Школьная осень - Сергей Борисович Рюмин

в салон, водитель подозрительно повёл носом, обернулся, посмотрел на нас, но промолчал — тётя Маша улыбнулась ему одними губами, показав зубы, эдакий приветливый оскал (а зубы у неё были все белые, ровные — последствия действия конструкта «хвост ящерицы»).

В результате мы заплатили по счетчику, а таксист даже сдачу отсчитал до последней копейки.

Во время поездки тётя Маша молчала, отвернувшись от меня, глядя в окно. Я посмотрел на неё через призму магического зрения. Левое плечо светилось розовым, то есть, по факту болело, но не сильно. Таким же розовым светом светились поясница, глаза, носоглотка, в общем, практически всё лицо.

Я кинул в неё конструкт исцеления, «айболит», вложив магической «живой» энергии чуть больше обыкновенного. Через пять минут тётя Маша повернулась ко мне, ткнула меня кулачком в плечо и буркнула «спасибо!».

На лестничной площадке я отдал ей сумку с продуктами, предварительно вытащив пакет со своими котлетами, протянул ключ.

— Там я у вас вещи кое-какие я вынес, — вполголоса сообщил я. — Шишкин посоветовал перед обыском. Попозже вечером принесу.

— Все не тащи, — задумчиво ответила тётя Маша. — Железки — ну, ты понял? — пока оставь. Потом скажу, почему.

Она зевнула, еще раз взлохматила мне волосы, подмигнула мне и ушла к себе, буркнув:

— Меня сегодня нет! Всё — завтра.

Я догадывался, чем она будет заниматься, раз бутылку «Аиста» забрала с собой. Стресс снимать.

Maman еще не вернулась, поэтому первым делом я «ушел в Астрал». Записал всё, произошедшее в свой «дневник», после чего «залез» в библиотеку. Я представил себе этот кабинет, где сидел Герис, стеллажи и шкафы с книгами и свитками. Протянул руку и ухватил самую толстую книгу с пожелтевшими страницами, которая лежала, получается, ближе всех ко мне. Сел за стол, открыл и… всё, увлёкся, пропал…

Очухался, когда прочел и просмотрел полкниги, которая оказалась одновременно и учебником, и научным трудом, и разъяснением, а, может, скорее, всем вместе взятым по магическому растениеводству.

То, что когда-то Герис мне пытался разъяснить, дать «на пальцах», скажем, поверхностно (интересно, почему?), в этом труде описывалось очень детально, вместе со схемами, которые я постарался запомнить (еще 33 «спасибо» Герису за модифицированную память!). В том числе, как потом объекты воздействия, растения, могут в дальнейшем и защищать (защищать!): кусты акации, цветы которой могут плеваться ядом в нежелательных гостей, деревья, способные корнями и ветвями-лианами задерживать, скручивать врага, а то и, при необходимости, душить корнями и ветвями подобно питону или анаконде. Или растения, вытягивающие энергию и жизнь у окружающих — и людей, и животных, и растений, то есть, эдакая долговременная магическая мина-сюрприз на отдельно взятой территории. Или растения, наоборот, способствующие укреплению здоровья, иммунитета, и даже повышению хорошего настроения.

Книга приводила примеры, как маги окружали свои дома деревьями-«стражами»; школы и лечебницы — деревьями-«целителями». Оговаривалось, что не всякий может себе такое позволить, мол, трудозатратный этот процесс, требующий и сил, и времени, и, разумеется, знаний.

Сразу появилась крамольная мысль — как эти маги с таким багажом знаний умудрились проиграть войну каким-то дикарям-кочевникам?

По-видимому, этот труд был подготовлен магом, имеющим, как и я, «живую» и «мертвую» силу, а, может, даже и несколькими авторами-магами.

Узнать это, увы, не удалось. Данных об авторе, а также другой информации, как в наших книгах, здесь не было. Только название и краткая аннотация.

Меня сразу обуяла жажда деятельности, желание поэкспериментировать. С деревьями-«стражами», увы, ничего бы не получилось. Хотя бы из-за того, что вырастить такого «стража» требовалось от трех месяцев до нескольких лет (Мичурин отдыхает!), воздействуя на него минимум раз в неделю, а то и чаще.

А вот растение, способствующее формированию благоприятного климата в доме, вырастить можно было за неделю при условии ежедневного воздействия.

На глаза мне попался «вяленький цветочек» — увядающая в горшке желтая роза, которую я хотел вырастить и подарить Светлане на днюху. С учетом последних изменений в моей жизни я от этой мысли отказался и цветок, откровенно говоря, позабросил, забыв напрочь даже о его поливе. Теперь вспомнил.

Я обильно полил цветок. Вода просочилась через горшок на блюдце-подставку. Сформировал конструкт-заклинание. Медленно, плавным потоком влил его вместе с «живой» силой в цветок.

Теперь процедуру надо будет повторить завтра, послезавтра и так каждый день в течение недели.

А потом пришла maman, и мы ели на ужин вкуснейшие котлеты с картофельным пюре.

Глава 9

Глава 9.

Светка, самбо и Альбина

— Слышал, блонда, к которой мы за макулатурой ходили, — сообщил, хихикнув, Мишка, — с квартиры съехала?

Утром, как всегда, я зашел за ним по пути в школу, и он порадовал меня этой новостью.

— Когда? — спросил я.

— Во вторник, — ответил Мишка. — Майка вчера напела. Ты ж в курсе, что у неё мать в ЖЭКе работает.

— Понятно, — кивнул я.

По пути мы «подобрали» Андрэ.

— Ты как?

— Нормально! — ответил я и, предупреждая возможный вопрос насчет вчерашнего отсутствия в школе сообщил. — Вчера в прокуратуру на допрос вызывали. Как свидетеля. Кстати, соседку мою тётю Машу освободили.

— Вот как? — Мишка встал, посмотрел на меня, и спросил, намекая. — Ты про неё?

— Ну, да. Соседка, которая цыгана подстрелила. Только это, Миш, вечерком я к тебе сегодня заскочу, мы с тобой кое-что возьмем, отдадим. Кое-что оставим. Вдруг там что. Ладно?

Со стороны мои «кое-что» и «там что» прозвучали весьма двусмысленно и непонятно. Мишка понял, кивнул. Андрэ нахмурился, понимая, что мы от него что-то скрываем, но допытываться не стал.

Первым уроком был русский язык. Нина Терентьевна зашла в класс, поздоровалась, усадила нас и, остановив свой взгляд на мне, поинтересовалась:

— У нас опять перестановки?

Я демонстративно вздохнул, развел руками и произнес:

— Старик Шекспир был прав, Нина Терентьевна, прав на все сто! О, женщины, непостоянство имя вам!

— В некоторых переводах звучит по-другому, — заметила Лавруха. — Отродье сатаны и крокодилов.

На моем месте рядом со Светкой сидел Олежка Тараскин. Обнаружив это, я не стал ругаться и, уж тем более, выяснять отношения, а просто пересел на пустую заднюю парту, где никто никогда не садился.

— Тараскин! — скомандовала Лавруха. — Пересядь на своё место. Мне здесь удобнее видеть Ковалёва.

Олег со вздохом встал, собрал учебник, тетрадь, дневник и побрел за парту к Никитину Юрке, с которым он сидел раньше.

— А ты,