя Майкл. Но и ты тоже должен понять, что существуют семейные традиции.

– Неужели?

– Дядюшка Джулиен переспал с моей прабабушкой в этом самом доме, когда ей тоже было тринадцать. Вот почему я получилась такой умной.

– И прехорошенькой, – добавил он. – Но я, в свою очередь, унаследовал кое-что от своих предков. То, что называется «моральными устоями».

Майкл медленно расплылся в улыбке и, взяв ее руку, принялся поглаживать ее, словно котенка или маленького ребенка.

В такой ситуации лучше было отступить. Сейчас он выглядел еще более вялым, чем в самом начале разговора Может, зря она затеяла это дело сегодня? Может, нужно было немного подождать? Но Мона изнывала от желания. Ее неумолимо влекло к этому мужчине и ко всему миру взрослых, который он олицетворял. Ей снова дали понять, что она ребенок, и от этого ей стало так горько и неловко, что она чуть не расплакалась.

– Почему бы тебе не переночевать в другой спальне? – предложил Майкл. – Она убрана. И с тех пор, как ушла Роуан, там все время поддерживают чистоту. Если хочешь, можешь спать там. Очень милая комната… – Он произнес эти слова хриплым голосом и с закрытыми глазами, продолжая любовно гладить ей руку.

– Хорошо, – согласилась она, – пусть будет в другой спальне.

– Там ты найдешь несколько фланелевых ночных сорочек – из тех, что я когда-то подарил Роуан. Правда, тебе они будут длинноваты. Только… Подожди минуточку. Может быть, тетя Вив еще не спит. Думаю, стоит поставить ее в известность, что ты здесь.

– Тетя Вив с тетей Сесилией поехали гулять куда-то в город, – произнесла Мона, отважившись при этом еще раз пожать его руку, которая стала немного теплее. – Они подружились. Полагаю, тетя Вив стала теперь самым почетным членом семьи Мэйфейр.

– Остается еще Эрон. Он должен быть в соседней спальне, – как бы размышляя вслух, сообщил он.

– Эрон уехал с тетей Беа. У них роман. Они отправились в его гостиничный номер. Потому что честь тети Беа не позволяет ей пригласить Эрона к себе домой.

– Правда? Беа и Эрон? Гм-м-м… Надо же… Кто бы мог подумать? Никогда не замечал.

– Неудивительно. Держу пари, Эрон тоже скоро станет почетным членом семьи Мэйфейр.