Том 3. Драмы - Михаил Лермонтов

Фернандо

Узнай же клятву: мы стоим пред богом…Живая или мертвая – онаМоя – ты видишь.

(Показывает кинжал.)

Эмилия

Ах!..

(Склоняет голову на грудь Фернандо.)

Соррини

Меня не настращаешь!Мне мертвую не нужно… слуги! Эй,Схватите, бейте, режьте наглеца!..

(Он сам защищен слугами.)

Фернандо

Ни с места!

(Все останавливаются.)

Соррини

Что же вы?

(Они опять хотят броситься.)

Фернандо

Ни с места вы, рабы!..

(Сорринию)

В последний раз, в виду небес и ада,Отдашь ли мне ее?

Эмилия (едва слышным голосом)

Хранитель ангел мой!Спаси меня!

Соррини

Живую не отдам!..Что б ни было.

Фернандо

О!.. Так смотри сюда!

(Прокалывает ей грудь. В эту минуту все поражены. Он подымает ее труп с полу и уносит сквозь толпу удивленную. Слуги хотят броситься вслед.)

Соррини (после молчанья, остановив слуг)

Оставьте! Иначе хочу я сделать!..

(Он дрожит.)

(Дает знак, чтоб все ушли.) (Уходят.)

Какая дерзость!.. Да! Он мне заплотит.Я сам в опасности. Он может…Что может он?.. Я зол теперь,Как дьявол… отомщу ж ему,Сожгу его, сдеру с живого кожу,Сорву железом ногти, исщиплюГорячими щипцами, на гвоздяхЕго ходить заставлю, медь кипящуюВолью безумцу в горло и упьюсь,Упьюсь, как сладким нектаром,Его терзаньем, вздохами и визгом!..Спади с меня личина скромности,Пускай узнают все, что итальянецСоррини, по его веселию и плескам,Когда Фернандо будет издыхатьВ огне иль под ударом палача;Чем медленней конец его придет,Тем будет счастие мое полней.Оклевещу его, хоть сам не вывернусь,Но всё же я упьюсь его мученьем.О клевета! Приди на помощь! – никогдаТак не нуждался я в тебе, как ныне:Дай тысячу мне жал змеиных, чтобЯ мог облить врага холодным ядомТвоим…

(Ударяет себя двумя пальцами в лоб.)

Мой план почти готов…Да, да… вот так… а там! БогиняДуши моей, тебе с сих пор я отдаюСебя!.. Возьми! Я твой – и за могилой!

(Входит доминиканец, приятель Соррини.)

Доминиканец

Соррини, здравствуй!

Соррини

Здравствуй! Кстати ты пришел.

Доминиканец

А что такое?

Соррини

Я тебе скажуСейчас.

Доминиканец

Должно быть, ты узналПристанище богатого жидаИли, что всё равно, еретика.Веселье на лице твоем блистает!Так точно, ревностный служитель веры,Я отгадал, что хочешь ты сказать.

Соррини

Ты отгадал. Знавал ли преждеТы дона Алвареца, у негоВоспитывался юноша Фернандо…Он еретик! Он верит Лютеру[39]И чтит его!.. Сегодня он убилДочь Алвареца в доме у меня.Я спас ее от хищников, но, боже!Не мог спасти от острого кинжала!Его сыскать нам надо и вестиНа казнь преступника двойного!Он труп несчастной девушкиПонес с собой!.. Да! Я его найду,Я по следам его пойду кровавым,И жизнию заплотит он…

Доминиканец

Конечно!Да, кажется, я на дороге встретилУбийцу… но случайно не заметил,Что нес он мертвую, так быстроОн шел!.. Так страшен он казался!

Соррини (после минуты задумчивости)

Дай руку мне! Клянись быть заодно…

Доминиканец (протягивает руку)

Возьми с моей рукою обещанье…

Соррини

Быть заодно во всяком случае!

Доминиканец (кинув боязливый и подозрительный взгляд)

А разве ты виновен в чем-нибудь?

Соррини

Нет! Нет! Ведь знаешь ты: мы вечно правы.

Доминиканец

Брось шутки! Ты тут не виновен?

Соррини

Нет! Нет! Но если б даже был…

Доминиканец

Без если, просто:Как с другом говори…

Соррини

Да нет!

Доминиканец

Простее!Скажи: невинен ты?

Соррини

Как голубь!

Доминиканец (с коварной улыбкой)

Вот так! Xa! Xa! Xa! Xa! Давай бумаги;За друга всем готов – душой и теломПожертвовать. А еретик ФернандоПогреется у нас, покаОхолодеет прах его проклятый;

(садится и берет перо с бумагой)

Я напишу, как ты мне говорил,А там и в суд с убивственной бумагой!Умен был тот, кто изобрел письмо.Перо терзает иногда сильнее,Чем пытка! – чтобы уничтожить царство,Движения пера довольно, даже райДает перо отца святого папы;Ты веришь в эту власть?

Соррини

Как в добродетель!

Доминиканец

Итак, начну писать я свой донос.

(Начинает писать.)

Соррини (пока он пишет, подходит к месту, где убита Эмилия.) (Глядя вниз)

На этом месте кровь ее текла!Вот пятна! Вот одно, другое!..Впервые мне на кровь глядеть ужасно,Впервые сердце бьется и трепещет,И волосы невольно дыбомВстают при мысли о убийстве!..Жалеть ли мне Эмилию? – да что ж?Всем должно умереть!.. Но если теньЕе предстанет мне во мгле ночной,Как говорила дева, если яПреследуем, терзаем будуЕе рукой холодною повсюду,Как совестью мятежной, еслиКровавое пятно и день и ночьГлазам бессонным станет представляться!..[40]Как? Я боюсь? Соррини стал бояться!Кого? – себя!.. Стыдись… нет теней!Нет призраков; могила слишком крепкоСвою добычу держит, чтоб онаМогла исторгнуться из рук ее сырых!Но совесть! – совесть вздор! Однако ж… как, Соррини?Ты совести боишься, и давно ль?

(Ударяет ногой в землю.)

Я презираю эту кровь, как совесть.

Доминиканец

Донос готов!

Соррини (подписывает)

Я подписал!

Доминиканец

И я!..

Соррини

Идем!

Доминиканец

Ужель донос подать боишься,Товарищ; ты дрожишь!..

Соррини

От радости!

(Берет шляпу и палку)

Вот всё мое оружие, пойдем.

Доминиканец

И горе!Врагам закона нашего и нашим!Пощады нет; клянемся!

Соррини

Нет пощады!Какое же мучение избрать,Чтобы мой еретик почувствовалВсю тягость наших рук, всю тягостьЗакона для отступника? – не сжечь ли?Он оскорбил закон, он осквернил мой дом.

Доминиканец