Кровососы - Илья Деревянко

Кудрявцев, однако, не разделял моих опасений.

– Дрыхнут, вампирюги, – довольно улыбнувшись, тихо сказал он. – Пока все идет хорошо.

– Слишком уж хорошо, – с сомнением отозвался я.

– Прекрати паниковать, – рассердился Женька. – Нам в дверь налево – там банкетный зал, а дальше – коридор и лестница, ведущая в башню. Пошли.

Зайдя в указанную дверь, мы окунулись в кромешную тьму. Двигаться приходилось вслепую, постоянно натыкаясь то на столы, то на стулья.

– Ни фига не пойму, – растерянно пробормотал Кудрявцев. – Согласно схеме, тут должны быть такие же окна, как на кухне... Жаль, фонарь не захватили. У, блин. – Споткнувшись об очередное препятствие, он вцепился мне в предплечье.

– Возьми, – левой рукой я на ощупь передал Женьке автомат и, не выпуская из правой пистолета, полез в карман за зажигалкой. В этот момент неожиданно вспыхнул яркий свет, а по ушам резанул злорадный, дьявольский хохот, несшийся сразу со всех сторон. Я рефлекторно бросился на пол и тут же кувырнулся вбок в слабой надежде увернуться от неминуемой пули. Но вместо выстрела услышал густой бас Аристократа, многократно усиленный развешанными по углам динамиками:

– Вставай, спецназовец, да не делай глупостей. Иначе мальчишка умрет.

Поднявшись на ноги, я увидел следующую картину: здоровенный бугаина, облаченный в пятнистый камуфляж охранника, обхватив толстой лапищей туловище Игоря Кудрявцева, приставил к виску мальчика пистолет. В трех шагах позади, у двери, ведущей на кухню, стоял второй секьюрити – лохматый, как хиппи, с карабином Симонова на изготовку. В правом углу возвышалось некое подобие трибуны. За покрытым парадной скатертью столом с микрофоном восседал широкоплечий мужчина в дорогом костюме со слащавой улыбочкой на пухлых губах. Перед ним на столе лежал вороненый, солидного вида «наган», а рядом по обе стороны от стула застыли истуканами двое верзил с автоматами наперевес. Главарь кровососов пакостно ухмылялся. Теперь я понял, почему голос Аристократа казался мне столь знакомым. Эту благопристойную мясистую физиономию я неоднократно встречал и на страницах газет, и на экране телевизора. Анатолий Борисович Моисеев. Известный бизнесмен, не чуждый политике. Пламенный демагог. В начале девяностых он, захлебываясь «демократической» риторикой, активно поддерживал тогдашнего мэра Москвы Гавриила Попова. Оно и не удивительно. «Рыбак рыбака видит издалека»[43]. В настоящее время Моисеев являлся владельцем крупного компьютерного магазина-салона «Виртуальный рай», расположенного в двух кварталах от нашего спорткомплекса. Очевидно, там Аристократ и примечал некоторых из своих будущих жертв. Анжела Кудрявцева, насколько мне известно, последние три месяца здорово увлекалась виртуальными играми... Доувлекалась, дурочка!

Анатолий Борисович никогда не показывался перед фото– или телекамерами в полный рост. Только сидя. И я считал его высоким, крупным мужчиной. Кто мог представить, что к торсу тяжелоатлета приделаны коротенькие ножки гнома?! Причина же недавней кромешной тьмы объяснялась просто – все окна были плотно занавешены толстыми, черными, светонепроницаемыми шторами. Заранее нас вычислили и подготовились к встрече, сволочи!

– Бросайте оружие, – между тем скомандовал Аристократ. – Вы изрядно попортили мне нервы. Однако под конец прокололись. Воспользовались рациями наших людей. Хи-хи-хи! Мы постоянно прослушиваем их частоту. И на старуху бывает проруха. Лопухнулись крутые парни. Ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним... Бросайте, – требовательно повторил он. Женька послушно положил автоматы на пол, а я даже не шевельнулся.

– Ты оглох, майор, – загремел Анатолий Борисович. – Клади пистолет! Живо!

– Щас, разбежался, – хладнокровно ответил я, нацеливая «глок-22» точно в переносицу Моисеева. – Если я положу оружие, твои обезьяны прикончат и мальчика, и нас.

– Правильно. Прикончат, – коротко хохотнув, согласился Аристократ. – Правда, не сейчас, немного позднее, во время ритуала. Но выбора-то у тебя нет!

– Отчего же, есть, – жестко усмехнулся я. – Например, продырявить твою гнилую башку. Потом мы, конечно, умрем, но ты этого уже не увидишь.

По лицу кровососа разлилась мертвенная бледность. Он явно не предусмотрел подобного варианта.

