Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев

Обвал устроили как надо: я сам еле пролез. Не мог же этот дылда превратиться в дым?

— Он такое может? — прищурилась Соль, глядя на Тайку.

— Э-э-э… Нет, насколько я знаю, — ей даже врать не пришлось, да и Пушок поддакнул:

— Ерунда какая-то. Уверен, это Солнышко напортачил.

— А вот и неправда! — обиделся тот. — Ма-ам, ну сходи сама посмотри, если не веришь.

— Присмотри за ней. — бросила Соль через плечо, уже у выхода из норы, и Пушок закивал, словно игрушечный болванчик:

— Непременно!

Как только мать ушла, он бросился к Тайке, обнял ее крыльями и потерся щекой о щеку:

— Мр-р, Тая, до чего же я рад тебя видеть!

— Ох, Пушочек, мы так волновались, когда ты пропал.

— Ну, прости. Видишь, теперь нашелся.

Мурчание коловерши было таким умиротворяющим, а шерсть под пальцами — такой мягкой, что Тайке самой захотелось свернуться на подушках калачиком. Но Соль ушла ненадолго — и медлить было никак нельзя.

— Ну что, бежим, пока твоя мамка не вернулась? А то мы уже послезавтра в Навь отправляемся. Лис сейчас как раз настраивает зеркало. Давай, веди нас, Рокки!

— Я тебя провожу, а сам останусь… — вздохнул Пушок. — У мамы крыло сломано. Она мне по секрету призналась. Потому-то и случился весь этот фарс с выборами старейшины. Ей нужно сохранить влияние в племени, а калеку слушать никто не станет. Начнутся разброд и шатание. Они же те еще бестолковые пушистики, Тай. Хуже наших, дивнозёрских диких коловерш… Я думаю, что мог бы научить их смелости, вывести, так сказать, из тьмы средневековья. Но на это понадобится время…

Ага, вот, значит, какова вторая причина того, что Соль не хочет их отпускать.

— То есть ты пока будешь чем-то вроде подсадной утки, а заправлять всем продолжит мать? — Тайка покачала головой. — Прости, но это глупая затея. Правда рано или поздно выплывет наружу, и вам обоим хвосты надерут.

— Ну, не факт… Я постараюсь стать хорошим лидером, чтобы мама и остальные могли мной гордиться. — Пушок поежился: перспектива утраты хвоста его явно не прельщала. — Я просто хочу, чтобы у всех было все хорошо.

Тайка тряхнула его, чтобы мозги на место встали:

— Скажи честно!.. Всем добра — это понятно. А тебе-то самому чего хочется?

Коловерша огляделся и, убедившись, что их никто не подслушивает, зафырчал вполголоса:

— Ты не подумай, что я жалуюсь. Вообще-то я очень рад снова встретить маму. И друзей детства. И даже Тучку-вонючку. Столько лет мечтал об этом — и вот, сбылось! Брат у меня тоже клевый — ты не смотри, что лопух, он просто маленький еще. Но мне как-то не улыбается полжизни под землей прятаться. Особенно когда вы со дня на день отправитесь в Навь. Я ж с ума сойду! Но есть мои желания, а есть — долг перед семьей. Эх, была бы мама здорова, тогда другое дело…

Девушка взирала на Пушка с неприкрытым восхищением. Они с Никифором коловершу эгоистом считали, а он вон какой оказался. Только оставлять его тут нельзя: захиреет, сам себе хвост от скуки выщиплет. Но мама есть мама. Тайка свою ни за что бы не бросила, а ведь у той тоже сложный характер…

И тут ее осенило:

— Послушай, а что, если крыло еще можно вылечить? Твои сородичи вчера Вьюжку потрепали, а сегодня на нем уже ни царапинки. Раз Яромир его подлатал, то и твоей маме поможет.

Пушок, захлопав крыльями, просиял:

— Тая, ты гений! Она, конечно, будет сопротивляться, типа: «Фу, двуногий, руки убери!» Но мы же с тобой ее уговорим, правда?

— Конечно. — Девушка пригладила непослушный хохолок на рыжей макушке. — А будет артачиться, Лиса позовем. Он кого хочешь уболтает. Может быть, даже без магии. Но это не точно.

— Да тут все в обморок попадают, если узнают, чей он сын! — фыркнул Пушок. — Ты лучше о нем не упоминай. Пусть это будет план на самый крайний случай.

Вдруг скрипнула плетеная дверца, и обсуждения пришлось свернуть: Соль с Солнышком вернулись. Последний, похоже, получил хорошую трепку и теперь прижимал покрасневшие уши.

— Не нашли? — Тайке не требовался ответ, она все поняла по раздосадованному коловершьему взгляду. — Ну все, теперь ждите гостей.

А Пушок сложил лапки, состроил умильную мордочку, ну в точности как котик из «Шрека», и протянул:

— Ма-ам, прошу, выслушай нас… Мы придумали отличный план и можем вылечить твое крыло.

— Ну и зачем ты ей разболтал?! — прошипела Соль. — Сынок, я же просила! Р-р-р! С тех пор как мы тебя встретили, все пошло наперекосяк. Уж лучше бы Солнышко тебя вовсе не находил!

— Ах в-вот как? — У Пушка дрогнул голос.

И тут Тайка не выдержала:

— Простите, но это свинство! Нельзя такое говорить родному сыну. Он тут всем готов пожертвовать ради вас, а вы… Да вы его просто не заслуживаете!

— Я его мать! — Соль ощерила пасть.

— А мне он — лучший друг. И я не позволю, чтобы вы его тут заживо похоронили. Нельзя всю жизнь скрываться! Знаю, вам пришлось нелегко, но жар-птицы улетели, и их хозяин Кощей давно мертв. Теперь мы с друзьями воюем с его дочерью. Да, ваш сын тоже сражается. Он герой вообще-то! Как это по-вашему… богатырь-коловерша, во!

Пока Тайка это говорила, в нору влетела очень грязная летучая мышь и повисла под потолком.

— Война — это жутко, мерзко, отвратительно! Она несет страдания и смерть. — Соль вздыбила шерсть и прижала уши. — Мы не хотим в этом участвовать. И Пушок тоже не будет. Я защищу его!

— А может, дадите ему защитить вас? Он вообще-то уже взрослый. — У Тайки ломило костяшки пальцев, так крепко она сжимала кулаки. — Мы тоже не хотим воевать вообще-то. Но когда враг приходит, ему нужно дать отпор, а не прятаться.

— У нас неплохо получалось. Пока не явились вы!

— Значит, времена изменились. Не мы, так другие пришли бы, и тогда…

Большего сказать она не успела, потому что с потолка вдруг свалился… Яромир! Тайка его даже не сразу узнала: дивий воин был вымазан в грязи по уши.

Коловерши шарахнулись в стороны, а этот новоявленный Рэмбо недолго думая сцапал Пушка за шкирку, швырнул его Тайке в руки и крикнул:

— Бегите, я их задержу!

Меч в такой тесноте достать было нереально, поэтому Яромир выхватил из-за голенища нож. Соль задвинула Солнышко за спину и взмахнула когтистой лапой. Послышался треск ткани. Теперь на рубахе Дивьего воина прямо поперек груди красовались четыре прорехи. От его выпада Соль увернулась, и нож вспорол подушку, вверх взметнулись гусиные перья: было даже красиво, как