Только для мертвых (СИ) - Гриньков Владимир Васильевич

Он, наверное, все-таки переборщил. Это было слишком грубо. Глаза Хельги гневно сверкнули.

– Статью мне уже заказали, и ты прекрасно об этом знаешь. И я ее напишу, потому что это вопрос чести.

– Ну-ну, ты полегче, – снова вспыхнул Воронцов. – Не люблю я этих красивых слов.

– И ты не сможешь помешать мне это сделать, – сказала Хельга, будто не слыша его. – Но мало того. Ты, грубый и самоуверенный тип, будешь терпеть мое присутствие рядом с собой…

– А вот этого ты не дождешься.

– Будешь терпеть ровно столько, сколько я сама посчитаю нужным.

Она, похоже, рассердилась не на шутку.

– Попробуй только появиться сегодня на Курском вокзале, – пробормотал Воронцов.

– И что же будет?

– Я вытолкаю тебя из вагона на перрон, как только ты…

– И что, по-твоему, я сделаю сразу после этого? – перебила Хельга.

– Что же?

– Обращусь в милицию с заявлением об изнасиловании.

Воронцов, который уже собирался продолжить, замер с открытым ртом. Хельга с удовлетворением обнаружила, что он прекрасно ее расслышал.

– Еще раз повтори, пожалуйста, – попросил Воронцов. – Мне кажется, я не совсем понял.

– Ты все верно понял. Если ты поступишь со мной по-хамски, я вполне способна ответить в том же духе.

– Но ведь это бред!

– Это кажется бредом до тех пор, пока следователь не начнет заполнять протокол допроса.

– Но это же ложь! Никто не поверит!

– У меня даже свидетели есть, – объявила Хельга и улыбнулась, словно радовалась такому удачному стечению обстоятельств. – Тому ты не забыл, надеюсь?

Воронцов едва не застонал от охватившего его бешенства. Она обычная шантажистка, оказывается. И все очень точно рассчитала. Ему вспомнилось утро сегодняшнего дня. Он, совершенно голый, открывает дверь комнаты. Полный изумления взгляд Томы. Ситуация была совершенно недвусмысленная.

– Мне ничего от тебя не надо, – сказала Хельга. – Клянусь. Давай просто заключим договор. Ты терпишь мое присутствие рядом с собой, я спокойно дописываю статью – и мы мирно расстанемся. А про все остальное – забудем.

Про все остальное – это про ее угрозу упечь Воронцова в тюрьму. Настоящая авантюристка. Воронцов всегда таких опасался. А вот на этот раз не уберегся.

– Ты прости меня, – сказала Хельга. – Я пошутила – насчет изнасилования.

И обдала Воронцова синевой своих глаз. Никогда невозможно понять, серьезно она говорит или шутит. Воронцов не хотел говорить ей «да». Но и «нет» сказать не решался. Молча вышел из квартиры и напоследок громко хлопнул дверью, чтобы ей было понятно, как он взбешен.

Глава 16

Из своей разгромленной квартиры, в которой у него не было времени навести порядок, Воронцов позвонил Андрею Быстрицкому. Они виделись очень редко, и Андрей неподдельно обрадовался звонку. У него, наверное, скопился целый воз новостей, и он хотел рассказать обо всем одним махом – даже слова проглатывал.

– Расскажешь при встрече, – прервал его Воронцов. – Ты мне срочно нужен, Андрон. Приезжай.

– Ты дома?

– Да.

– Еду.

Не стал задавать лишних вопросов. Настоящий друг.

В ожидании Быстрицкого Воронцов собрал чемодан. Он не проявлял торопливости и каждую вещь, прежде чем отправить в чемодан, подолгу держал в руках, словно раздумывая, брать ее с собой или нет. На самом деле, он сейчас думал сразу обо всем: о Бэлле, о Кочемасозе, об инсценированном ограблении, о Хельге. Когда он думал о Хельге, в нем снова и снова закипало бешенство. Никто никогда не позволял себе с ним таких вольностей.

Приехал Быстрицкий. За те полгода, что они не виделись, Андрей похудел, хотя не выглядел изможденным и глаза были веселые.

– Сбросил вес, Андрон?

– Волка ноги кормят.

– Много приходится бегать?

– Много бегаешь – много заработаешь. Мало бегаешь – сам понимаешь.

Вошли в комнату.

– О! – веселые глаза Быстрицкого округлились. – Ты затеял генеральную уборку и решил позвать меня на помощь?

