Тени за городом - Александр Александрович Тамоников

из строя и вентилятор. Погибнут ли при этом люди под землей или нет, это уже не так и важно. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы погибли. Потому что так будет еще больше шуму…

– А ведь это не просто шум, это политика, – продолжил Крук. – Шутка ли! Престарелые народные повстанцы затребовали от советской власти элементарных прав, советская власть им в этом отказала, старички разобиделись и устроили акцию неповиновения. Так сказать, вспомнили, кем они когда-то были и против кого боролись. Вот так оплеуха советской власти! Ведь это же едва ли не гражданская война! И это будет означать, что рано советская власть уверила себя в своей победе. Какая уж тут победа, когда против нее восстали те, кто за нее боролся? Словом, большая политика!

– Все так и есть, – сказал Чорба. – Точнее говоря, все так и будет. Вот только похватают наших старичков, упекут их в кутузку.

– Нам-то какое дело до старичков? – пожал плечами Крук. – Нам главное – сделать дело. А вообще-то, не упекут. Или ты забыл, о чем нам говорили, когда отправляли нас в эти благословенные края? Ну так я напомню. Упечь старичков за их требования для советской власти означало бы признать, что в стране существует политическая борьба. А какая может быть политическая борьба в государстве, где окончательно и бесповоротно победил социализм? Если политические противостояния, то, значит, ни о какой окончательной победе говорить не приходится. Неужто Советы на такое пойдут? Нет, не пойдут. Значит, и старичков никуда не упекут. А просто пожурят их и отправят по домам. И самих старичков, и нашего родственничка Остапа в том числе. Ну, так ты вспомнил те слова, которые нам говорили перед отправкой? У нашего начальства, – Крук указал рукой куда-то вдаль, – светлые головы. Оно все предусмотрело.

На это Чорба ничего не сказал, лишь усмехнулся, а затем спросил совсем о другом:

– Кстати, когда у нас встреча с нашими людьми, которые обосновались на заимке?

– Сегодня ночью, – ответил Крук. – Встречусь, расскажу им о последних новостях, скажу, чтобы были готовы…

– Ненадежное это место – таежная заимка, – поморщился Чорба. – А вдруг туда явятся люди? Скажем, кто-нибудь из местных? И увидят там посторонних? И что тогда?

– Сейчас разгар весны, – сказал на это Крук. – В тайге еще не растаял снег. Непролазная грязь, половодье… Никто по такой погоде вглубь тайги не сунется. Разве что прогуляются по опушке. Не веришь, так можешь спросить у нашего хозяина. Он подтвердит.

– Ну так наши сейчас в тайге, невзирая на грязь и половодье, – возразил Чорба.

– Им не привыкать, – усмехнулся Крук. – Они люди тренированные и выносливые, им приходилось выживать и не в таких условиях. Они спецназовцы.

– До пятого мая еще несколько дней, – сказал Василь. – И что нам делать?

– Гостевать, – сказал Крук. – Мы же прибыли в гости, не так ли? И ты, кажется, мой сын. В общем, гостим. Показываем, как мы рады встрече со стариком Остапом Луциком. А он будет показывать, как рад нам. Заодно можете отпраздновать еще одну великую советскую дату – первое мая. Аккурат завтра она и наступит, эта дата… Никогда не доводилось ее праздновать?

– Нет. – Василь даже растерялся от такого вопроса.

– Ну так поучаствуй, – сказал Крук. – Изобрази светлую социалистическую радость. Говорят, по-своему это даже интересно. А тебе еще и поучительно. Наберись опыта. Может быть, когда-нибудь он тебе и пригодится.

– Это для чего же? – не понял Василь.

– Для дальнейшей борьбы с Советами, – ответил Крук. – Для чего же еще?

…А в это самое время Степан разговаривал с отцом.

– Ну что, заплатили тебе? – спросил Остап у сына.

– Заплатили, – нехотя ответил Степан.

– И много?

– Могли бы и больше…

– Ну, сколько ни есть, а все наши. Давай-ка их мне, денежки-то.

– Это зачем? – недобро глянул Степан на отца.

– Ну как зачем? Я их спрячу. Пускай они полежат до поры до времени. Целее будут. Да и так безопаснее. Не те это деньги, чтобы ими светить. А там будет видно…

– Не дам! – решительно произнес Степан.

– Это как так? – Остап одновременно и удивился, и опешил от такого ответа.

– Это мои деньги! – все так же решительно произнес Степан. – Это я их заработал!

– Да кто же в том сомневается? – Остап быстро пришел в себя и решил сменить тактику. – Конечно ты. Конечно, это твои деньги. Но все равно лучше их сохранить в надежном месте. А то мало ли? Вдруг по молодости лет ты начнешь ими хвастать? Начнутся разговоры и пересуды, а где пересуды, там и всякие подозрения. А для чего нам подозрения? Мы и без того люди меченые. Так пускай до поры до времени они полежат в надежном месте, денежки-то. Уж я найду для них надежное место! Ну, так отдай их мне!

И Остап протянул к сыну руку.

– Я их сам спрячу, – сказал Степан. – И ничуть не хуже, чем ты. Это мои деньги. А у тебя – свои. Они ведь тебе тоже заплатили, твои гости?

– Не твое это дело! – насупился Остап.

– Ну и не твое – касательно моих денег! – отрезал Степан.

– Ну ладно, ладно! – Остап пошел на попятную. – Не мое так не мое… Это я так. Это просто такой между нами разговор. Неужто мы станем ссориться из-за денег?

Остап прожил жизнь, он был по-своему мудрым человеком, и он понимал, что и впрямь ссоры в доме сейчас ни к чему. Не то было сейчас время, чтобы ссориться. Вот когда из дома уберутся гости, тогда Остап, конечно, вернется к разговору о сыновних деньгах. Обязательно вернется. Потому что он, Остап, прав: не те это деньги, чтобы показывать их кому бы то ни было. Это такие деньги, которые должны храниться в потаенном месте и дожидаться своего часа.

И все же злая кошка царапала сейчас душу Остапа. Вот ведь – разругался он сейчас с младшим сыном, которому до этого всецело доверял и на которого возлагал свои стариковские надежды. Разругался из-за денег, а это самая нехорошая, самая страшная и губительная причина. Деньги разделяют людей, деньги делают людей врагами, и не важно, кем эти люди приходятся друг другу. Пускай даже отцом и сыном – без разницы. И вот, похоже, сегодня деньги разделили Остапа и его младшего сына Степана. На которого он возлагал свои стариковские надежды…

Глава 6

Участковым в поселке Каменка и в том его углу, который неофициально именовался Бандеровским поселком, был младший лейтенант милиции Саня Киняйкин. Именно Саня, а не Александр – так его