Стеклянные куклы - Инна Бачинская

В девять утра у ворот дома номер тринадцать по улице Кольцевой затормозил черный джип. Из него вышли четверо. Руководил группой капитан Николай Астахов. Около калитки их ожидал Федор Алексеев. День был холодный и ветреный, на пожухлой траве лежал иней. Федор, одетый в легкую куртку, прятал руки в карманах и подпрыгивал, чтобы согреться. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Давно ждешь? – спросил капитан.

– Минут двадцать. Мы договаривались на полдевятого, если помнишь. Узнал, кто здесь живет?

– Здесь прописаны Устинов Вадим Дмитриевич, тридцати восьми лет, и Устинов Максим Юрьевич, тридцати двух.

– Родственники? Отчества разные.

– Видимо, родственники. Пошли, ребята.

Один из оперативников побежал за дом, остальные поднялись на крыльцо, засыпанное листьями. Если предположить, что Максим Устинов жил в правом крыле, где его видели Федор и Савелий, то эта половина принадлежала Устинову-старшему. На стук им никто не ответил. Они посовещались. Федор пошарил рукой над дверью, как вчерашний молодой человек, и достал ключ. Видимо, у обоих Устиновых была привычка прятать ключ в одно и то же место. Он передал его одному из оперативников. Тот сунул ключ в замочную скважину, с натугой провернул. Дверь не желала отпираться, и мужчина налег плечом.

– Не сломай ключ, – сказал Астахов.

Дверь подалась, и они вошли. Их встретила темень и тишина; тяжелый запах тления и сырости шибанул в нос. Кто-то включил свет; плафон на потолке слабо засветился неприятным выморочным светом. Здесь было холоднее, чем на улице.

Гостиная оказалась небольшой, скупо обставленной комнатой. Старая дешевая люстра под потолком осветила центр, углы комнаты тонули в сумраке. Небогатая старомодная мебель. Желтые в красные цветы шторы были задернуты; цветы на подоконниках засохли – торчали сухими прутиками. На стене – картина, лес и речка, и потускневшая фотография в багетовой рамке: хмурый старик в форменной тужурке с металлическими пуговицами, руки сложены на коленях, пронзительный взгляд, висячие усы.

Капитан негромко отдавал приказы. Группа разделилась, двое пошли в соседнюю комнату, Астахов и Федор Алексеев отправились на кухню. Здесь царила идеальная чистота; в углу – старый холодильник, посередине – стол, застеленный клетчатой сине-зеленой клеенкой. Аккуратно сложенное кухонное полотенце лежало справа от раковины; чашки висели на крючках, вбитых в деревянный карниз. Капитан открыл кран – оттуда рванула струя ржавой воды. Чайник на плитке был холодным; сахар в сахарнице пожелтел. Федор открыл дверцы старинного буфета. Старомодная посуда, фаянсовые банки с крупами; в ящике – почерневшие от времени мельхиоровые ножи, вилки и ложки. Пустое помойное ведро. Задернутая белая занавеска на окне.

Холодильник был почти пуст – нетронутая упаковка молока, несколько бумажных стаканчиков с йогуртом, окаменевший сыр, несколько банок консервов внизу, там, где обычно хранятся овощи. На боковой стенке холодильника «прилеплены» магнитами календари на текущий и прошлый годы и крошечные сувенирные лунные календарики, также за два года. Федор обратил внимание, что ни на одном из них не было никаких пометок.

– Лунный календарь, – сказал капитан. – Похоже, ты был прав, философ. Неужели опоздали?

…В мастерской стоял неприятный запах каких-то химикатов; все здесь напоминало музей природоведения. Два окна были наглухо задернуты темными шторами; по стенам висели чучела животных и оленьи рога разных размеров. На большом длинном столе лежали куски меха, кожи и инструменты – ножницы, иглы, скорняцкие ножи, катушки с суровыми нитками. Федор открыл дверцы шкафа в углу и отступил. На полках стояли чучела мелких зверушек, вроде морских свинок и хомяков, наряженных в платья. Торчали усы, блестели бусины глаз. Их было семь.

– Коля! – позвал Федор. – Иди, посмотри!

Они стояли перед открытым шкафом, рассматривая находку.

– Как он их ловит? Силками или травит? – спросил Астахов. – На хрен так много?

– Я вчера заметил на сайте объявление об игрушках на заказ, – сказал Федор. – Посмотри, это те же «стеклянные куколки», только не люди, а животные. Вот Золушка! Невеста, цыганка… Все тут.

Капитан выругался.

– Ничего не понимаю! Неужели какой-то извращенец купит своему ребенку такую игрушку? Из дохлого хомяка?

– Подожди, Коля. Они ненастоящие!

– Что значит ненастоящие? А какие?

– Смотри! – Федор снял зверька в платье невесты. – Это игрушка! Мех искусственный. Это не чучела, Коля, это просто игрушки. Причем качественные.

– На хрен? – повторил капитан. – Ты думаешь, на этом можно заработать? Везде полно китайского барахла, да и цены пониже, как я понимаю. А тут штучная работа.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Федор пожал плечами и поставил зверька на место.

– Зачем таксидермисту делать такие игрушки? – повторил Астахов. – У него свои игрушки! Похоже, действительно проблемы с головой. Или… прикидка? Сначала это, – он ткнул пальцем в зверушек, – а потом посерьезнее? Точно, псих.

Маленькая дверь за шкафом вела в подсобку – небольшое помещение без окон, с полками по периметру, заставленными банками и бутылками с химикатами, коробками и коробочками, пачками фотобумаги, пластиковыми кассетами с фотоматериалами. В центре помещения стояло кресло с высокой спинкой, обитое малиновым с золотом атласом – оно смотрелось здесь инородным экзотическим предметом. В углах по диагонали стояли два софита. Еще в одном углу угадывался диван, прикрытый пледом; там же валялось какое-то тряпье. Капитан щелкнул выключателем и невольно отступил – беспощадный белый свет ударил по глазам.

– Коля, по-моему, это здесь, – сказал Федор. – Он фотографировал их здесь, в кресле. Стену можно задрапировать, я думаю, мы найдем что-нибудь…

Они стояли и смотрели, щурясь от безжалостного белого света; малиново-золотое кресло выныривало из вязкой белизны и пропадало снова.

Федор достал фотографии «стеклянных куколок».

– Смотри, кресло то же. Он приводил их сюда… или приносил. Выключи, пожалуйста, так и ослепнуть можно. Интересно, где фотокамера? И компьютер?

– Почему не в мастерской? – спросил капитан, щелкая выключателем. – Почему здесь?

В каморке стало темно. Едва заметная лампочка под потолком почти не давала света. Перед глазами поплыли разноцветные круги.

– В мастерской после каждого сеанса пришлось бы убирать декорации, а тут закрыл дверь и все. У мастерской и этой… студии разные назначения, а Устинов человек педантичный и упорядоченный, видел его кухню? Операционная, а не кухня. Кроме того, возможно, он держал их здесь… – Федор кивнул на диван. – Но должно быть еще что-то… – Он принялся выстукивать стены. – По-моему, здесь. Шкаф или кладовка. Ничего не видно! Коля, включи софит!

Снова ударил ослепительный свет, и они зажмурились. В стене оказался крошечный крючок, Федор потянул, и дверь стенного шкафа раскрылась. На поперечном стержне на распялках висела женская одежда…

Они переглянулись.

Пышное белое платье невесты, коротенькая юбочка, красная блузка и красный колпачок Красной Шапочки, розовое платье Золушки и яркие пестрые юбки цыганки. Тут же в картонной коробке лежали аксессуары: мониста, золотая туфелька, венок из лилий; разноцветные парики.

– Куод эрат демонстрандум, как говорили древние. Что и требовалось доказать[1].

– Где он их взял? Сам пошил? – спросил капитан после паузы. – А где раздобыл платье невесты?

– Купить не проблема. Как выразился недавно один мой студиозус: «Гуглите и обрящете». Выключи! Платье Золушки действительно отличается от того, что на других снимках. В нем только одна девушка, Юлия Бережная.

– Ты меня задолбал, Алексеев, то включи тебе, то выключи! – с досадой произнес Астахов. – Какая разница, такое, не такое!

– Пока не знаю. Я бы простучал стены в комнатах и подвалах; проверил сад и двор, да и лес вокруг не помешало бы. Организуй поисковиков с аппаратурой.

Капитан угрюмо кивнул.

…Спальня в смысле открытий ничего интересного из себя не представляла. Неширокая кровать, аккуратно заправленная скромным бордовым покрывалом с цветочной каймой по краю; в шкафу – одежда хозяина, преимущественно черная и серая. В комоде – рубашки и пара свитеров. Под бельем в полиэтиленовом пакете лежали деньги, небольшая сумма; тут же в пластмассовой коробочке – два золотых обручальных кольца, мужское и женское, и позолоченная булавка для галстука с красным камешком – такие вышли из моды в середине прошлого столетия.

Под подушкой был спрятан нож, обычный кухонный нож. Капитан Астахов подошел к окну, пытаясь рассмотреть лезвие – возможно, рассчитывал увидеть засохшую кровь.

В верхнем ящике прикроватной тумбочки лежали упаковки с таблетками и плотный конверт с фотографиями уже знакомых «стеклянных куколок». В нижнем – пачка квитанций, какие-то документы, записная книжка с телефонами и адресами и красочный буклет школы танцев – кружащаяся в вальсе пара; ни паспорта, ни водительских прав там не было. За стенами не оказалось ни потайных шкафов, ни пустот, ни тайников.