Ненавижу любя - Оксана Волконская

вокруг. Отец своим порою ребяческим поведениям доводил ее до бешенства, хоть она всегда и была папиной дочкой. А уж сейчас… да, сейчас приедет на репетицию и успокоится. Но не тут-то было.

Из гаража, где обычно репетировали Глеб с ребятами из группы, доносились гитарные аккорды с барабанной дробью и надрывающийся во всю глотку голос Глеба. Вот только помимо хозяина гаража, ударника Тима и гитариста Марка, присутствовал Матвей и еще какой-то незнакомый парень. Расположившись на старом диванчике, они без зазрения совести прихлебывали пиво. Увидев Василину, парни оживились.

– Линочка, радость моя, привет, – полез к девушке обниматься Матвей. – Мы уж думали, ты решила проигнорировать Глеба.

– Ага, его проигнорируешь, – буркнула Лина, по привычке целуя старого друга в щеку. – Потом этот псих вообще житья не даст, сам знаешь.

– Почему псих? – удивился приятель Матвея и тут же, сообразив, что они незнакомы, представился. – Я – Макс.

– Очень приятно, Лина, – легко пожала протянутую руку девушка. – А псих потому, что если ему что-то втемяшится в голову, он ведь мир с ума сведет, перевернет вверх ногами, а потом скажет, что так и было.

Тем временем песня закончилась, и Глеб подошел к сестре.

– Малявочка моя, ты что-то сегодня не спешила, – заметил он. – Ты где вообще шлялась?

– Где шлялась, милый братец, там меня уже нет, – легко парировала Василина. – Что это ты репетицию прерываешь? Если из-за меня, то не надо, меня Марк с Тимом потом загрызут.

– Не загрызут, они тебя любят, – отмахнулся Глеб, – и вообще, мы уже закончили.

– А на фига ты тогда меня звал? – оторопела девушка, не понимая, какого черта она приперлась сюда вечером, если все самое интересное (а репетиции брата девушка обожала) уже заканчивается.

– Как это на фига? – возмутился вместо Глеба Матвей. – Мы на набережную гулять собираемся, вот и позвали тебя.

– Эм… Сказать, чтобы я на набережную приезжала – не судьба? – начала заводиться Лина. Напряжение сегодняшнего дня начало сказываться. Она оглядела пять мужских рож, невозмутимо смотрящих на нее и осознала – здесь понимания не дождаться. Кто-то словил кайф от пивка и расслабился, а кто-то адреналин от музыки. И они еще что-то говорят о женской логике. Ладно, запомним, запишем и отомстим.

Оказывается, приехать вынудили только ее. Всех остальных (девушек музыкантов и еще пару людей, которым позвонил Матвей) позвали прямо к набережной. Правда, со стороны подруг парней этот вариант особого воодушевления не вызвал – добираться куда-то им было откровенно лень. Но, покапризничав, барышни смилостивились.

– Леська мне уже весь мозг вынесла, – выруливая на трассу, пожаловался Глеб. – Ей все время что-то не так. По ходу, она сама не знает, чего хочет.

– Так бросай ее, – невозмутимо посоветовал сидящий на переднем сиденье Матвей. – Если девушка начинает долбать мозг, лучше найти другую, более покладистую.

– Какие же вы все-таки… мужчины, – проворчала Василина. – Это ваше потребительское отношение мерзко. Попользовался – выбросил, нашел другую – опять выбросил. Круговорот девушек в природе. Вам самим не противно?

Во время ее эмоционального монолога Матвей оглянулся и в упор уставился на девушку, Глеб то и дело посматривал на сестру в зеркало заднего вида, чтобы понять, что же с ней происходит. Лина и сама не смогла объяснить этот взрыв. Олесю, девушку брата, она откровенно недолюбливала – капризная гламурная кукла, которую в первую очередь интересовала возрастающая популярность парня и лишь где-то там потом сам Глеб.

Впрочем, тот тоже особых чувств к девушке не питал, предпочитая проводить время как ему удобно. Никакой любви, никаких напрягов, никакой душевной близости. И Лина его в этом поддерживала – еще не хватало, чтобы обожаемый братец разбил себе сердце. Вот только сейчас, на пике своих эмоций, Лина провела параллели и попыталась влезть в шкуру обсуждаемых девиц. И это ей, мягко говоря, не очень понравилось.

