Немилосердная - Гейл Кэрриджер

по фамилии Пате прогулочной тростью совершенно изуродовал любимую шляпку ее величества. Скандальное поведение. А до того нам доставил несколько неприятных минут недовольный ирландец с незаряженным пистолетом, — бета положил себе немного копченой рыбы, но пока не приступил к ней. — Вспоминается еще известный инцидент с Джоном Брауном… — профессор разглядывал рыбешек так, словно они могли дать ответы на все вопросы. — Если вдуматься, эти люди действовали в высшей степени неэффективно.

Граф фыркнул.

— Натуральные дуралеи.

Алексия надула щеки.

— Вы ведь оба понимаете, что я имею в виду. Эти случаи — действия одиночек. Я же имела в виду настоящие заговоры со сплоченными участниками и серьезными намерениями.

Появилась горничная со свежим чаем и дополнительной чашкой для лорда Маккона. Тот ухмыльнулся.

Лицо профессора Лайалла посерьезнело.

— Ничего такого, заговор стаи Кингэйр стал последним.

Конечно, это была деликатная тема, потому что лорд Маккон раньше главенствовал над упомянутой стаей, которая предала его, совершив попытку покушения. В результате лорд убил своего бету и отправился в Лондон, где бросил вызов альфе стаи Вулси и победил. Такие вещи не принято обсуждать за едой, так же как политику или личные пристрастия в одежде.

Профессор Лайалл, господин очень деликатный, видимо, счел эту тему совершенно неподходящей. В конце концов, стая Вулси только выиграла от попытки покушения, ведь ее предыдущий альфа имел репутацию мелочного человека с плохим характером, а лорд Маккон слыл одним из лучших оборотней-вожаков. Алексия полагала, что вообще самым лучшим. И охотно высказывала свое мнение. Часто.

В парадную дверь позвонили, и профессор Лайалл обрадованно поднял глаза. Флут отправился открывать, из передней донесся гул голосов. Алексия не могла определить, кому они принадлежат, но ее муж и его бета обладали волчьим слухом, и по их реакции — легкой улыбке Лайалла и гадливо сведенным бровям Коналла — с большой долей уверенности определила личность гостя.

— Первый сорт! — в столовую, окруженный облаком запахов лучшей на Бонд-стрит помады и лимонной туалетной воды, впорхнул лорд Акелдама.

Беременность странным образом обострила обоняние Алексии до такой степени, что ей порой казалось: именно так ощущают запахи оборотни с их сверхъестественными способностями.

Вампир, блистательный в своем серебристом фраке и ярко-желтом жилете всего на пару тонов темнее его волос, помедлил в дверях.

— Разве тут не восхитительный уют? До чего же дивно, что я могу просто заскочить в дом по соседству и навестить вас всех а-ля табль!

— И как славно, что вы не королева роя, которая прикована к собственному гнезду, — ответила Алексия и жестом предложила вампиру занять место за столом.

Тот уселся с большой помпой, тряхнул салфеткой и расстелил ее на коленях, хотя, как всякому известно, вовсе не собирался есть. Профессор Лайалл склонил голову набок, в сторону чайника. Когда лорд Акелдама кивнул, бета налил ему чашечку и спросил:

— С молоком?

— С лимоном, будьте так добры.

Лайалл потрясенно поднял брови, но подал одной из служанок знак сбегать и выполнить столь странную просьбу.

— Я думал, большинство вампиров не выносит цитрусовых.

— Долли, голубчик мой, уверяю, я точно не отношусь к большинству вампиров.

Профессор Лайалл не стал дальше развивать эту тему, потому что на уме у него был более актуальный вопрос.

— Мне тут пришло в голову кое-что, касающееся нашего плана. Я понимаю, вопрос деликатный, но ведь прошлой зимой вы роились, не правда ли? Из-за той неприятной истории, когда Биффи застрял под Темзой.

— Да, пупсик, и что с того?

— Это самое роение не сделает вашу резиденцию более уязвимой для проникновения извне? Понимаете, я искренне беспокоюсь о безопасности ребенка, поскольку у меня нет записей, касающихся последствий роения отщепенцев. У меня нет ни малейшего намерения задеть вас.

Лорд Акелдама заулыбался.

— Долли, до чего же вы осторожный парнишечка, правда? Однако не переживайте: по сути, мой дом роем не является. Подобные инстинкты меня не ограничивают. Я могу вернуться на прежнее место жительства и не получить психической травмы. К тому же с тех пор минуло полгода — за это время мне и моим трутням удалось полностью изжить последствия тогдашних событий.

Лайалл продемонстрировал некоторое сомнение. Лорд Акелдама сменил тему.

— И что вы скажете, волчишки мои бесценные, об этой новой угрозе?

Лорд Маккон потрясенно воззрился на своего бету:

— Рэндольф, ты же не проговорился!

Тот и бровью не повел.

— Конечно, нет.

— Жена?

Алексия проглотила пудинг.

— Ему стало известно, потому что он, ну, лорд Акелдама. Тебе, мой дорогой, придется к такому привыкнуть.

— Спасибо, сливка зеленая, за вашу веру в мои скудные источники.

— Всегда пожалуйста, милорд. Итак?

— Ах, пушочек одуванчиковый, как ни жаль, у меня пока не создалось окончательного мнения о природе и источниках этих последних слухов.

Вошел лакей с лимоном, и Лайалл налил вампиру чашечку чая, которую тот деликатно пригубил. Лорд Маккон фыркнул:

— За всю вашу долгую жизнь у вас никогда не было недостатка в окончательных мнениях.

Вампир хихикнул в ответ.

— Верно, но те, которые я высказывал, как правило, касались вопросов моды, а не политики.

Появился Флут с портфелем Алексии.

— Вскоре вы должны быть во дворце, мэм.

— Ах, и правда, времени-то уже сколько! Спасибо, Флут. Мой парасоль?

— Здесь, мэм.

— И, наверное, что-нибудь перекусить?

Флут, ожидавший подобной просьбы, вручил ей сосиску в тесте, завернутую в клетчатую салфетку.

— О-о, спасибо вам, Флут.

Граф с надеждой поднял глаза, и Флут без единого слова протянул ему другую сосиску в тесте. Граф с удовлетворенным видом прикончил ее в два укуса, даром что едва-едва завершил весьма обильную трапезу. Флут и профессор Лайалл обменялись понимающими взглядами. В последнее время прокормить лорда и леди Маккон стало непростой задачей.

Леди Маккон уперлась обеими руками в стол, довольная тем обстоятельством, что в ее хозяйстве не жалуют хлипкой мебели, столь модной у знатных дам. Сделав серьезное усилие, она почти поднялась на ноги, но потом потеряла равновесие и, покачнувшись, шлепнулась обратно.

— Да что же это такое! — воскликнула она, преисполнившись жалости к себе.

Все джентльмены бросились ей на помощь. Лорд Маккон поспел первым, что, вероятно, было наилучшим вариантом, ведь под воздействием запредельной от всех остальных присутствующих не было бы никакого толка. Временная утрата сверхъестественных сил превращала их в изящных, симпатичных, но, увы, слабеньких людишек.

Обретя вертикальное положение и некоторое количество присущего ей достоинства, Алексия проговорила:

— Не могу не признать, что нахожу собственные пропорции довольно вульгарными.

Лорд Маккон скрыл улыбку.

— Это, милая моя, теперь уже ненадолго. Скоро все изменится.

Алексия ненавидела, когда он называл ее своей милой.

— Право же, недостаточно скоро, — отмахнувшись от предложенного Флутом плаща, она