Осада - Билл Болдуин

Брим взглянул на ее декольте и ощутил некоторый трепет, сопряженный с чувством вины. Она как-никак была замужем.

— Думаю, что вам не пришлось ее особенно затягивать — мы так много разговаривали, что почти не уделяли внимания работе. Пара волынщиков — вот мы кто, — засмеялся он.

— Мне тогда очень хотелось выпить с вами кф'кесса, прежде чем отправиться домой, но… — Она слегка пожала плечами и осушила бокал до дна.

Брим перевел дух. Он быстро терял контроль над своими эмоциями. Химическая реакция между ним и этой красивой женщиной шла по всем правилам. И он, как и в день их первой встречи, испытал достойное осуждения нежелание нарушить течение событий. Более того, он догадывался, что и она чувствует то же самое. Среди затянувшегося молчания она подняла глаза и улыбнулась.

— Пожалуй, вам пора вернуться к вашим светским обязанностям.

— Может быть, повторим? — неожиданно для себя спросил он. — Тогда я выполнил бы свое обещание.

— С первой порцией я быстро управилась, да? Бокал Брима был все еще наполовину полон.

— Вам, наверное, хотелось пить.

— Наверное, а может быть, и нет. Но я разрешаю вам заказать еще — если вы обещаете не пользоваться моей слабостью.

Она произнесла это небрежно, с улыбкой, но Бриму показалось, что в ее словах больше смысла, чем можно предположить на первый взгляд.

— Мне трудновато будет воспользоваться ею в должной степени, — сказал он, кивая бармену. — И я намерен как можно дольше наслаждаться вашим обществом. Но, может быть, посол… — нахмурился Брим.

— Он слишком занят собственными светскими обязанностями, чтобы ревновать, — сказала она, когда бармен поставил перед ней второй бокал, — если вы это имели в виду.

Брим не ответил, и оба немного помолчали. Потом она с улыбкой добавила:

— Он занят большую часть времени, и это продолжается уже много лет. Если я захочу когда-нибудь, чтобы кто-то воспользовался моей слабостью, это очень облегчит дело.

— Я уверен, что в возможностях у вас недостатка не было, — галантно, но с немалой долей искренности заметил Брим.

Она посмотрела ему в глаза.

— Да, иногда они предоставлялись — большей частью с визитерами вроде вас. На планете, населенной медведицами, — грустно улыбнулась она, — я, наверное, кажусь гораздо привлекательнее, чем на самом деле.

— Предоставьте судить об этом более квалифицированным лицам. — Брима прижало к ней так близко, что он ощутил растущее возбуждение и отступил на шаг ради собственной безопасности.

— Не нужно отодвигаться, Вилф, — сказала она, отпив глоток вина. — Мне нравится, когда вы прикасаетесь ко мне, хотя бы нечаянно.

Бриму вдруг стало трудно дышать.

— Мне и самому понравилось, но я боюсь, что… Марша, вы чертовски соблазнительная женщина, и…

— Спасибо, Вилф. Вы тоже очень соблазнительный мужчина. Ах, провались оно все, — воскликнула она внезапно с кривой улыбкой, глядя ему в глаза. — Я напилась и вешаюсь на шею первому за много лет человеку, с которым готова нарушить супружеский долг. — Она соскользнула с табурета. — Пока мы оба не пожалели об остатке этого вечера, пойду-ка я попудрю нос и позабочусь о промокших штанишках. А когда мы встретимся опять, вы снова будете «адмиралом» Бримом.

— М-Марша, мне ужасно жаль, если я…

— Нет, дорогой мой Вилф, вы ни в чем не виноваты. — Она дотронулась до его щеки. — Это я сожалею о том, что не могла выбросить вас из головы с нашей первой встречи, а теперь… спасибо, что позволили мне почувствовать себя сексуальной впервые за много лет.

Ее рука скользнула ему между ног, задержалась там на миг.

— Утром я себе этого не прощу, — прошептала она, — но отрадно осознавать, что я до сих пор еще действую на мужчин таким образом. — Она коснулась губами его щеки и исчезла в толпе.

До конца бала Брим все делал автоматически — это продолжалось до тех пор, пока двойное солнце планеты не поднялось довольно высоко над горизонтом. Почти неделю после этого его рубашка хранила запах духов Марши Браунинг — и пока запах не выветрился, Барбюсу было запрещено отдавать рубашку в стирку.

Война в галактике между тем продолжалась, и налеты на Авалон происходили почти ежедневно, хотя Лига и стягивала свои силы для нападения на Содеску. Войска герцога Торондского Рогана Ла-Карна, самого крупного союзника Лиги, тем временем продвигались в глубину Флювийской системы, стремясь отрезать Империю от ее последнего значительного источника гипердвигательных кристаллов. В уже оккупированных доминионах — Ламинтире, Корбу, Ганнате и Эффервике — черные полчища Контролеров терроризировали голодающее население, насаждая свои железные правила.