– Мне не до шуток, Андрон. Меня пытались ограбить прошлой ночью.

– Пытались? – уточнил Быстрицкий. – Или все-таки ограбили?

– Они почти ничего не взяли.

– Прими мои соболезнования.

– Уж лучше помоги.

– Чем?

Вместо ответа Воронцов подвел Быстрицкого к окну.

– Там, внизу, зеленый «опель».

– Вижу.

– Они шпионят за мной.

– О! – еще больше округлились глаза Быстрицкого. – Кто такие? Бандиты? Рэкетиры?

– В общем, нет. Они обыкновенные ребята, по крайней мере до поры. Но мне их общество уже надоело. Я хочу исчезнуть на время. Поможешь?

– Конечно.

– Вынесешь мой чемодан и будешь ждать меня возле почты. А я тем временем… – Воронцов сделал рукой неопределенный жест. – Остальное, впрочем, моя забота… Отвезешь меня на Курский.

– Уезжаешь?

– Да, я же сказал, что хочу исчезнуть на время.

– Что-то серьезное, да? – озаботился Быстрицкий.

– Сам не знаю. Просто хочу отдохнуть от всего этого.

Воронцов опять махнул рукой, и получилось так, что он показал за окно. Это можно было расценить как желание отдохнуть от преследователей из «опеля».

Быстрицкий, подхватив чемодан, вышел из квартиры. Воронцов видел, как он садится в машину. Ребята в «опеле» не высовывались.

Спустившись на первый этаж, Воронцов позвонил в дверь одной из квартир. Ему открыл белобрысый Леха – неуч и изрядный хулиган. Леха Воронцова очень уважал, потому что вообще с почтением относился ко всем, кто может зарабатывать приличные деньги.

– Привет, – сказал Воронцов. – Как успехи в школе?

– Давайте про школу не будем, дядь Саш.

Школа, наверное, была слишком больным вопросом.

– Я вообще-то к тебе по делу, – сменил тему Воронцов. – Хочу из твоего окна на ту стену взглянуть. Не возражаешь? Ты один, кстати?

– Один.

Отца у Лехи не было, а мать работала на трех работах сразу.

– А что там со стеной, дядь Саш?

– Со стеной там, брат, черт знает что происходит, – туманно ответил Воронцов.

Окна выходили в пустынный зеленый скверик. Воронцов распахнул створку и осторожно выглянул. Здесь никого не было. Из-под разросшихся деревьев выползал вечерний сумрак.

– Да-да, – глубокомысленно протянул Воронцов. – Это тебе не шутки. Я еще снаружи посмотрю, – сказал он и перемахнул через подоконник. Демонстративно посмотрел наверх и так же демонстративно покачал головой.

– Ладно, после с этим разберемся, – подвел он итог своим изысканиям и протянул Лехе в окно несколько мелких купюр: – Держи, только сигарет не покупай. Лучше маме шоколадку купи, она это заслужила.

Леха преданно и с готовностью кивнул.

– Пока! – махнул рукой Воронцов.

У почты его поджидал Быстрицкий. Воронцов оглянулся по сторонам и только после этого сел в машину.

– Все нормально, Андрон, – объявил он. – Можем ехать.

Они с трудом вклинились в плотный поток машин.

– Знаешь, я раньше иногда тебе завидовал, – признался Быстрицкий. – А сейчас – нет.

– Почему же? – весело поинтересовался Воронцов.

Он отвязался от зеленого «опеля» и теперь был почти счастлив.

– Я бы не вынес такой жизни.

– Какой?

– Чтобы кого-то бояться, убегать.

– Я и не боюсь, если честно.

– Но ведь убегаешь.

– Убегаю, – засмеялся Воронцов. – Просто надоели они мне все. Хочу туда, где меня никто не знает и оставят в покое хоть ненадолго.

– А куда едешь, если не секрет?

– Вообще-то в Англию.

– С Курского вокзала? – с иронией осведомился Быстрицкий.

– Так надо.

Быстрицкий пожал плечами. Он так ничего и не понял. А когда-то слыл самым смышленым в их классе. С тех пор многое изменилось. Правила игры другие.

– Это у меня что-то вроде отпуска, – сказал Воронцов. – Отгуляю, вернусь и уволюсь.

– Выгоняют?

– Сам ухожу.

– Почему?

– Это называется – не сработался с начальством.

– С каким начальством? – удивился Быстрицкий. – Ты же президент фирмы.