Однажды, в давние времена… - Сиратори Каору

Замки на песке

Будильник, вот что это такое… Противный, дребезжащий звук обрёл свои контуры в постепенно возвращающемся сознании. Вчерашний день настолько утомил Катю, что она заснула, едва коснувшись головой подушки. Поспать бы ещё часиков несколько… Ну или хотя бы только поваляться минут пять-десять, просыпаясь… Ой! Ей же ещё Кузнецова будить. Надо вставать…

Катя нехотя откинула простыню и, зевая, поплелась к раковине. Из зеркала на неё смотрело миловидное заспанное личико с аккуратным, чуть заметно вздёрнутым носиком… Ледяная струя воды из крана мгновенно прогнала остатки сна. Сейчас только космы слегка пригладить… Ладно, сойдёт для сельской местности. Она накинула поверх рубашки халат и осторожно постучалась в соседнюю комнату… Реакции не последовало никакой. Она постучалась немного громче… И ещё чуть громче… Нет, так она скорее всех соседей перебудит.

— Андрей… — вполголоса позвала она, слегка приоткрыв дверь.

Через щель ей был виден дальний угол комнаты, настежь распахнутое окно. Похоже, сам уже встал… Чтобы убедиться окончательно, Катя открыла дверь пошире и просунула голову внутрь. Андрей лежал на кровати полностью одетый — и не подавал ни малейших признаков жизни. Ну вот. Здравствуйте-пожалуйста…

— Андрей, вставать пора, утро уже… — не слишком рассчитывая на успех, позвала она ещё раз.

Видя, что словами делу не поможешь, Катя подошла к спящему и несильно потрясла его за плечо — от чего тот наконец зашевелился и открыл глаза.

— Катерина Максимовна? — ещё не совсем проснувшись, пробормотал он. — А что вы здесь…

Но тут он, вероятно, проснулся окончательно и замолк, растерянно глядя ей в глаза. Катя тоже совершенно потерялась и лишь с чуть виноватой улыбкой пожала слегка плечами.

— С добрым утром.

— С добрым утром… — отозвался Андрей, продолжая лежать.

— Вставай, на завтрак опоздаешь.

— Ага, спасибо… — В этот момент он с удивлением обнаружил, что лежит одетый. — А почему я так сплю?

— Ты это меня спрашиваешь?

— А, понятно… — пробормотал он после небольшой паузы, но в подробности вдаваться не стал.

Подождав ещё секунду или две, Катя решила, что миссию свою выполнила.

— Ладно, я пошла — а то мне тоже умываться ещё закончить надо. — И чуть помедлив: — За завтраком поговорим, хорошо?

Поговорим… Она на автомате орудовала во рту зубной щёткой… Вот ведь учудила… Правильно говорила мама: благоразумие — не самая сильная её сторона…

Когда она вышла из комнаты, в коридоре было уже пусто, а снизу доносились оживлённые голоса. Похоже, опаздывать в столовую начинает входить у неё в традицию…

— Ну как спалось на новом месте? — выбрала она по возможности нейтральную тему, усевшись за уже накрытый стол.

— Нормально…

— А на сегодня какие планы?

— Да никаких особо…

Задав ещё пару вопросов, на которые последовали такие же односложные, обезличенные ответы, Катя вздохнула и спросила прямо:

— Не знаешь, как ко мне обращаться?

— Можно и так сказать, — Андрей смотрел мимо неё и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Как хочешь, как тебе самому удобнее.

Он продолжал молчать.

— Ну правда. А то, что я ни сделаю, всегда выходит, сама всё за тебя решила. Прямо напасть какая-то, — заключила она шутливо-обречённым тоном.

— Ну хорошо, давай тогда и дальше на «ты»… Только всё равно скажи, что ты от меня услышать хотела. Честно.

— Честно… — Она задумалась на секунду. — Не знаю… Вот если б ты сам мне такое предложил — ну, тут понятно, какое-то просто фантастическое нахальство. Но в принципе, мне так даже проще… Хотя если уж совсем начистоту, не уверена, что не придётся когда-нибудь пожалеть. Я тебе ответила?

— Да, наверно… — Он опять замолчал, глядя в окно, на дрожащие струи фонтана.

— Тебя ещё что-то смущает?

— Да нет, в общем… Просто на людях мне же к тебе всё равно на «вы» придётся. Выглядит, будто мы с тобой что-то нехорошее делаем, раз скрываем… Ну да чёрт с ним, — Андрей отвернулся от окна, на его губах опять заиграла знакомая фрондёрская улыбочка. — Я тут что ещё сказать хотел. Ты не подумай только, пожалуйста, что я тебя критикую… — он сделал картинную паузу, — но не кажется ли тебе, что ты слишком много о себе воображаешь? Решила с чего-то, что я у тебя на поводу иду — когда на самом-то деле всё ровно наоборот. Вот на факты взглянем. Сигареты мне простила — это раз. Шмотьё погладила — два. Всё бросила и к морю за мной потащилась — три, в превосходной степени. Ну как, логично?

— Ах вот ты какой, оказывается, коварный, — Катя облегчённо рассмеялась: похоже, отношения их наладились окончательно. — Учту на будущее. Так после завтрака — куда?

— Не знаю, куда хочешь.

— Тогда, может, не будем на этот раз от коллектива отрываться?

— На пляж, в смысле? Пошли. Только тебе б… это…

— Чего?

— Ну, с рукавами чего-нибудь, надеть потом. Я прошлый раз, когда в Крыму с предками был, в первый же день сгорел. Плечи особенно.

Она взглянула на свои чисто символические бретельки.

— Век живи… Так я наверх тогда, собрать всё и переодеться. Ты меня подождёшь?

— Подожду. Мне ещё шапку сделать надо, — Андрей достал из-под себя вчерашний номер «Труда».

— Ага. Так, значит, и запишем, — с обличительной миной на лице констатировала Катя. — Спёр общественную газету.

— Экспроприировал. В пользу нуждающихся. Ладно, иди, иди уже, не мешайся. Я тебя в вестибюле ждать буду.

Но долго скучать в одиночестве ему не пришлось. Не успел Андрей выйти из дверей гостиной и прислониться к ближайшей стенке, как к нему подскочил какой-то жизнерадостный толстяк, представившийся Всеволодом Илларионовичем, соседом напротив. И тут же сообщил, что отдыхает он здесь вместе с супругой, Людмилой Игнатьевной, выставившей его сейчас из номера, чтобы не отвлекал — а заодно и бросить письмо её сестре Тамаре. Прервать этот словесный поток не представлялось ни малейшей возможности и, вздохнув в душе, Андрей запасся терпением, вежливо кивая время от времени головой.

— Всеволод Илларионович, — воспользовался он паузой, когда тот остановился наконец перевести дух, — я вчера прослушал, похоже. Вы не в курсе, вход здесь во сколько закрывают?

— Ах, ну да, ну да, помню, как же, конечно, помню — опять радостно завёлся сосед, — вы же вчера оба ушли рано. — Тон его сменился на озабоченный. — Что-нибудь стряслось?

— Нет-нет, ничего, всё в порядке. У Екатерины Максимовны неожиданно голова разболелась, — брякнул Андрей первое, что пришло на ум, — вот она и решила на свежий воздух выйти.

— Ах, как жаль, как жаль, — распричитался Всеволод Илларионович, — было так весело, прекрасный вечер. Но ваш вопрос. В одиннадцать, mon ami,