Всё начиналось в юности - Николай Борисович Башмаков

торжественных речей ветераны узнавали много такого, что приводило их в изумление и растерянность.

Из всего увиденного и услышанного как-то получалось, что поколение, отстроившее и отстоявшее страну, прожило жизнь "напрасную" и "неправильную". Оказалось, никакого героизма на войне они не проявляли. Ну, разве что за исключением тех, кто воевал в штрафбате. Остальные же герои есть не что иное, как выдумка советской пропаганды. Так же как осмеиваемые постоянно лозунги, с которыми солдаты Великой Отечественной шли на смертный бой. Мало того, оказалось, что стойко держали оборону да и наступали они исключительно из чувства страха. Потому как сзади них "постоянно находились" заградотряды из бойцов НКВД. И это было не все. В речах руководителей даже самого высокого уровня ни слова не упоминалось о Верховном Главнокомандующем. В силу того, что он, якобы, не руководил страной, а "занимался лишь репрессиями". Оказалось: совершенно бездарными были и переигравшие гудерианов и паулюсов советские полководцы. Именно они, а не сверхмощная военная машина "тысячелетнего" рейха, "повинны" в тяжелых потерях, которые понесла Советская армия. Одним словом, доблестные наследники тех, кто "наблюдал бой со стороны", историю излагали исключительно по своим понятиям.

Потому и получилось, что к настоящей истории имел отношение лишь главный вопрос, который задавали себе ветераны. Если Верховный и полководцы руководили плохо, не было массового героизма, веры в советский строй и победу, то как же они умудрились сокрушить столь мощную машину вермахта, на которую работала почти вся Европа?

Все это приводило ветеранов в растерянность. Получалось так, что историю переписывали прямо на их глазах. А им пытались внушить, что они прожили жизнь напрасно, воевали и работали зря. Они терпели лишения и работали от зари до зари ради главной цели: построить Светлое будущее для всего народа. При этом понимали: такое строительство не может быть делом одного дня, делом одного поколения. Поэтому готовились передать эстафету молодым. Но молодое поколение эстафету не приняло. Оно "приватизировало" результаты их труда и в кратчайшие сроки сколотило Светлое настоящее для избранных.

И чем меньше оставалось в живых ветеранов войны, тем сильнее рос процент тех, кто под воздействием телевидения примирился с таким положением дел: "что мы, немощные, теперь сможем поделать"? Однако оставались и такие, кто принципиально не мог принять выстраиваемую архитекторами несправедливого общества ложь.

Одним из них был Андрей Иванович Корчагин. По возрасту он был самым старым из большегоринских ветеранов. Последний, кто провоевал с первого до последнего дня на передовой, не считая времени, проведенного на излечении в госпитале. Природа наградила его отменной силой и здоровьем. Он пережил своих сверстников и даже многих из тех, кто был его моложе. И самое важное, не впал в маразм, сохранил ясность ума, твердость духа и уверенность воина-победителя.

Вот с этим ветераном и пришлось Кузнецову старшему вступить в полемику, которая закончилась скандалом.

*

К десяти часам отец с сыном направились на митинг. Оба были в военной форме. Николай Федорович – в парадной цвета морской волны форме офицера Советской армии. Димка – в форме сержанта современной Российской армии.

После митинга ветеранов и гостей пригласили в столовую на торжественный праздничный обед.

Непосредственных участников боевых действий Великой Отечественной в Большой Горе осталось всего пять человек. Четверо мужчин и одна женщина, служившая медсестрой в полевом госпитале. Ветеранов тыла было побольше. В основном это были те, кто работал во время войны, будучи подростком. Они по возрасту не попали на фронт и знали о боевых действиях только понаслышке.

В столовой были заблаговременно накрыты столы. По традиции "чаепитие" проходило с выпивкой. Во главе стола сели глава администрации села Невзоров, представитель администрации района Каблуков и председатель местного совета ветеранов Кусков.

Чтобы не пустить торжественное мероприятие на самотек, в определенной последовательности говорились краткие речи, которые собственно и являлись тостом и давали право на то, чтобы ветераны могли поднять очередную стопку.

Первым выступил представитель районной администрации. Он рассказал о заботе, которую неустанно проявляет администрация и партия власти (у нее опять сменилось название) о ветеранах, и какой огромный вклад в это дело вносит лично глава администрации района. После этого он зачитал приветствие от этого светила местного значения и пожелал ветеранам долгих лет жизни.

После него речь держал глава администрации села. Он похвалился своей деятельностью. Особо подчеркнул, как успешно он обеспечил ветеранов в зимний период дровами, и поблагодарил районное начальство за неустанную заботу, которую то проявляет о селе.

Председателю совета ветеранов хвалиться было нечем, поэтому он благодарил всех и вся и в особенности главу районной администрации за то, что вокруг ветеранов создана атмосфера почета, любви и уважения.

После того, как высказалось начальство, подошла очередь Кузнецовых. Младшего пропустили вперед. Димка никогда не был на подобных мероприятиях и заметно волновался, но речь сказал короткую и ясную. Поблагодарил ветеранов за победу в войне и заверил, что опыт и традиции, добытые их кровью и потом, используются в армии и по сей день. Ветеранам его тост понравился. Они одобрительно зашумели и заставили "молодого сокола" выпить стаканчик вина до дна.

Кузнецов старший подобные речи произносил не единожды, потому начал говорить без всякого волнения. Однако сказать успел немного. Едва он произнес вступление о том, что поколение фронтовиков не только победило в войне, но и восстановило страну и вывело ее на передовые позиции в мире, как Андрей Иванович Корчагин, уже принявший фронтовую норму, резко и бесцеремонно его прервал:

– Мы-то вот Родину защитили и отстроили… А вы сдали ее без боя!.. Вам не стыдно?!

В столовой мгновенно повисла тишина. И только сосед Корчагина Павел Белов, предчувствуя скандал, попытался сдержать товарища:

– Ты что, Андрей? Это ведь не Горбачев… Чего ты обвиняешь человека?!

Но Корчагина заело сильно. В нем искала выход неудовлетворенность жизнью.

– Вот пусть и ответит… Почему пустили во власть таких, как Горбачев, и позволили им развалить страну?

Увидев, что дело принимает скандальный оборот Корчагина попытался одернуть глава администрации Невзоров.

– Андрей Иванович, не надо скандалить! Не цепляйся к человеку!

– Я не с тобой разговариваю! – грубо отмахнулся от главы ветеран и тяжелым испытующим взглядом смерил резко выделяющегося своей нарядной формой подполковника.

Николай Федорович выдержал этот взгляд. Лицо его помрачнело, и он, как всегда в таких случаях, тихо заговорил:

– Я отвечу… Но сначала задам вопрос Вам, Андрей Иванович. У вас медаль "За отвагу"… Вы получили ее за оборону Сталинграда. Какой приказ вы выполняли, когда защищали город?

Корчагин, подражая ульяновскому Жукову из киноэпопеи "Освобождение", твердо, подчеркивая каждое слово, отчеканил:

– Мы выполняли приказ Верховного Главнокомандующего: