Еврейский юмор - Иосиф Телушкин

Шнореру удалось заполучить некоторую сумму денег от богатого человека. Чуть позже тот человек видит шнорера сидящим в очень дорогом ресторане и поедающим изысканный балык. Он заходит в ресторан и кричит на шнорера за то, что тот покупает себе такую дорогую еду.

Шнорер отвечает ему: «Когда у меня денег нет, я не могу есть балык. Когда у меня есть деньги, мне не следует есть балык. Так когда же мне есть балык?»

Другой нищий с похожим взглядом на мир фигурирует в другой истории, тоже популярной среди австрийских евреев конца XIX века.

У шнорера возникли проблемы с сердцем, и он отправился к специалисту, услуги которого стоили очень дорого. Когда пришло время расплачиваться, шнорер говорит, что у него вообще нет денег.

– Тогда почему вы пришли ко мне? – гневно спрашивает его врач. – Вы же знаете, что у меня самый дорогой в Вене прием.

– Потому, что в том, что касается моего здоровья, я хочу только самого лучшего.

Иудаизм настаивает, что каждый еврей должен лично обращаться к Богу, и это тоже вносит свой вклад в формирование чувства собственной важности. Новый Завет учит тех, кто ему следует, приходить к Богу через Христа («Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» [От Матфея, 11:27]). В еврейской Библии, в свою очередь, Бог равнодоступен для всех: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине» (Псалтирь, 145:18). И если католики не могут отслужить мессу без священника, то в иудаизме нет практически ничего из того, что раввин может сделать для кого-то, что этот человек не мог бы сделать для себя сам.

Это чувство от прямого, непосредственного доступа к Богу и право быть услышанным Им выражен в молитве еврейского предпринимателя, балансирующего на грани банкротства: «Дорогой Боже, пожалуйста, пособи мне в моем деле. Ведь Ты и так помогаешь всем страждущим, так почему бы не помочь и мне?»

В более свежем анекдоте еврей с раздутым чувством собственного достоинства встречает достойную пару себе:

Градоначальник небольшого израильского городка проходит со своей женой мимо стройки. Один из строителей окликает женщину:

– Как дела, Офра?

– Рада тебя видеть, Ицик, – отвечает женщина. Она представляет строителя своему мужу и любезно болтает с ним несколько минут.

После того как они ушли, градоначальник спрашивает жену:

– Откуда ты знаешь этого человека?

– Мы были влюблены друг друга в школе. Он даже как-то раз сделал мне предложение.

Муж рассмеялся.

– Тогда ты должна быть мне весьма благодарна. Если бы не я, то сейчас бы ты была женой строителя.

– Вовсе нет, – отвечает жена. – Если бы я вышла за него замуж, то сейчас бы он был градоначальником.

Ответ жены оживляет в памяти нехарактерный раввинский профеминистский рассказ. Благочестивая чета, рассказывают раввины, прожила вместе много лет, но поскольку у них не было детей, они решили развестись. «Разведясь, муж женился на безнравственной женщине, – завершается рассказ, – ив результате сам стал безнравственным. После развода жена тоже вышла замуж за безнравственного человека, и сделала его благонравным. Это доказывает, что все зависит от женщины». (Рабба Бытие, 17:7).

«Чутцпах», это одно из тех слов иврита, которые широко используются в английском языке. Оно указывает на стремление к самовозвеличиванию, описанное в нижеследующих рассказах. «Чутцпах» дословно означает «наглость» или «нахальство». В иврите это слово имеет очень сильный негативный подтекст, который ясно выражен в истории о человеке, убившем своих родителей, а затем молящем судью проявить к нему снисхождение, поскольку он сирота. Этот анекдот израильтяне вспомнили в 1986 году, после того как палестинский террорист ослепил себя, взорвав изготовленную им бомбу. Когда израильский суд привлек его к ответственности по обвинению в терроризме и совершенных им убийствах, преступник попросил о снисхождении, поскольку он слеп. Чутцпах террориста был, в свою очередь, сформирован антиизраильской Boston Globe, назвавшей статью о происшедшем: «Израильтяне выносят приговор слепому палестинцу» (28 октября 1986 года).[68]

Подобный же чутцпах был засвидетельствован Сирхан Сирханом, убившим сенатора Роберта Кеннеди в 1968 году. Обращаясь в 1983 году с просьбой о досрочном освобождении из тюрьмы Соледад, Сирхан утверждал: «Если бы Роберт Кеннеди был сегодня жив, он бы не одобрил мою подобную изоляцию».

