Казак в Аду - Андрей Белянин

– Господи, прости и помилуй мя, грешного, – только и успел перекреститься астраханский казак, как был повсеместно атакован неуправляемой командой рьяных продавцов младшего звена. Когда он дозрел до того, что вежливость частенько бывает излишней и пора хвататься за шашку, было уже поздно…

Рахиль только-только вышла на разведку, как из дверей новенького магазина напротив с грохотом, звоном и матюками выскочило совершенно невероятно одетое существо. Фиолетовое с золотым боди, безумно дорогое и офигительно качественное, плотно сидело поверх запыленной гимнастёрки. На синих казачьих штанах с жёлтыми лампасами элегантнейшие польские подвязки с чудесными розанами и тончайшим кружевом. Крепкие мужские руки в ажурных перчатках до локтей, а лицо…

Пошедшую красно-белыми пятнами физиономию отчаянного подъесаула живописать реалистично, без футуристических мазков, было бы просто невозможно. Парень выглядел как герой германской войны, попавший прямиком с Брусиловского прорыва на мексиканский гей-карнавал и успешно занявший там первое место за брутальность!

Следом за ним из тех же дверей заполошно выбежал главный менеджер, замер на пороге, глядя вослед убегающему самыми влюблёнными глазами:

– Как он прекрасен… Не надо платить, это подаро-ок!

– Зарублю… – всхлипнув, тихо пообещал опозоренный Иван Кочуев и замер, нос к носу столкнувшись с Рахилью на противоположной стороне улицы. Если до этого он думал, что хуже быть не может, то лишь теперь явственно осознал, насколько глубоко ошибался.

Нет, юная еврейка не расхохоталась ему в лицо… Она даже не позволила себе ни одной улыбки – ни ободряющей, не презрительной. Рахиль (а у неё, между прочим, тоже нервы не железные) честно высказала ему прямым адресом всё, что накипело!

– Ау-у! Люди! Нет, вы тока посмотрите на него, в чём оно ко мне пришло?! Я таки прямо щас застрелюсь в самое сердце! И это чудо в белых панталонах я ждала, как прекрасного принца? Я рыдала, я пила невкусную водку, я пёрла на себе длинного эльфа, как бурлак на Волге с картины Репина. И вот оно вам, его же картина «Не ждали»! Оно приходит домой красное, одетое как шармута с Бродвея в Америке, и держит в руке настоящую казачью шашку, шоб я с того боялась?! Люди, куда мне засунуть голову с позору?! И после всего этого оно мне ещё говорит, шо таки «любит». Я вас умоляю… Блесните ещё раз вон тем нижним кружевом, шоб меня пробило на слёзы. Потому как с такого я могу тока плакать.:.

Вот тут наконец гордый казачий дух возобладал над наносной воспитанностью и тактичностью нашего несчастного мученика. С размаху швырнув шашку в ножны, ибо рукоять уже буквально кусала руку, бывший подъесаул резко развернулся и молча пошёл вдоль улицы, на ходу срывая с себя бархат и шёлк!

Его душа кипела, горло сдавливал ком, и не было на тот момент никого рядом, кто бы по-дружески удержал его за плечи, сказал: «Старик, всё это ерунда, плюнь и разотри!» – а потом помог снять это дурацкое боди, без ухмылки зашвырнув его в ближайшую урну.

Рахиль ещё что-то долго кричала вслед, тоже едва не рыдая от горя и обиды, но остановиться она уже не могла. Два любящих сердца впервые всерьёз, не по-детски оторвались друг от друга, раскатившись в разные стороны…

Есть тысяча причин, по которым люди расстаются, об этом написана та же тысяча статей и исследований, позволяющих нам не втискивать ещё одну псевдонаучную версию в рамки отдельно взятого романа. Мне скорее важно другое – как они возвращаются друг к другу? Как вновь соединяются сердца, обожжённые обидой, присыпанные пеплом разочарований и привыкшие к однообразным судорогам разлук? Сколько же нежности и любви должно скопиться под этой саднящей корочкой боли, чтобы при первом взгляде в родные глаза бросить всё (гордость, достоинство, честь!) и снова открыться, поверить, полюбить…

– Девочка моя, а где наш общий друг с подкрученными усами? – мирно спросил продравший зенки Миллавеллор, но, встретив бешеный взгляд израильтянки, тихо пробубнил себе под нос: – Прошу прощения, я опять не вовремя, понимаю, что прошу зря, но хоть не убивайте сразу, если можно, но, конечно, если нет, что ж…

– Ай, не надо опять из меня маньячку делать! – не своим голосом взревела госпожа Файнзильберминц, хватая эльфа за грудки и едва ли не засовывая дуло «галила» ему в рот. – Я тихая, вежливая и сентиментальная аж до самого не могу, мне все так говорили. Все! Пока этот отпоцанный шлимазл в синих штанишках с жёлтыми полосками не разбудил во мне неконтролируемую тигру! Шо он хотел этим?! Шо ему всему от меня надо?!! Как я могу ему доказать, что я его…

Рахиль без сил опустилась задницей на асфальт и тихо заскулила. Мудрый седой эльф осторожно погладил её по кудрявой голове, неспешно осматриваясь направо-налево. Знакомой фигуры виновника всех девичьих слёз нигде заметно не было. Думать о плохом не хотелось, поскольку ничего хоть сколько-нибудь тревожного или опасного на тихой улице не наблюдалось.

