До самых кончиков - Чак Паланик

Пенни догадалась, что при таком размахе лишь немногие из партнерш могли рассчитывать на более-менее прочное внимание Макса.

– И вот почему ты предпочел Клариссу Хайнд?

– Нет. С такими, как Кларисса и Алуэтта, дело было уже не в исследованиях. А в тестировании. Отладка, доводка плюс связи. Не говоря уже про рекламу. Я обнаружил, что очень удобно знаться с президентом США и английской королевой на столь интимном уровне. Их престиж притягивал ко мне все новых подопытных объектов.

– Вроде меня? – уточнила Пенни, польщенная и уязвленная одновременно.

Макс подарил ей добрый взгляд. Он сидел на кровати, пристроив раскрытый ноутбук на коленях.

– Нет, милая. Ты мой круг почета.

Его коллекция эротических инструментов не знала себе равных за всю историю цивилизации. Работоспособность экспонатов была апробирована им лично. Некоторые были просто убойными. Объем генерируемого ими удовольствия мог в буквальном смысле умертвить среднестатистическую обывательницу. Последняя фаза испытаний была направлена на то, чтобы притупить мощь особо опасных игрушек. Отныне можно не опасаться судебных исков.

– Прежде чем строить из себя жертву эксплуатации, – продолжал Макс, – вспомни, сколько ты выиграла от нашего совместного времяпрепровождения. Твое имя во всех мировых газетах, гардероб не умещается в шкафу.

Пенни не могла не согласиться с его доводами, хотя теперь понимала, почему Алуэтта потребовала пятьдесят миллионов долларов за моральный ущерб.

– Если тебе станет от этого легче, девочка моя, знай, что ты спасла множество невинных душ. – Пощелкав клавишами, он вывел на экран очередной набор рекламных слоганов. – Хотя «невинные» в данном случае понятие весьма и весьма относительное.

После каждого марафона эротического блаженства каменели и ныли все мышцы. Ощущение, как будто поднялась на Эверест или переплыла Ла-Манш. Отдельные, наиболее продвинутые эпизоды оставляли после себя впечатление, что навалился полиомиелит. Вплоть до полной рекуперации организма ни о каком сексе не могло быть и речи. Макс это понимал. Не настаивал. Некоторые позы требовали от Пенни гибкости на уровне цирковой акробатки или женщины-змеи. Потянутая мышца или порванная связка могли парализовать ход испытаний на несколько недель.

Пентхаус наводнил батальон физиотерапевтов. Чтобы ускорить процесс выздоровления, массажисты часами мяли ее умащенное ароматическими маслами тело, глубоко прорабатывая ткани опытными мускулистыми руками. Чудеса творили и акупунктурщики, обкалывая Пенни тонкими иголками. Только убедившись, что подопытная окончательно оживлена, Макс подступал к ней с новым аппаратом или афродизиаком. Потерзав ее очередными сладкими муками, он вызывал ремонтно-восстановительную бригаду, и та вновь ставила Пенни на ноги для следующего раунда калечащего наслаждения.

– Нельзя, чтобы усталость притупляла твои чувства, – объяснял Макс.

Пока дородный турок-массажист разминал внутренние поверхности ее ноющих бедер, Макс, полностью одетый, в костюме индивидуального пошива за двенадцать тысяч долларов, стоял рядом и обследовал обнаженное тело на предмет синяков.

– Для наших дальнейших экспериментов чрезвычайно важно, чтобы ты полностью рекуперировала свои реактивные функции.

Он шагнул к массажному столу, где, блестя маслом, лежала Пенни. Большие половые губы багровели и набухли после чувственных издевательств минувшей ночи. Пригнувшись, Макс всосал ее воспаленный клитор.

Пенни дернулась.

– Молочная кислота еще не выветрилась, – объявил Макс. – Придется отложить техконтроль на двое суток.

За последние несколько недель Пенни потеряла счет тем «кончикам», что он испытывал на ее теле. Некоторые оказались посредственными, слабенькими, малопримечательными. Однако большинство оставляли ее измочаленной и выжатой от получаемого удовлетворения. Опасаясь за собственную жизнь и здоровье, она даже попросила Макса ослабить спецэффекты. А ведь Пенни была молодой, не отягощенной хворями выпускницей юридического колледжа. Что же тогда говорить о тех, кто постарше да похилее? Для них знакомство с наиболее мощными образчиками продукции могло закончиться фатальным исходом.

Вечерами, когда очередной раунд эротических забав не оставлял места для продолжения, Пенни просила Макса почитать ей вслух. Свежеотмассированная, прихлебывающая из бокала «Кот-дю-Рон», она сворачивалась калачиком в гнездышке из атласных простыней. Макс, в смокинге и белой манишке, усаживался рядом на стуле с высокой спинкой и, лизнув палец, пролистывал страницы взад-вперед, пока не находил подходящий пример.

