Тайный любовник - Чарлин Сэндс

Когда обед был готов, они сели за деревянный кухонный стол. Рена спросила себя, что думает Тони о ее простецкой жизни. Это ее дом, она его не стыдится. Многие годы она украшала его чем-то лично своим. Веселые занавески, сшитые ее руками подушки на софе, скатерти на столах. И в то же время дом хранил что-то от ее родителей — и Дэвида.

Присутствие Тони за столом лишний раз напомнило ей, как все изменилось в мгновение ока.

Тони ел с удовольствием. Здоровый мужчина, он любил сытно поесть. Съев половину своей порции макарон, он поднял голову:

— Завтра я хочу посмотреть твои бухгалтерские документы. Надеюсь как следует разобраться с ними еще до конца недели. Тогда мне станет яснее, как привести хозяйство в порядок.

Рена была благодарна ему за то, что он первый упомянул об этом. Она точно передала Тони свой разговор с менеджером в банке, открыла истинное положение финансовых дел, назвала сумму долга.

— Я возьму все это на себя, — произнес он не колеблясь. — Заплати своим служащим, а об остальном не тревожься.

— Спасибо. — Рена опустила голову. Его благородство унизило ее.

— Рена?

Она посмотрела в его темные глаза.

— Теперь это наше общее дело. Ты не должна больше беспокоиться о виноградниках.

— Я знаю. Я действительно тебе благодарна, но не могу не чувствовать себя неумехой. Я пыталась, Дэвид пытался. Нам не везло, надо было ремонтировать инвентарь, возникли проблемы с оптовиками, крупные виноделы ставили нам палки в колеса.

Тони накрыл ее руку своей, и в ней словно вспыхнула искра.

— Семья Карлино тоже принимала в этом участие. Больше подобного не случится.

Она постаралась отмахнуться от своих ощущений:

— Семья Феарфилд всегда гордилась тем, чем жила. Я гордилась нашим делом. Теперь мне кажется, что я предала своих родителей. Мне пришлось выйти замуж, чтобы спасти их хозяйство.

Тони погладил ее ладонь. Это было приятно. Слишком приятно. Она не смогла отдернуть руку. Боже праведный, ей так нужна его ласка!

— Я не обижаюсь, — сказал Тони. — Я знаю, что я последний, кого ты хотела бы себе в мужья.

Она смотрела, как его пальцы нежно поглаживают суставы ее пальцев.

— Было время, когда я больше всего на свете хотела быть твоей женой.

— А теперь?

Она внимательно посмотрела ему в глаза и неуверенно пожала плечами:

— Теперь я не знаю. Правда не знаю, Тони. Я так устала.

Тони встал из-за стола:

— Тогда иди спать. Я тут приберу.

Рена поднялась, хотела возразить, но Тони уже собрал тарелки и начал укладывать их в посудомоечную машину. Он стоял к ней спиной, и она невольно залюбовалась его широкими плечами, тонкой талией.

— Я… я, пожалуй, действительно приму душ и лягу. А ты…

— Я приду потом, Рена.

Она коротко кивнула, повернулась и вышла из кухни. Она слишком устала, чтобы думать о том, что принесет ей ночь с ее новым сексуальным тайным мужем.

Глава 7

Спасаясь от проникших в ее спальню лучей утренней зари, Рена глубже зарылась в одеяло, крепче сжала веки и облегченно вздохнула, довольная теплом своей постели.

Лежа с закрытыми глазами, она вдохнула приятный аромат и улыбнулась. Теплое дыхание коснулось ее щеки. Она открыла глаза и увидела рядом с собой Тони. Он лежал на краю кровати и, кажется, смотрел, как она спит.

— Доброе утро, родная.

В ее голове зазвонили тревожные колокольчики. Она не могла поверить, что лежит в постели вместе с Тони. И наслаждается этим. Она открыла рот, хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам:

— Ш-ш-ш! Не думай слишком много, Рена.

Она вспомнила, что вечером надела ночную рубашку, которая меньше всего ей шла, на случай, если Тони сдержит слово и придет к ней в постель. Но она была женщиной, и даже самая ее некрасивая рубашка была не так уж плоха.

— Не думать о чем?

— Об этом.

Он придвинулся ближе и коснулся губами ее губ. Она должна была бы прийти в ужас от жара его дыхания и близости его тела, но этого не произошло. Ее тело и разум не способны были в этот момент на быстрые реакции. Тони внимательно посмотрел ей в глаза, и то, что он в них увидел, кажется, удовлетворило его.

Тони умел соблазнять женщин и доказал это следующим поцелуем. Он углублял его с осторожностью эксперта, постепенно пробуждая ее реакцию. Он положил ей руку на талию, и она сквозь ткань ночной рубашки ощутила силу его прикосновения. Он постепенно привлекал ее к себе все ближе, и в ответ короткие импульсы бежали по ее телу. Она громко вздохнула, короткий гортанный звук вырвался из самой глубины ее существа. Тони медленно гладил ее бок — вверх-вниз, вверх-вниз, проводил пальцами по нижней части ее груди.

О боже, как хорошо было чувствовать его ласку. До дрожи, до боли в сердце.

Рена любила физический акт любви. Любила интимность, бездумное наслаждение плоти. Этому ее научил Тони. Конечно, тогда они страстно любили друг друга, и не было причин сдерживать чувства. Она полностью отдавалась ему душой и телом. В своей жизни она знала только двух мужчин, и каждый по-своему обучал ее искусству любви. Дэвид был мил, нежен, уступчив. Тони — неотразим, горяч, сексуален.

Страстные ласки Тони притягивали ее как магнит. Она придвинулась ближе, ее дыхание участилось. А он шептал ей, как она прекрасна, как он жаждет соединиться с ней. Она со вздохом дала ему разрешение.

Его рука поднялась и обхватила ее грудь поверх ткани рубашки, погладила сосок. Горячая волна пробежала по всему ее телу, наполнила его сладким жаром. Ей хотелось еще и еще.

Ее тело требовало кульминации физического наслаждения, но мозг и сердце сопротивлялись. Она замерла под ударами сомнений, дала себе право рассуждать.

— Ты опять слишком много думаешь, Рена, — шепотом сказал Тони. Он продолжал ласкать ее грудь, стараясь заставить ее мозг замолчать.

Она положила руку ему на руку, остановила его:

— Один из нас должен.

— Я же говорил тебе, что не собираюсь поститься в браке с тобой, — произнес Тони спокойно. — Считай я, что ты не готова, я отступил бы. Но женщина, которую я только что целовал, не возражала. Ты наслаждалась моими руками, моими ласками. Еще секунда, и я снял бы с тебя рубашку, и мы соприкоснулись бы телами. Я этого хочу и знаю, что ты тоже хочешь.

У нее было тяжело на душе. Она знала, что он прав, но ей надо было высказать вслух свои самые затаенные мысли:

— Хотеть и иметь — две разные вещи.

— Так считает Рена, а не я.

Рена вздохнула:

— Я не могу забыть, кто ты, что ты мне сделал. Мое сердце для тебя пусто.

— Так ты сказала. — Тони перевернулся на спину и уставился в потолок. — Что сделано, то сделано. Я ничего не могу изменить.