Всё тихо и пристойно: неоновые огни, яркие буквы реклам, сияние цветных фонарей, ненавязчивая музыка. Ну а то, что люди на этой улице практически не встречались, предпочитая отсиживаться внутри зданий, тоже, знаете ли, не такой уж симптом… Гораздо важнее, что прямо на его глазах беззвучно исчезло соседнее кафе…

– Какой неоригинальный глюк, – задумчиво определил он, ущипнув себя два раза. – Был дом – нет дома, красные крокодилы, конечно, гораздо круче. Фу Ши по этому поводу тонко замечал: «Если нечто выглядит не так, как обычно, оно изменилось по воле Неба или по воле трёх чанов вина под рисовую лапшичку, ибо это хреновая закуска…»

– Таки это вы о зданиях, – устало всхлипнула Рахиль. – Нет, они и вправду исчезают вместе с людьми и всем содержимым. Куда, зачем, по какой оптовой цене, не знаю. Ясно одно, ОЙ…ОЙ!!!

Миллавеллор поднял на неё вопросительный взгляд. Юная еврейка округлила глаза, мигом вытерла слёзы и неожиданно взяла с места в карьер:

– Ему туда нельзя-а!!!

Опытный в делах преследования несложившийся жених вечно чихающей принцессы вдогонку не бросился, а пошёл неторопливо, размеренно, скользящим эльфийским шагом. Тот, кто идёт по следу, не должен спешить, иначе он рискует опередить преследуемого, а подобная смена ролей не всегда благоприятна для обеих сторон. Тем паче вообще было непонятно, с чего эта девица так завелась…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

О том, что мужчины странно устроены. Если женщины бросают их, то они бросаются в крайности. Если женщины верны им, то бросаются в бега…

Вот и господин Кочуев, как и всякий нормальный мужчина, а плюс ещё и казак, не придумал ничего умнее, чем забуриться в ближайшую открытую забегаловку. Все мужики здесь были в чёрной коже, с заклёпочками и цепями, байкеровского типажа, крутые до невозможности.

Каким-то седьмым чувством мужской солидарности, без расспросов поняв трагедию молодого человека, его усадили за стол, налили пива, а потом и портвейна, и уже через несколько минут бывший подъесаул и сам не мог бы объяснить, почему он так поразительно откровенен с совершенно незнакомыми людьми, к тому же грешниками, да ещё не где-нибудь, а в Аду. Впрочем, мужчины везде одинаковы…

– Я даже говорить о ней не хочу. В смысле не могу… Глаза её бездонные так вот передо мной и стоят. Тону я в них… слова теряются, ничего сказать не могу, стою, как первоклассник, и чую: затягивают они меня, как в омут… И ведь что главное, я все-все её минусы вижу, каждую неприятную чёрточку и… за каждую расцеловать её готов! Душу за неё не пожалел, а она меня… на всю улицу… хуже пощёчины… Наливайте! Любо, братцы, любо-о…

Ему наливали, с ним пели, его ненавязчиво обнимали за плечи, а ещё через полчасика и точно склонили бы на брудершафт. На него смотрели всё ласковее и откровеннее, ушлый официант уже вывесил за дверь табличку «закрыто» и незаметно попытался занавесить окна в помещении. Зачем, ведь на улице и без того была кромешная ночь? Разве что из-за зазывных огней реклам, чтобы такой умопомрачительный военный с усами и чубом не передумал и не ушёл посидеть в другое место…

Геи бывают разные. Попадаются капризные, манерные, истеричные, но есть и совершенно благородные, искренние натуры, может быть, как никто, наделённые тактом и способностью к состраданию, не надо никого мазать одним цветом. Ой, можно подумать, у них нет мозгов и никто не понял, что этот казак традиционен до хрипоты? Что он тоскует по любимой девушке, а не ищет парня на ночь? Что соблазнять или перековывать такого – бессмысленная (да и опасная!) трата времени? Это отлично понимали все! Но наливали, хлопали по плечу и давали выговориться, а чем ещё может помочь мужчина мужчине?..

Поэтому Рахиль, когда бегала по улице взад-вперёд, по собачьи заискивающе заглядывая в окна, в конце концов нашла то, что искала. Но, увидев в узкую щёлочку меж занавесей печального подъесаула в компании волосатых мачо в кожаных шортиках и фуражечках в стиле «наци», первоначально всё поняла не так. Ну, по-своему, по-женски, у них же специфичная логика, всё на эмоциях, надо не надо, по поводу и без…