Право учить. Повторение пройденного - Вероника Иванова

Продолжать не надо: результат я прочувствовал лично. От начала и до конца. Значит, оно так восприняло мои стремления? Будто всё, чего мне не хватает, это постельные утехи?

«Уж так-то не упрощай...» — укоризненно насупилась Мантия. — «Твои мысли занимали одиночество и боль, а при виде девочки ты ощутил ещё и некоторое родство... Близость ваших положений, которая принесла с собой нежное тепло... Какой должен был последовать вывод?... Нужно вас соединить, чтобы тепла стало больше... Разве не логично?...»

Логично. И совершенно не по-людски.

«А чего ты хотел от куска металла?...» — пожимает плечами Мантия.

Да ничего, собственно. Он больше не будет так... меня осчастливливать?

«Не будет, не волнуйся: ошибка осознана и запомнена...»

Не ошибка. Столкновение разных взглядов на вещи. Я не сержусь: грешно ругать за добрые намерения. Особенно того, кто делает первые шаги в мире. И... Откуда ты знаешь, что он всё понял?

«Я могу его слышать...»

А почему я не могу?

«Откуда эта обида? Сам посуди: тебе мало разговоров со мной? Хочешь, чтобы голоса в твоей голове звучали, не переставая?..»

Э-э-э-э... Не хочу.

«То-то... Ничего, если возникнет надобность пообщаться, я переведу...»

А он... тоже меня не слышит напрямую?

«Когда как...»

Кстати! Это «он», «она» или «оно»?

«А ты не догадываешься?... Кто ещё, кроме мужчины, будет искать решение проблемы одиночества в слиянии тел?...» — Довольное и неописуемо злорадное хихиканье.

«Поскольку Кружево метаморфа является двойным (и это верно даже для найо, только в данном случае количество скользящих Узлов превышает все разумные пределы), необходимо позволять Силе время от времени свободно течь по обоим контурам, для чего, собственно, Обращения должны проводиться с регулярностью, зависящей от вида, возраста, физического и духовного развития особи. В самом общем случае цикл Обращения составляет один месяц, и наиболее легко и естественно переход из одного облика в другой происходит в часы полнолуния, когда Нити бывают особенно податливыми. Если же отступать от предписанного природой порядка, второй контур Кружева (неважно, является ли он принадлежностью человеческого либо же звериного тела) не получает подпитки током Силы, что истончает составляющие его Нити, и в какой-то момент становится достаточно самого лёгкого прикосновения, чтобы их порвать...

Случается, по каким-то причинам метаморф оказывается неспособен к переходу из одного облика в другой. Тогда следует вмешаться в его Кружево и отсечь не использующуюся часть, пока не стало слишком поздно, потому что разрушение изнутри — гораздо опаснее, чем насильственное воздействие извне. Однако следует сознавать и другую опасность: лишённое предписанной от рождения части самого себя, живое существо с большим трудом сохраняет в себе жизнь. Речь идёт в первую очередь о душевном здравии, которое не только неразрывно связано со здравием тела, но и зачастую определяет его, поэтому отсечение безопаснее всего проводить в младенчестве, когда сознание ещё не успело обрести какие-либо чёткие черты...

Наиболее яркий пример невозможности полноценного существования — смешение двух разных родов. Как правило, полукровки рождаются уже мёртвыми, о чём позаботилась сама природа, но законы любят обходить все, кому не лень. И самое интересное, некоторым, действительно, удаётся сие сделать. Так, при связи человеческой особи и оборотня, находящегося в человеческом облике, велика вероятность получения жизнеспособного потомства, обладающего в полной мере качествами обеих сторон...»[11]

Я отодвинул книгу и забрался в кресло поглубже. С ногами. Люблю так поступать, хотя Магрит и ругает меня за то, что порчу обувью обивку.

К себе в комнату не пошёл: и потому, что спать не хотелось, и потому, что тихая ночь располагала к неторопливым и обстоятельным раздумьям. А где думается лучше всего? Правильно, в библиотеке! Вот туда моё разбитое тело и притопало, разбудив мьюра-хранителя и заставив того выдать нетерпеливому читателю требуемую книгу. Впрочем, у меня была ещё одна причина употребить ночные часы на труд разума: утром надлежало дать ответ шадд’а-рафу. На предмет того, намерен ли я попытаться осуществить надежду несчастного отца.

И что удалось почерпнуть из источника знаний? С одной стороны, немало, с другой, подробности дела уж слишком неприглядные.

Мой мудрый наставник, оказывается, не прочь дать волю шаловливым частям своего тела. Не мне его судить за подобные грешки, но, право, можно было быть и осмотрительнее! Если бы шадд и линна занимались... тем, чем они занимались (спариванием назвать — язык не поворачивается, любовью... А была ли там любовь?), в зверином облике, проблем бы не возникло. Ни малейших. Самое большее, что могло получиться, потеря плода, без ущерба для дальнейшего существования. Так нет же, они ухитрились пылать страстью друг к другу в облике человеческом, в итоге породив на свет ущербное дитя, не способное обернуться, потому что его Второе Кружево являет собой непотребное смешение несочетающихся фрагментов. Но даже тогда был шанс исправить ошибку: отсечь ненужные Нити. Почему ОН этого не сделал? Почему ОНА допустила бездействие?

«Неужели, не ясно?...» — тихо спрашивает Мантия.

Не ясно.

«Тяжело отрезать пути к отступлению, когда есть хоть один шанс из тысячи тысяч...»

Шанс? Кто сможет исправить Кружево без изменения сути? А, молчишь... Девочка обречена. Сколько ещё она сможет протянуть? Год? Больше?

«Всё зависит от обстановки, в которой находится дитя: душевное спокойствие продлит жизнь...»

Спокойствие, которого она вольно или невольно будет лишена дома. Чувствую, придётся стать радушным хозяином.

«Только не вздыхай так тяжко: девочка милая, добрая и доверяет тебе...»

Это-то и плохо! С чего она решила мне доверять?

«Ты не оттолкнул её, хоть и заметил неправильность...»

Как я мог её оттолкнуть, если и сам... А, не будем об этом больше, ладно?

«Как пожелаешь...» — согласный кивок.

Скажи лучше другое. Я прикинул возраст... обоих детей. Получается любопытная картинка.

«Например?..»

Если дочери шадд’а-рафа примерно двадцать три года, а сыну — около тридцати пяти, то одна была ещё младенцем, а второй находился в очень юном возрасте, когда...

«Продолжай!..» — Нетерпеливо понукает Мантия, но я не могу двигаться по логической цепочке дальше. Потому, что уже побывал у её окончания, и там моё сердце кольнуло чувство вины.

Старик оставил без отеческой ласки своих малолетних детей, чтобы заниматься чужим, никому не нужным отпрыском. Не всякому под силу такая жертва. А он смог. Наверняка, ни на миг не переставал думать о малышах и тревожиться за них, но не давал мне почувствовать неладное. Щедрый дар, принося который, шадд’а-раф не мог рассчитывать на будущие выгоды. Хотя бы потому, что Путь, предписанный мне к прохождению, мог оборваться раньше срока. И чем я отплатил за бескорыстие и благородство тому, кто всеми силами старался позволить ребёнку побыть ребёнком? Ох...