Порочная игра - Кристина Уэллс

Наступило утро.

Она встала с постели, подошла к окну и, слегка раздвинув занавески, выглянула на улицу. Вейн окинул взглядом ее стройную фигуру, копну черных волос, наполовину закрывшую спину, задержался на прекрасных ногах.

Господи, какое же он все-таки животное… Нужно было хорошенько постараться и убедить ее остаться, другого времени у них скорее всего не будет. Он просто не может позволить ей уйти.

Но прежде чем он сумел что-либо сказать, Сара отошла от окна, обошла вокруг кровати и что-то подняла с пола. Это оказалась ее нижняя сорочка. Сара встряхнула ее и решительным движением натянула через голову. Не глядя на Вейна, Сара завязала пояс.

— Что ты делаешь?

— Одеваюсь. Мне пора домой.

Он соскочил с кровати в тот самый момент, когда Сара потянулась за платьем. Схватив за запястье, он заставил ее повернуться к нему лицом.

— Останься. Не уходи.

Она дернулась, но не сумела высвободить руку.

— Боюсь, одна ночь со мной — это все, что вы можете получить за такие деньги, — отчужденно ответила Сара.

— Все, что я… — растерянно повторил он.

— Именно так, — холодно кивнула она. — Одна ночь. За ваши десять тысяч фунтов.

Он с трудом удержался от того, чтобы не ахнуть. Разве она не знает, что он отказался от предложения Бринсли? Вейн нахмурился, пытаясь вспомнить, что же именно он ей говорил этой ночью. Он предавался любви, вообще не думая об этой омерзительной сделке.

Но Сара…

Он увидел, что на ее губах играет жестокая усмешка, и только сейчас к нему пришло понимание всего произошедшего. Все правильно. Сара знала, что он отказал Бринсли. И пришла сюда с единственной целью — соблазнить его.

Внутри все застыло от охватившего душу холода. В голове звенела полная пустота. Язык как будто отнялся. Вейн не мог произнести в свою защиту ни единого слова. Слова просто не шли на ум.

Сара высвободила руку и снова взялась за платье. Цвет-то какой — зеленый, ядовитый. Глаза у нее тоже такие же.

Сквозь холод, охвативший Вейна, медленно начали просачиваться злость, отвращение и презрение к самому себе. Какой позор, какой стыд! Поддаться женщине, которая не стоила его любви, которая бессердечно и цинично плела паутину соблазна ради удовлетворения своих низменных желаний. И это при всей ее грациозности и показном благородстве.

Впрочем, Сара даже хуже обычной шлюхи. Та хоть честно предлагает свои прелести за деньги и не дурачит клиента, не уверяет его, что это любовь.

Ладно, пусть Сара предала и обманула его, но выиграть он ей не позволит.

— Боюсь, вы поступили несколько опрометчиво, мэм, — небрежно протянул Вейн. — Я ни о чем не договаривался.

Она резко повернулась к нему.

— Но Бринсли…

— Это вы про вашего сутенера? — Он растянул губы в жестокой усмешке, увидев, как кровь бросилась ей в лицо. — Или вам больше по душе словечко «сводник»? Впрочем, согласен, оно не столь изящное. Но я уверен, вы знаете о том, что произошло между Бринсли и мной. И я что-то не припомню, чтобы вы настаивали на оплате, когда я прижал вас к столбику кровати.

Она прикусила нижнюю губу. Глаза предательски заблестели.

— Боже мой, да мы никак собрались разрыдаться? — насмешливо заметил он. — Это единственное, чего не хватало во всем этом спектакле. Но вы же достаточно умны, леди Сара, чтобы позволить моему разгоряченному воображению все сделать за вас, не так ли? Подумать только, я на самом деле принял вас за пострадавшую сторону.

Сара вскинула голову и бросила на него уничтожающий взгляд. Боже, как же она хороша! Никогда прежде он не видел такой восхитительной женщины.

Она начала застегивать свою ротонду.

— Если вы хотите поторговаться, то это к Бринсли. Нам с вами обсуждать больше нечего, — с презрением ответила Сара.

Вейн нахмурился. Или ему показалось, или на самом деле на последних словах у нее дрогнул голос?

Сара попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за локоть.

— Как вы приехали сюда? Вас ждет карета?

— Я наняла кеб. И сейчас найму.

Она посмотрела на его руку так, как будто к ней прикоснулся отвратительный слизняк. Как будто и не было недавних ласк и поцелуев. Ну что ж, себе она точно доставила большое удовольствие. С этим Вейн не мог ошибиться.

Или все же мог?

Он откашлялся.

— Позвольте, я отправлю вас домой.

— Что? Приехать в такую рань в карете с вашим гербом на дверях? Милорд, я думаю, этого не следует делать.

Он посмотрел на нее с интересом:

— На моих каретах нет никаких гербов, мэм. Вас никто не узнает, и вы прибудете домой в безопасности. — Недоверчивое выражение на ее лице не исчезло, и тогда он резко добавил: — Мне не нравится, что вы в такое время будете останавливать кеб. Не откажите мне… хотя бы в этом.

Изо всех сил избегая его взгляда, она ответила ровным голосом:

— Хорошо. Спасибо, милорд.

Порыв поехать вместе с ней и в последний раз попробовать убедить остаться, Вейн придушил в зародыше. Начни он упрашивать, и это сыграет ей на руку. Между ними все кончено.

А впрочем, ничего между ними и не было.

Он вызвал Риверса, чтобы тот проводил гостью. В проеме двери в последний раз мелькнул подол светло-зеленого платья, и дверь захлопнулась.

Вейн вернулся в свою опустевшую спальню, где все еще ощущалось присутствие любимой женщины, а на краю кровати сиротливо лежала одинокая женская перчатка.

Глава 5

Ей пришлось подождать, пока подадут экипаж. Сара поспешно спустилась по ступенькам на первый этаж, не в силах больше оставаться в спальне Вейна. Впрочем, гостиная не принесла покоя в ее мятущуюся душу. Если бы Сара приняла приглашение хозяина и осталась дожидаться его здесь, а не поднялась следом за ним, ее жизнь была бы сейчас совершенно иной.

Хотелось ли ей в действительности всего того, что произошло? Шла ли она в его спальню, понимая в душе, чем это закончится? Какой же глупой, капризной и развратной нужно быть, чтобы не суметь все это предугадать!

Но она чувствовала себя такой защищенной, такой самодовольной и самоуверенной в своей решимости соблюсти супружескую клятву, что сочла себя совершенно неуязвимой для Вейна. Если бы он с самого начала дал ей понять, что собирается ее соблазнить, Сара сумела бы подготовиться и дать ему достойный отпор.

Но Вейн терпеливо ждал, как и полагается настоящему соблазнителю. Он выставлял себя этаким павлином, увлеченным самолюбованием, но он упорно не допускал, чтобы она притронулась к нему, нарочито демонстрировал свое безразличие к ней, умело разжигая в ней страсть. Напряжение достигло своего апогея, но он, вместо того чтобы все сразу разрешить, вовремя отступил. Добил Сару своим фальшивым сочувствием и молчаливым пониманием. Дал ей успокоение, а не унижение. Так, по крайней мере, она тогда думала.