– «Дата: семнадцатое июня. Место: ТЦ «Америка», г. Миннеаполис, шт. Миннесота. Изделие линейки «До самых кончиков», артикул двести шестнадцать, «Овощной забавник». Кухонный комбайн для преобразования сырых овощей в фаллоимитаторы».

Монотонно-механическим голосом Макс поведал, как раскрыл столик, разложил товар лицом, как из потока покупателей кое-кто задержался, наблюдая за манипуляциями торговца. А тот совал в пластиковый кожух то морковку, то цукини и сноровисто давил на рычаг. Пожужжав невидимыми лезвиями, чудо-агрегат выдавал фаллос, чьи пропорции были рассчитаны на максимально возможное удовлетворение. Любопытствующая толпа разрасталась. Макс рассказывал и показывал, как регулировать ход внутренних ножей для получения игрушки нужной длины или толщины. Набор дополнительных фасонных лезвий позволял вырезать желобки и бугорки для углубленной стимуляции влагалищного зева. Зрительницы хихикали и ахали, но расходиться не спешили.

– А баклажаны он берет? – выкрикнули из-за спин.

Максвелл заверил, что да, и еще как.

– А картошку? – усомнился кто-то.

Тогда Макс пригласил добровольца.

Сидя нога на ногу в кресле с высокой спинкой, пристроив блокнот на коленке, он зачитал:

– «Подопытная номер 1769, представилась как Тиффани Дженнифер Сполдинг. Возраст двадцать пять лет, мать троих детей, домохозяйка. Рост – метр семьдесят. Вес – шестьдесят один кэгэ».

Под сводами ТЦ «Америка» Макс внес нужные настройки.

– Какую толщину предпочитаете? – тепло улыбнулся он. – Я про клубень, разумеется.

Женщина зарделась.

– Не очень толстый. Мне бы средненький…

– Гладкий или фасонный?

Тиффани задумчиво потерла висок.

– Фасонный.

– Ребристый или с шишечками?

– А можно и то, и то?

Затаив коллективное дыхание, толпа следила, как Максвелл приподнял крышку комбайна и втиснул бугорчатый клубень в подающий лоток. Словно фокусник на сцене, он церемонно обратился к отважной покупательнице с предложением надавить на рычаг.

– Волнуетесь?

Трепеща, та кивнула. Время замедлило темп, приближаясь к моменту секс-истины.

Обнадеживающая длань Максвелла легла на талию Тиффани Сполдинг. Заставив ее положить обе руки на рычаг, он накрыл их сверху своей ладонью.

– Давить надо плавно, но решительно.

На счет «три» оба нажали, и зеваки ахнули.

Приподняв защитный экран, Макс продемонстрировал идеальный фаллос. Гладкий и слегка загнутый, он нисколько не походил на грубый корнеплод из Айдахо, проникший в прибор сверху. При соблюдении известных санитарно-гигиенических предосторожностей и тщательной термической обработке, заверил Макс, ничто не препятствует такому овощу проследовать с грядки в спальню, а оттуда – на семейный стол. Для молодой мамы с ограниченным бюджетом такое приобретение окупится за считанные недели.

– Отныне овощами можно баловаться досыта! – шутливо похвастал Макс.

Кто-то одобрительно хихикнул. Собравшиеся зааплодировали и, вытащив деньги, плотно обступили торговца. Его никто не узнавал. Пусть и простенькая, маскировка действовала безотказно. Даже когда фальшивые усы слетали в ходе кунилингуса – да, бывало такое, и нередко, – подопытные не догадывались, с кем они резвятся. Никто и помыслить не мог, что в поисках бутафорской растительности их простыни ворошит лично К. Линус Максвелл, богатейший человек на земле.

Максвелл, не прерывая чтения, придвинул стул ближе к кровати. Сунув свободную руку под одеяло, нащупал замученную промежность Пенни.

– «Овощного забавника» разобрали за считаные минуты. Когда вся партия была распродана, одна покупательница задержалась.

– А как же я? – интимно понизив голос, поинтересовалась подопытная номер тысяча семьсот шестьдесят девять».

В спальне парижского пентхауса Макс поглаживал мягкие контуры вагины-трудоголика, мелкими круговыми движениями стимулируя приток влаги из недр.

– «Подопытная 1769 прижала к груди обточенный клубень. Стреляя глазками из-под опущенных ресниц, она промолвила:

– Как у вас ловко получается…

Картофелина очутилась в двусмысленной близости от ее рта, накрашенного помадой «Розовый дворец» от «Эйвон». По цвету кожи подопытной установлено, что через семнадцать дней у нее начнется эстральный цикл. От объекта 1769 последовал вопрос: