Счет на двоих - Фреда Брайт

— Думаю, он кончился. Попробуй "малокс". Что, переел?

— Слишком много выпил. Спасибо за заботу. У меня во рту привкус птичьего помета.

Дэнни услышала, как Тед рыскал по шкафчику аптеки, потом что-то глухо стукнулось об пол.

— Какого черта ты ставишь свой тальк на самый край! Вот, все рассыпал! — из ванной он появился весь обсыпанный прекрасным тальком "Лэр ду Темпс" и встал на пороге спальни с виноватым видом, размахивая руками. — Что с людьми делается!.. Он, впрочем, никогда не был гончей за знаменитостями!

— О ком ты говоришь? — не поняла Дэнни.

— Колли Стивенс. Он писал куда лучше сотни других. Включая меня. И он все делал правильно. Подгонял жизнь под свои законы. Показушные люди теряют здравый смысл.

— Ты про себя? Захотелось в Саусалито? — у Дэнни округлились глаза. — Тебе бы хотелось запустить большую морскую рыбу в купальный бассейн?

Тед посмотрел на жену с раздражением.

— Лучше бы ты этого не говорила, — но тут же взял себя в руки и извинился за свой тон. — Что-то я сегодня не слишком любезен.

— Ладно, давай прыгай в постель, родной. Я тебя успокою. Уже поздно. Завтра утром тебе нужно быть в форме.

Из темной спальни Саманты доносились звуки рок-музыки.

"Почему ты не спишь, детка?" — мысленно спросила Дэнни и сама себе ответила: "Не спится."

— Мне кажется, я ухожу в великую неизвестность, — сказала Саманта матери несколько дней назад, когда они стали собирать ее вещи для отъезда. — И меня там поджидают грозные чудовища…

Дэнни хорошо понимала эту боязнь неизвестности и старалась успокоить Саманту:

— Хочешь, я скажу тебе кое-что, Сэм? Я была просто в ужасе, когда отправлялась в колледж. Нервничала, как кошка, учуявшая собачий дух. А Хапперстаун был всего в шестидесяти милях. А казалось, что покидаю утробу, вот-вот пуповину отрежут. Я думала, буду совсем одна в Бэрнарде. И меня станут окружать неизвестные люди, какие-нибудь страшные нью-йоркские типы. А что, если я ни с кем не подружусь?.. Меня страшили такие предположения. И в первую ночь в общежитии я уже решила утренним поездом уехать обратно. И что же? Каждый новичок на нашем курсе чувствовал себя так же, как я. Даже Кейси. Можешь себе представить? Ну вот, прошло две недели, я познакомилась с новыми людьми и даже стала забывать звонить домой. Все у тебя будет хорошо, радость моя! Оберлин покажется тебе замечательным местом. Там ребята со всех концов страны, у тебя появятся новые друзья…

И Сэм кивала головой с фальшивой бравадой.

— Нет проблем!..

И вот сейчас, проходя мимо спальни дочери, она остановилась перед дверью, размышляя, нужно ли ей зайти для последнего поцелуя и выключить стереосистему. Но она не решилась и пошла на кухню приготовить Теду чай с ромашкой.

Каким же пустым станет дом без грохота музыки в комнате Саманты! Будет тихо и одиноко.

Когда она вернулась в спальню, Тед уже почти заснул. Дэнни села в постели рядом с ним и заплакала. Как не скоро они увидят Саманту, не раньше праздника Благодарения.

Она скинула пеньюар и прижалась к спине мужа. По крайней мере, они останутся с Тедом вместе. Ее щека уткнулась в его плечо. От него пахло перегаром и тальком. Какой же это милый был запах! Сексуальный. Как они подходят друг другу! Как чувствуют тело партнера. Дэнни сильнее прижалась к Теду, ощущая, как приятное и такое знакомое тепло разливается по всему телу.

Тед засопел. Значит, он не окончательно уснул. Она нежно провела рукой по груди вниз, наткнулась на очевидное доказательство растущего в нем желания.

— Любимый! — шепнула Дэнни ему на ухо. — Ты не спишь?

Но оказалось, что она ошиблась. Тед был уже глух к словам и ласкам.

"А жаль", — подумала Дэнни. Именно сегодня ночью ей так требовалось забыться от всех тревог в его объятиях. Ей хотелось растормошить его, разбудить, заставить повернуться к себе.

"Что такое? Что случилось?" — спросит он спросонья и добавит, что страшно устал, перепил и еще что-то в этом роде.

Не стоит его будить, решила в конце концов Дэнни. Тед все-таки человек, мужчина, а не машина для удовлетворения ее внезапно возникшей прихоти.

Незаметно, спустя годы, первоначальный всплеск сексуальности уступил место приятной любовной рутине. А позднее, когда-нибудь, и этого может не быть.

Случавшиеся моменты мужской слабости беспокоили Дэнни. И не только потому, что Тед сам их глубоко переживал. Такое будет случаться все чаще. С годами.

— Может, тебе показаться доктору Хендриксу, — как-то она предложила Теду, но он воспротивился.

— Зачем? Чтобы он сказал, что мне уже не двадцать пять лет? — потом помягчел: — Это временное явление, Дэнни, все пройдет.

Теперь, когда дочь их покидает, у них начинается новый этап супружеских отношений. Жизнь без Саманты…

Она словно услышала в этот момент голос своей матери: "Посмотри на все со светлой стороны. Не такие уж мрачные облака над головой, если они с серебряными прожилками…"

Дэнни приподнялась и снова села в постели. Как это — посмотреть со светлой стороны? С этой точки весь вид казался другим. Кончился один этап жизни, начинается другой.

Что значит — жизнь без Саманты? Возможно, это радостная пора романтических открытий. Почему жизнь после отъезда дочери рисуется только в темных тонах?

Свобода. Больше времени для личной жизни. С годами может прийти вторая молодость. Дэнни и Тед еще способны ощутить сладость второго медового месяца — раз они вместе. Это пора эмоционального восстановления, наполнения новыми чувствами. Можно позволить себе некоторые слабости. Это время тихих удовольствий. Начиная с завтрашнего дня, они смогут — со стопроцентной гарантией! — держать мороженое в холодильнике. Тонны мороженого. Инспектор по диете уходит на пенсию раньше срока. Она и Тед будут заваливаться в постель с целой пинтой "Хэвенли Хэш", пожирать сладости и часами заниматься любовью, совершенно не беспокоясь о производимом при этом шуме. Как в старые добрые дни. И ночи.

Дэнни ликовала: любовь не только по ночам! Можно — утром. Чудесным воскресным утром. Тосты с сыром, "Нью-Йорк таймс" и любовь!

Или — дневные игры. После обеда. И вообще — всегда, когда хочется и дела позволяют. Любовь в полдень? Звучит привлекательно. Почему же у них не было таких рандеву уже годами?

Восемнадцать лет, если быть точной. Со времен Эквадора. Какое же это было блаженство! Во время знойных сиест, когда весь мир засыпал — люди, утки, куры, даже москиты, — все, кроме Теда и Дэнни Слоун. Они трахались, как сумасшедшие, каждый полдень на кровати с холщовым покрытием в хижине из двух "комнат".