Всё начиналось в юности - Николай Борисович Башмаков

Марусев подошел к нему и тоже присел. Сбоку было хорошо видно: боевая противотанковая мина ТМ-62 лежала на небольшой пластмассовой мине коричневого цвета. По всем приметам специальная мина МС-3.

– Да, Кузнецов, похоже ты прав. Этот "сюрприз" приготовлен для нас с вами. Как ты догадался?

– Отец о таком случае рассказывал. Это один из способов установки мин на неизвлекаемость. Противотанковая мина давит своей тяжестью на шток мины-сюрприз и, если убрать груз, шток разгружается, освобождается ударник и… взрыв.

Марусев посмотрел на притихшего ефрейтора.

– Ну, Шутов, какую картину рисует твое воображение?

– Детонировал бы основной заряд, товарищ старший лейтенант, и нас собирали бы по кусочкам…

– Нечего бы было собирать, – невесело ухмыльнулся Марусев. – Это впредь нам наука, внимательнее надо быть. Ладно, об этом после… Что будем делать?

Взводный развернулся к Димке.

– Не знаю, – честно признался тот, – вынести мины из сарая можно, а везти в машине нельзя.

– Да… можно взорвать в саду, но тогда вылетят все стекла в домах, и я получу на всю катушку.

– Да что вы, товарищ старший лейтенант, – вмешался в разговор жизнерадостный Шутов, – тут столько начальства… Насчет стекол пусть решают они!.. Нам, главное, мины оттащить от заряда!

– Что бы я без тебя, Шутов, делал… Значит так: Шутов с Серебряковым в конце сада быстро копаете яму, метр на метр, глубиной шестьдесят сантиметров. Кузнецов, остаешься со мной. Будешь страховать.

Бойцы отправились выполнять приказ взводного, Марусев взял в руки зазвонивший радиотелефон. Комбриг требовал доклада.

– Ну, что там у вас, Марусев? Почему не докладываете?

– Обезвредили взрывное устройство, товарищ полковник… теперь занимаемся другим.

– Сколько их там?

– Пока обнаружили только два. Чтобы все проверить, нужно время.

– Хорошо. Не спешите, осмотрите все внимательно. О любых изменениях докладывайте немедленно.

Когда подошел Шутов и доложил, что яма готова, Марусев передал трубку ему.

– Ефрейтор, будет звонить комбриг, докладывай, что я обезвреживаю взрывное устройство. И следи, чтобы никто не высовывался из укрытия.

– Есть, товарищ старший лейтенант, будет исполнено в лучшем виде!

Шутов убежал, а Марусев с Димкой приступили к выполнению задуманного. Взводный стал потихоньку просовывать руку под нижнюю мину МС-3.

– Кузнецов, я сейчас захвачу мины снизу и сверху и в таком положении их понесу. Открой дверь и следи, чтобы я обо что-нибудь не запнулся. В случае чего подстрахуешь.

Марусев захватил мины, плотно прижимая друг к другу, приподнял их на уровень груди, прижал локти к туловищу и медленно пошел к выходу. Димка открыл дверь и тихонько топал рядом, подсказывая, где на пути препятствия и куда и как нужно ставить ноги.

Они вышли из сарая, отошли метров на десять. и от чрезмерного напряжения у взводного затряслись руки. Он остановился.

– Кузнецов, накрой мои руки своими и как следует придави… Мне нужно передохнуть.

Димка исполнил приказание. Марусев расслабил руки. Они постояли несколько минут, после чего взводный пошел дальше. Теперь он двигался еще медленнее. Руки его занемели, ноги дрожали от напряжения, но он все же без остановки достиг желанной цели. Следуя указаниям "поводыря" аккуратно опустил в яму сначала одну ногу, затем другую, присел и, не разжимая рук, опустил мины на землю. После чего тихонько скомандовал.

– Теперь я буду освобождать нижнюю руку, а ты слегка придавливай сверху и следи, чтобы МС-ка случайно не выскочила из-под ТМ-ки.

Они удачно выполнили последнюю операцию. Марусев присел возле ямы и вытер пот.

– Все. Пойду звонить начальству, а ты стой рядом и карауль, чтобы никто случайно не сдвинул мины.

– Да кто к ним подойдет? – попытался воспротивиться Димка, но взводный вдруг громко рявкнул на него:

– Я сказал – охранять! Все остальное мы сделаем без тебя.

Дальше все пошло без осложнений. Группа аккуратно сложила боеприпасы в кузов двух автомобилей. Автомобили с саперами МЧС в сопровождении милиции, с мигалками и сиренами поехали за город. Туда же снимать взрывы и брать на этом фоне интервью помчалось телевидение.

А армейские саперы доделали свое дело и подвели итог работы. Начальство приняло решение – взорвать мины на месте. Марусев из укрытия сдернул противотанковую мину кошкой, так что взорвалась только мина МС-3. Взрыв был не сильный, но стекла в ближайших домах все-таки вылетели.

Марусев подробно доложил о выполнении задания лично командиру бригады. Он особо подчеркнул: спас группу и предотвратил взрыв подготовленного заряда сержант Кузнецов. Комбриг въедливо и досконально отчитал взводного за невнимательность и несоблюдение мер безопасности, что могло привести к гибели людей. В конце похвалил за умелые действия сержанта Кузнецова, объявил всей группе благодарность и приказал возвращаться в пункт постоянной дислокации. После чего укатил туда, где тусовалось начальство.

А население страны из телевизионных новостей узнало в этот день о том, что благодаря блестяще проведенной операции ФСБ и геройским действиям МЧС был спасен от разрушения город Н, жителей которого собирались уничтожить "террористы", представляющие "главную опасность" для России и всего мира.

О скромном фронтовике-пенсионере, обнаружившем заряд, и тем более об армейских саперах не было сказано ни слова.

В таких вот "операциях" и заключается высший пилотаж руководства с помощью пиара и манипулирования сознанием людей. Человек, регулярно заглядывающий в телеящик, не только привыкает к мысли, что в стране "кипит работа", но и главными героями "этой работы" считает тех, на кого ему указывают СМИ.

И только те, кто еще сохранил способность самостоятельно мыслить, способны уловить разницу между симуляцией событий и их реальным содержанием. Но их в наше время никто не слушает. Ведь сказано же уже: "Нет Пророка в своем Отечестве".

Глава 3

В непрерывных командировках, занятиях, несении караульной службы, хозяйственных работах пролетело лето, а за ним осень и зима.

Честным отношением к службе и порядочностью Димка завоевал авторитет не только в своем батальоне, но и в бригаде. Его уважали сослуживцы. Особенно солдаты младших сроков службы. Сержант Кузнецов хорошо запомнил уроки "дедовщины", пройденные в учебке но не для того, чтобы "отыгрываться" на новобранцах. Его интеллект был выше Рябова и ему подобных, и по отношению к младшим он был более справедливым.

Хотя, если говорить откровенно, быть с ними все время добрым и объективным ему не всегда удавалось. Беда армии неразрывна с бедой народа, и в нее теперь все чаще попадали негодяи, уже на гражданке превратившиеся в озлобленных волчат. Таким солдатам было наплевать на все. Заставить их еле-еле шевелиться можно было только приказом. И то шевелились они ровно столько, сколько над ними стоял начальник. Работать в русле нормальных отношений с "пофигистами" было практически невозможно.