Когда слово «чутцпах» перешло из иврита в идиш, оно приобрело более позитивные нотки: «нутром похожий на героя», как об этом написал лексикограф Роберт Хендриксон.[69] Алан Дершовиц, юрист и автор бестселлеров, озаглавил книгу своих воспоминаний «Чутцпах». Как подобает стилю весьма агрессивного гарвардского профессора юриспруденции, его книга сфокусирована на благовидной стороне чутцпах, его «дерзости, напористости… готовности бросить вызов традиции, оспорить авторитеты, вздернуть брови».[70] Призывая евреев больше заявить о себе в жизни Америки, Дершовиц выражает мнение, что евреям следует проявлять больше, а не меньше чутцпах.

Чутцпах и самоочернение – это видимые противоположные стороны одной монеты, которые обе подчеркивают отличность евреев от их соседей. Эта тема проходит как через еврейское богословие, так и через еврейские анекдоты. С одной стороны, евреи рассматривают себя как богоизбранный народ, а с другой стороны, они считают, что к ним предъявляют суровые требования именно в силу их избранности. «Вас одних избрал Я среди всех народов земных, – заявляет Амос от имени Бога, – посему спрошу с вас за все беззакония ваши» (3:2).

Гордые своей избранностью, но в то же время помнящие свою историю – в ходе которой с ними обходились грубо и жестоко, уничтожали и регулярно унижали, – не похоже, чтобы евреи находили успокоение в шутках, которые являют собой лишь одну из двух чаш равновесия. Вот почему анекдоты, которые высмеивают евреев, и те, что указывают на их превосходство, вызывают одинаково безудержный смех. Иногда обе указанных грани отношений могут сойтись в одном анекдоте.

Еврейская матушка идет по улице с двумя своими сыновьями.

Прохожий спрашивает о возрасте сыновей.

«Врачу – три, – отвечает матушка, – а юристу – два».

Секс, чувство вины и прочие сложности

На покаяние приходит мужчина восьмидесяти трех лет.

– Отец, – говорит он, – я должен вам кое-что поведать. Я вдовец и очень одинок. На прошлой неделе я встретил прелестную двадцатишестилетнюю девушку. Я ей очень понравился. Я пригласил ее в отель, и за минувшие пять дней мы четырнадцать раз вступали в интимную близость.

– Вам следует прочитать десять раз «Аве Мария», – говорит ему священник.

– Почему мне следует это сделать? Ведь я же иудей, святой отец.

– Иудей? Тогда зачем вы мне об этом рассказываете?

– Рассказываю вам? Да я всем рассказываю.

Еврейский юмор (и в особенности юмор на идише) не испытывает недостатка в интимных историях, и за годы это явление показало себя как плодородная почва для выражения разнообразных еврейских неврозов. Как-то раз моя матушка купила комедийный альбом на идише и была в шоке от того, что почти все шутки там оказались вульгарными. Когда она принесла альбом обратно в магазин, хозяин, еврей, рожденный в Америке, знавший немного идиш, был удивлен тем, насколько она была расстроена. «Я подумал, – сказал он, – что все шутки на идише были грязными».

На самом деле многие старые шутки на идише «грязные» – зачастую они скорее просто непристойные, чем забавные, – ив них часто клеймили раввинов, канторов и других уважаемых членов общества.

В город прибывает приезжий и спрашивает, может ли раввин собрать миньян (кворум для молитвы из десяти человек), чтобы он смог прочитать Каддиш для своего покойного отца. С трудом раввин смог собрать девять человек, и тогда он велел своей жене пойти на улицу и позвать первого встречного, чтобы тот был десятым.

На улице лил дождь, и жена раввина сильно испачкалась. Она увидела человека и спросила его: «Du vilst zein dem tzenta? [Не хотите ли вы быть десятым?]»

Мужчина посмотрел на нее и ответил: «Nit dem ershter afileh [Я бы не хотел быть даже первым]».

Кантор говорит совету директоров своей конгрегации, что он вынужден искать другую работу, поскольку не зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать свою семью. Управляющий синагогой говорит ему, что у них нет денег, чтобы повысить ему оклад, но они будут помогать ему иными способами.

Мясник пообещал еженедельно снабжать его семью мясом и птицей.

Булочник пообещал бесперебойно обеспечивать его хлебом и пирогами

Владелец магазина одежды пообещал одевать всю его семью.

Глава сестринской общины сказала: «Я обещаю спать с вами каждый понедельник и вторник».

В комнате наступило гробовое молчание. Наконец управляющий синагогой поинтересовался у женщины, чем вызвано подобное предложение.