На неделе, последовавшей за балом Орловского, ноф Вобок начал беспокоить границы Содески. Войска Лиги захватили в паре планетарных систем несколько крупных населенных пунктов, продержали их до подхода содескийских сил, а потом отступили, произведя массовые казни, взяв множество шкур и оставив города в руинах.

— Теперь уж недолго ждать, — сказал Урсис Бриму и Бородову одним снежным вечером в усадьбе. — Они произвели генеральную репетицию, наскочив на плохо защищенные внешние провинции.

Все трое сидели у огромного камина, попивая вино и планируя очередную встречу с министром промышленности.

Внезапно в дверях возник камердинер Бородова, Яков Алкенис, и сообщил:

— Вас просят к экрану, адмирал Брим.

— Кто меня вызывает, Яков?

— Капитан Потир Симоновик. Он просил напомнить вам, что вы летали на его… ЗБЛ-4.

— Да, конечно. Переключите сюда, пожалуйста.

— Слушаюсь. — И вскоре на объемном экране ближайшего стола появилось изображение Потира Симоновика.

— Добрый вечер, адмирал, — сказал по-авалонски капитан, оглядев комнату. — И вам тоже, доктор Бородов и генерал Урсис. Простите, что помешал, но адмиралу Бриму совершенно неожиданно представилась возможность совершить полет на «Ростовике ЖМ-2».

— Прямо сейчас? — спросил Бородов. — На ночь глядя?

— Пилоты «Ростовика», считают, что это самое лучшее время для испытания корабля, — невозмутимо ответил Симоновик. — «Лед и снег приятны самым злобным волчатам», как говорится.

— Я готов! — вмешался Брим. — Где этот корабль и как мне на него попасть?

— «Ростовик» сам к вам явится, — улыбнулся Симоновик. — Двое моих друзей подберут вас, пролетая мимо, прямо сейчас. Оба немного говорят по-авалонски. Вас это устроит?

— Вполне. Но где это будет — в «Томошенко», в Буденном?

— Нет-нет. Оставайтесь в поместье — «Ростовик» прилетит туда.

— Но как это возможно? — обеспокоился Брим. Всем известно, что звездолетам для взлета и посадки требуется обширная водная поверхность — или Бектонова труба за неимением таковой. В усадьбе же был только маленький пруд. — Они должны лететь в космопорт — иначе они убьются при посадке.

— Только не «Ростовик», — с улыбкой заверил Симоновик. — Им понадобится только относительно ровное поле с четверть кленета длиной. — Он переговорил с кем-то за кадром и кивнул. — Друзья говорят, что уже видят усадьбу — места для посадки достаточно. Они сядут по ту сторону пруда.

Внезапно весь дом содрогнулся от грохота — он грянул сверху и постепенно затих. Такой рев создают только гравигенераторы — большие гравигенераторы.

— Ага, — сказал Симоновик, — судя по звуку, они уже летят. Разрешите проститься с вами. Ах да, адмирал. Я не сказал друзьям, в каком вы звании, так что знаки отличия на скафандре можете выбирать сами. Это нормально?

— Нормально, — неуверенно ответил Брим.

— И еще, адмирал…

— Да? — отозвался Брим уже с улыбкой.

— Если ЖМ-2 понравится вам так же, как ЗБЛ-4, похлопочите заодно и об его производстве. — И Симоновик отключился, прежде чем Брим успел открыть рот.

Схватив свой флотский плащ, который Барбюс уже держал наготове у задней двери — откуда, интересно, он мог узнать?! — Брим выбежал на метель как раз вовремя, чтобы увидеть три огня, возникшие в ненастном небе на расстоянии около полутора кленетов. Через несколько мгновений огни превратились в яркие солнца, и большой клинообразный объект пронесся над головой, мигая красными и зелеными вспышками. Следом накатил парализующий зубодробительный грохот, который Брим слышал еще в доме — там наверху работала пара очень больших гравигенераторов военного образца, сомневаться не приходилось. И синхронность у них чуть-чуть подкачала. Брим плотнее запахнулся в плащ и включил обогрев, следя, как неизвестный объект заложил почти вертикальный вираж на опасно малой высоте. Примерно в кленете от земли огни, снова почти пропавшие за густыми вихрями снега, выровнялись и стали снижаться. Брим стиснул зубы: на своем веку он видел немало головоломных посадок, порой даже из пилотского кресла. Воспоминания были не из приятных. Огни опускались все ниже, заливая светом всю округу. Вот они коснулись земли в вихре снега и протогравитонов, но не произвели при этом никакого звука — слышен был по-прежнему только ровный гул гравигенераторов. Постепенно он перешел на холостой режим, угловатая громада надвинулась и остановилась на…