Внезапно я заметил периферическим зрением Кирилла, бесшумно появившегося в дверном проеме с автоматом через плечо и ножом в руке. Дальнейшие события развивались синхронно, стремительно, заняв в общей сложности не более четырех-пяти секунд. «Стреляйте, дядя Витя!» – Игорек резко поджал ноги. От неожиданности охранник выпустил мальчика, и в тот же момент я вогнал бугаю пулю в лоб. Кирилл, пантерой прыгнув на спину второго секьюрити, вцепился в длинные волосы на затылке хиппи и, оттянув голову назад, молниеносно перерезал ему горло. Кудрявцев, до сей поры казавшийся мраморным изваянием, носком ноги подцепил один из лежащих на полу автоматов, подбросил вверх и, перехватив на лету, длинной очередью полоснул по трибуне. Оба кровососа-телохранителя рухнули с размозженными черепами. Не задетый пулями Анатолий Борисович «спал с лица». На откормленной роже Аристократа отпечатался безумный ужас. Кожа покрылась обильным потом, губы отвисли, задрожали.

– Апа-па-пап! Апа-па-пап, – брызгая слюной, залопотал он.

– Ну, так кто смеется последним? – с сарказмом осведомился я, снова прицелившись в Моисеева.

Поняв, что терять больше нечего, карлик попытался ухватить «наган», однако я опередил его, аккуратно прострелив правое плечо. Анатолий Борисович вместе со стулом опрокинулся навзничь и завизжал недорезанным боровом.

– Других любит помучить, а сам боль терпеть не умеет, – укоризненно произнес Кирилл.

Кудрявцев, крепко прижимавший к груди вновь обретенного сына, на происходящее не отреагировал. Поднявшись на трибуну, я приблизился к продолжавшему визжать Аристократу, присел на корточки, прижал дуло «глока» к левому глазу Моисеева и ласково сказал:

– Закрой хайло, свинья. Пристрелю.

Перекосившись в болезненной гримасе, Анатолий Борисович заткнулся.

– Молодец, – похвалил я. – А теперь скажи – где девочка?

– В башне. С Лией и Петром, – простонал карлик.

– Она жива?

– Да. Ее морально готовят к обряду, намеченному на сегодняшнюю полночь.

– А мальчик почему не с ней? – спросил подошедший Кирилл.

– М-мальчика с-собирались... в с-следующую... с-среду. – Язык Моисеева заплетался, как у вдребезги пьяного, мокрое лицо тряслось.

– В чем заключается подготовка? – Я надавил дулом чуть сильнее.

– Ст-т-трах, – выдавил Анатолий Борисович.

– Конкретнее, пидор, – потребовал Кирилл.

– Ритуальная кровь должна... и-ик... браться у смертельно испуганной... и-ик... жертвы. – Тело Аристократа сотрясалось в судорожной икоте. – Тогда она... и-ик... возбуждает в потребителе прямо противоположные чувства... и-ик... смелости и силы... и-ик... Человек, пьющий такую кровь, приобретает... и-ик... властную уверенность в себе[44]. – Послышался громкий треск. В воздухе завоняло испражнениями.

– Обосрался, гад, – зажав нос и отойдя подальше, с отвращением сказал я. – Не помогли тебе бесовские ритуалы.

– Проваливай-ка ты, говнюк, в преисподнюю, – добавил Кирилл, прострочив Моисеева короткой очередью...

Бегом поднявшись в башню, мы попали в ту самую виденную на кассете комнату. Сейчас она была пуста, а в дальнем углу виднелась неплотно затворенная дверь, за которой, судя по звукам, происходила «моральная подготовка» Анжелы.

– Ты ведь боишься крови, девочка? Бо-и-ишься! Мы вымажем тебя ею с ног до головы, – гнусавым хором завывали два голоса – мужской и женский. – Вот котику отрежем голову и вымажем. Потом опять плеточка. Хе-хе!

В ответ слышались жалобный девчоночий плач и душераздирающее кошачье мяуканье.

Вышибив ногой дверь, я увидел обнаженную дочку Кудрявцева, привязанную к столбу. На теле девочки вздувались багровые рубцы от ударов. Напротив стояли две фигуры в мешковатых красных балахонах с низко надвинутыми капюшонами. Одна держала за шиворот рыжего трехмесячного котенка, другая – хлыст и обоюдоострый кинжал. На столе у окна были разложены мерзкие атрибуты дьяволопоклонников – засушенные человеческие головы, мумифицированные конечности трупов, пожелтевшие кости и т.д. и т.п.

В комнате горело множество свечей. На маленькой жаровне с углями тлели какие-то травы, распространяя вокруг странный, дурманящий запах. Вообще-то все детали я разглядел уже потом, а первым делом с ходу пристрелил обоих сатанистов. Они даже обернуться не успели.

Пока Кудрявцев с сыном освобождали от веревок рыдающую Анжелу, спасенный котенок сиганул на руки Кириллу и забился мордочкой под мышку бывшего сержанта.

– Хо-ро-оший киса, – по-детски радостно улыбнулся Старостин, почесывая зверьку шейку. – Возьму себе. Пусть мышей на даче ловит.