Гримуар темного лорда VIII - Тимофей Грехов

и книги, я читал дневники. В её спальне, на стеллажах я нашёл ещё сорок три книги с мемуарами Софьи. Все они были под чарами стазиса и сохранились в прекрасном состоянии.

Прежде чем приступить к чтению, я разложил их в хронологической последовательности. Благо Софья начинала каждый свой дневник с того сколько перерождений она уже пережила. Были и пробелы в её жизнеописаниях. Если я правильно всё понял, то самый старый дневник был написан примерно за несколько десятков лет до развала Римской империи*

(17 января 395 года. В этот день последний император единой империи Феодосий произвёл её раздел на две части, передав западную часть младшему сыну Гонорию, а восточную часть со столицей в Константинополе — Аркадию).

Для меня осталось загадкой, как Софья смогла собрать в одном месте дневники из своих прошлых перерождений. Латынь, китайский, хинди, английский, французский, русский… Благо с прочтением никаких проблем не возникло. С этим превосходно справлялся артефакт-переводчик.

Чем больше я погружался в историю Софьи, тем больше начинал её уважать. Почти везде, где бы она не появлялась, оставляла свой след в истории. И это при том, что она перерождалась всегда в женском теле. А в те времена у них не было тех же прав и свобод, что и у мужчин. Однако, многолетний опыт, острый ум и желание вырваться из проклятого порочного круга помогали ей на пути к своей цели.

На ночь мы остались у входа в тайник. Через портал мы перетащили сюда свои вещи. И поставив палатки я продолжил изучение дневников. В них Велинара не записывала новых заклинаний, зелий или ритуалов. И если о них и говорилось, то только вскользь.

Закончил я когда стрелка часов уже показывала начало пятого. Словно почувствовав, что я закончил, ко мне в палатку вошла Селеста.

— Нууу, делись, что вычитал интересного? — без предисловий спросила она.

— Если кратко, то в Велинаре проснулась совесть. Но при этом у неё огромная обида на богов. Она пишет, что «Путь развития» крылозавров ошибочен, правда, я не нашёл объяснения почему… — сделал я паузу, и Селеста меня решила поторопить.

— Но?

Я ненадолго задумался, как правильно выразить свою мысль.

— Она стала очеловечиваться, — ответил я.

— Это как?

— Знаешь, проще самой прочесть. В них, — поднял я со стола один из дневников, — много душевных терзаний. Каждое своё перерождение она попадала в женское тело. И в первую тысячу лет она на мужчин иначе как на животных не смотрела. Ей потребовалось огромное самообладание, чтобы лечь под нефелинов. Жажда мести за проклятие, унижение, а потом ещё и пытки, переселили чувство брезгливости. Велинаре нужны были магические знания, а их могли ей дать только нефелины. В общем, как обычно бывает, камень вода точит, и то же самое произошло с Велинарой. У неё рождались дети, и после перерождения она следила за тем, как те живут. Но в какой-то момент это стало её тяготить. Поэтому она решила, что, начиная новую жизнь, будет глушить эмоции из предыдущей. Но всё изменилось, когда она переродилась Романовой. Предрасположенность к магии крови помогла ей приглушить проклятие нефелинов. Некоторые воспоминания приоткрылись, и она смогла связаться с Белиалом.

— Что? — воскликнула удивленная Селеста.

— Сам в шоке, — усмехнулся я над её реакцией. — В тысяча шестьсот восьмидесятом году Софья провела ритуал призыва и подала сигнал, на который явился Белиал.

Я поднялся из-за стола, и начал наливать себе из термоса кофе.

— И что было дальше? Костя, что за манера останавливаться на самом интересном!

Я усмехнулся. Мне нравилось играть на её нервах. К тому же Селеста отвечала мне тем же.

— Велинаре не повезло, что на её призыв пришёл родственник Вельзавра.

— Почему? — спросила Селеста, при этом жестом показала, что у нас появились уши. Я создал сканирующее заклинание и понял, что рядом с палаткой стоит Кристина. Немного подумав, я решил сделать вид, что не заметил её присутствия.

— Потому что между их близкими много тысяч лет назад был конфликт, — ответил я. — Если честно, там описан прям эпизод из «Санта-Барбары».

— КОС-ТЯ! — прорычала Селеста. — Рассказывай!

— Вельзавр добивался Рарзвели, но та выбрала Обрина. Обрин был младшим братом Велинары. Так понятно?

— А при чём тут Белиал?

— Он младший брат Вельзавра, — ответил я и продолжил. — Весь разговор Белиал надсмехался над Софьей. А именно за то, кем она стала. Словами он бил сильнее, чем кулаками. Он назвал её слабой и недостойной внимания крылозавров. Велинара умоляла сообщить о ней Обрину. Как ты, наверное, уже догадалась — он отказался. Поиздевавшись, Белиал ушёл.

Велинара пробовала вызвать своих собратьев ещё сотни раз, но больше никто не откликнулся. Позже она сделала вывод, что Белиал заблокировал подпространственную частоту, через которую она посылала сигнал.

— Веселое у тебя было чтиво, — подняв со стола один из дневников, произнесла она. И тут же спросила. — Что ещё я должна знать?

— Всё, что она сделала для Романовых, она делала для себя. Артефакты, зелья, знания, кодекс Романовых, она оставила это им, чтобы их род не сгинул.

— Что ты имеешь в виду?

— У ритуала по смене предрасположенности был побочный эффект. Раньше её душа могла попасть почти в любого смертного, в чьих жилах течёт кровь нефелинов. Сейчас же она может вселиться только в потомков Софьи и ни в кого другого.

— А если их не останется? — спросил Селеста. У меня не было точного ответа на этот вопрос, поэтому я просто пожал плечами. — Получается, если мы откроем саркофаг, то Велинара переродится в императорском роду, где каждый друг за друга горой? И где Софью почитают словно святую, так?

— Да, — ответил я. И сделав непродолжительную паузу, продолжил. — Так что я ещё не определился, что с ней делать. Из дневников непонятно, изменила ли она на самом деле свое отношение к другим разумным в положительную для нас сторону. И что для неё в приоритете: война с богами или выживание нашей расы.

— Костя, не ходи вокруг да около. Скажи, что ты предлагаешь?

— Оставить её здесь, — ответил я. — Пусть её душа спит столько, сколько это возможно.

— Я согласна, — тут же произнесла Селеста и, посмотрев в сторону входа в палатку, где пряталась принцесса, спросила: — Но что если Кристина будет