– Радость моя, ты чего разбуянилась? – удивился Матвей, внимательно изучая девушку. Наконец он, видимо, пришел к каким-то выводам и усмехнулся.

– Ничего, – отрезала Лина. – Не обращайте внимания.

– Мелочь, ты же прекрасно знаешь, почему я себя так веду, – тихо сказал Глеб. Девушка встретилась в зеркале с глазами брата и кивнула: она действительно знала. – Успокоилась? Вот и хорошо. Я с тобой поговорить хотел. Поэтому все остальные и едут отдельно. А при Матвее можно.

– Что-то случилось? – встревожилась Лина.

– Вроде и ничего особенного, пожал плечами Глеб. – Только… Ты Аську давно видела?

Девушка опять кивнула – Асю, дочку близких друзей их семьи, она видела почти месяц назад. Назвать их закадычными подругами язык ни у кого не поворачивался: Анастасии, как звучало полное имя их приятельницы, только недавно исполнилось восемнадцать. Конечно, они выросли вместе, но разделяла их целая пропасть. Тем не менее, они, кто провел детство вместе, старались поддерживать дружеские отношения. Девушек в небольшой, почти семейной, компании было немного, и более взрослые парни по умолчанию взяли их под опеку. Когда Лина была в возрасте Аси, активно присматривали и за ней. Вот только даже надзор старших друзей не спас ее от разочарований.

– Так что там с Асей? – напомнила Василина, скорее пытаясь отмахнуться от неприятных воспоминаний, чем искренне желая узнать, что там произошло с их младшей подругой.

– Не знаю, – пожал плечами Глеб. – Только мы с ней недавно переписывались, и она была какая-то странно подавленная. Ты бы с ней поговорила, ты все-таки девушка, да и в отношениях вы хороших. Вдруг ее кто обидел? Или мудак какой голову заморочил?

– И что ты тогда сделаешь? – хмыкнула сестра, искренне не представляя, как отреагировала бы на месте Аси, если бы к ней в ее восемнадцать явились узнать, не обижает ли ее кто. Бррр… Конечно, приятно, когда о тебе заботятся, но и сейчас она много скрывала от одного из самых близких ей людей. В том числе ситуацию с Лаврецким.

– Поговорим по-мужски, что слабых обижать нехорошо, – улыбнулся Матвей. Глеб легким кивком подтвердил слова друга.

– С ума сошли? – возмутилась девушка. – А если у девчонки первая любовь и тут вы припретесь со своей тактичностью шкафов? Оно ей надо, счастье такое?

– Вот поэтому я и прошу поговорить тебя, – отрезал Глеб. – Ты со своим женским чутьем и виртуозной тактичностью все аккуратненько расспросишь. Если нужно будет бить тревогу – сообщишь нам.

– Черт, Глеб, ты вот сейчас ведешь себя как персонаж сопливых романчиков, – проворчала девушка. – Где такое видано, чтобы даже о помощи не просили, а ее уже втюхивали?

– Систер, ты меня к Аське, случаем, не ревнуешь? – подколол Левицкий. – Если что, знай, ты у меня самая родная и любимая, я все равно тебя холю и лелею больше всех. Хоть ты и зараза редкостная. Так что, если надо, и за тебя морду набью.

– Глебчик, золотко, не беси меня, пожалуйста, – предупреждающе проговорила Василина. Брат продолжал вопросительно на нее коситься. – Хорошо, поговорю. Но в деталях тебе уж точно пересказывать не буду, обойдешься. Если реально что-то случилось, тогда и будем думать. Но, мне кажется, это бред.

– Бред не бред, но что-то у меня предчувствия какие-то левые, – оправдался парень. – Сама знаешь, у меня бывает.

– Иногда я сомневаюсь, кто из нас девушка, – хмыкнула Василина. – это больше на женскую логику похоже.

Несмотря на насмешливые слова, ей тоже стало неспокойно. Интуиции брата Лина