Море Имен - Ольга Онойко

Но отчества вместо матичек! Невозможно было представить, насколько давно разошлись параллели, — и в то же время там, в этом неимоверно далёком мире, некоторые районы Листвы носили привычные имена. Тёплый стан, Воробьёвы горы, Охотный ряд… сама Листва называлась иначе, но всё это в любом случае представлялось крайне нелогичным.

…Алей положил на стол последний лист из оставленной Вороном распечатки. Ни одной ловушки при простом чтении он не нашёл. Фильтр дал ложную тревогу? Это вполне вероятно. Всё просто…

Что-то не позволяло счесть задачу решённой.

Кончики пальцев будто залили свинцом. Бумага в них стала шершавой, как наждак. Тяжёлые наушники сдавливали виски. Алей снял их, и в уши ворвался ровный гул рабочего пространства. Джипег закончил печатать, теперь только кликал мышкой.

Алей в задумчивости сложил ладони у губ.

Перечитывать списки ещё раз было нерационально: на сегодня имелись и другие задачи, а времени оставалось всё меньше.

Значит, предельный поиск.

…Ловушка. Опасность.

Опасный контент в интернете. Зловредные файлы.

Вирус.

Вирусный маркетинг. Вирус как микроорганизм. Риск заражения.

Товарно-денежные отношения. Вирусная инфекция.

Поток расщепился. Алей крепко зажмурился: удерживать одновременно два русла ассоциативного потока было тяжеленько.

Игра на бирже. Женщина — опасная игрушка.

Курс валют. Кожвендиспансер.

Доллар. Шлюхи.

На этом цепочка внезапно закончилась. Алей изумился: несмотря на абсурдность итога, интуиция уверяла, что это и есть ответ. Валютные проститутки? Чушь какая-то… Первым же запросом в списках честно значилось: «курс доллара» — и ничего криминального в нём не было.

Он устало перевернул страницу и наткнулся на шлюх: порнозапросы шли сплошным потоком.

Лучшие сиськи

Негры пялят

Проститутки Листвы фото отзывы

Мальчик нежно целует азиатку

Суку выпороли ремнём

Доллар умер

Девочку заставили

Порноролики

И Алей взялся за голову: задумавшись о высоком, он умудрился пропустить классическое рассечение сети.

Вздохнув, он обвёл непотребную ловушку маркером, с долей раздражения отложил лист и мгновенно забыл о нём, углубившись в базу задач.

Пригревало.

Солнце клонилось к вечеру, над тропками и цветочными клумбами тёк алый свет. Институтские корпуса отбрасывали глубокие холодные тени. Пыльные с зимы стёкла, на первом этаже забранные гнутыми решётками, снаружи казались непрозрачными; с решёток облезала голубая краска. Под выщербленными ступенями крыльца сохла лужа.

Алей перепрыгнул лужу с предпоследней ступеньки и направился к дальней скамье, белевшей под елями.

Там пили пиво.

Завидев сокурсника, Сон помахал рукой. Ветер и Волк что-то слушали, поделив наушники, качали головами в такт и как будто ничего вокруг себя не видели. От киоска неторопливо шли к скамейке Зелень и Юла с мороженым в ярких обёртках.

— Ты чего так долго? — поинтересовался Сон и смахнул с белых досок мелкий мусор, жестом предлагая садиться.

— А! — махнул рукой Алей, принимая из его рук бутылку, купленную за компанию. — Оленев в коридоре поймал.

— Чего ему надо было?

— Интересовался, куда я после диплома пойду.

Сон поднял бровь.

— А ему-то что?

Алей засмеялся.

— Он всё уговаривает в науку идти, диссертацию писать. По-моему, его совсем склероз одолел, он мне третий раз одно и то же талдычит и каждый раз думает, что первый.

— Старость не радость, — печально сказал Сон и сделал подобающее лицо.

— Это конечно…

Юла поставила ножку в узкой туфле на скамейку рядом с алеевым бедром, осторожно провела ладонью по широкому верху спинки, уселась. Подол короткой юбки оказался вровень с глазами Алея. Тот запрокинул голову, ища взглядом лицо девушки: Юла кокетливо улыбнулась.

— Алик, хочешь мороженку?

— Да я тут с пивом, — Алей зачем-то продемонстрировал бутылку.

Тихая дурнушка Зелень переминалась с ноги на ногу, не зная, куда себя деть; мороженое капало с её рук на асфальт. Зеленоватые глаза под тяжёлыми сросшимися бровями поблёскивали испуганно и влюблённо.

Сон рядом подавил вздох и полез за сигаретами. Сокурсницы, конечно, считались за сестёр, а Зелень так вообще была никудышная… Сон никак не мог найти себе девушку. Однажды в сердцах он сказал Алею: «Ты, гад, как котёнок. Хлипкий — в чем душа держится. А девки стонут от умиления. С тобой куда ни придёшь, они все на тебе виснут. Слушай, за тебя девки никогда не дрались?» Алей хотел было отмахнуться, но вспомнил Поляну, засмеялся и ответил, что если бы Сона девушки защищали от хулиганов, ему, Сону, это бы вряд ли понравилось. Сон мрачно засопел. Здоровый, накачанный, с квадратным подбородком, он был как раз из тех, кто способен защитить девушку от хулиганов. Только случая всё не выпадало.

Зелень судорожно вздохнула и что-то невнятно сказала себе под нос. Алей вопросительно поднял взгляд. Зелень замялась, уронила половину эскимо и покраснела.

— А ты не хочешь диссертацию писать? — выдавила она, наконец.

— Я ещё не знаю, — Алей откинулся на спинку скамейки; Юла с интересом смотрела на него сверху. — В следующем году решу. Я работать хочу по-человечески, деньги нужны. Если получится совмещать, если тему интересную найду… в общем, не исключено, но желанием не горю. Оленев меня армией пугал.

— А ты? — спросила Юла.

— А я бы в армию пошёл, да меня не берут.

— Это за что же? — осведомился Сон и с долей мстительности прибавил: — Белобилетник?

— Дистрофик, — Алей развёл руками.

— Это да, — согласился Сон, — это невооружённым глазом видно. А чего так? Воздухом питаешься?

— Конституция такая.

— В качалку пойти можно.

— Собираюсь.

Сон умолк и выпустил дым через ноздри. Несколько минут он смотрел, как Юла лижет мороженое, так и этак складывая длинные ноги и невинно щебеча что-то о зачётах, как Зелень таращится на Обережа коровьими глазами… Сон страдал. Он ничего не имел против самого Алея, тот был славный парень, только завидовать ему было противно, и хотелось, чтобы девичий любимчик уже куда-нибудь провалился.

— Ладно, — сказал Алей, — пойду я.

— Да посиди еще, — противореча самому себе, сказал Сон.

— Нет, никак. Тороплюсь, — Обережь поднялся и с улыбкой развёл руками: — Ко мне девушка в гости прийти должна, а у меня срач до потолка.

Юла выпрямила спину и поджала губы. Зелень помертвела.

— А-а, — сказал Сон, не глядя, — ну это дело хорошее. Счастливо там.