Гримуар темного лорда VIII - Тимофей Грехов

поспешили к ней. Как оказалось, за прошедшие столетия небольшую выемку занесло песком. И если бы не внимательность Наташи, я бы просто проломил стену.

Я создал чарами водную струю и вымыл песок с мелкими камнями, после чего Селеста вставила кристалл в проём.

— И почему ничего не происходит? — спросил я и, словно ожидая моих слов, скальная порода стала прозрачной. Постепенно за ней стали проглядываться своды каменной стены.

Первым в проход прошёл я, а следом за мной Селеста. Когда мы оба проверили всё сканирующими чарами, дали сигнал остальным проходить.

Мы шли по длинному коридору, который постепенно уходил вглубь. И когда дошли до винтовой лестницы, я почувствовал магический импульс. От артефактов-обманок ключей появились небольшие энергетические сполохи. Судя по всему, только что сработали чары свой-чужой. И раз все остались в сознании и целыми — проверку мы прошли.

Таких чар не было в библиотеке Романовых. И мне показалось, что они должны были убить нас, если бы на нас не было ключей.

Когда мы спустились вниз по винтовой лестнице, я понял, что это место не совсем библиотека, а скорее лаборатория. Стеклянные колбы, котлы, банки, небольшие коробочки с засушенными травами, шерсть, жилы, глазные яблоки, органы животных…

На столах и шкафах лежали пожелтевшие журналы. Их я решил пока не брать в руки. Вначале нужно попробовать применить к ним восстанавливающие чары, а то, не дай бог, при физическом воздействии страницы рассыплются, и все знания, оставленные Софьей, будут потеряны.

Эта лаборатория была существенно больше библиотеки. Помимо основного помещения было ещё шесть комнат. К ним вели длинные коридоры и, чтобы сэкономить время, мы решили разделиться.

Когда я прошёл коридор и со скрипом приоткрыл деревянную дверь, то понял, что попал в спальню. Да-да, именно в спальню. Тут была двуспальная кровать, картины, небольшой столик с фарфоровым чайным сервизом, стеллаж с книгами.

Судя по всему, тут Софья не пожалела времени и сил на её обустройство. Она выгравировала рунные цепочки, благодаря которым всё сохранилось в идеальном состоянии. Когда я подошёл к кровати, то увидел на подушке небольшую книжку. И стоило мне открыть первую страницу, я возликовал.

«Сей дневник принадлежит Софье Алексеевне Романовой». – прочитал я.

Меня раздирало любопытство, что там написано, поэтому я сел на кровать и приступил к чтению.

С каждой новой прочитанной строчкой я хмурился всё сильней. Не знаю сколько я провёл так времени, но даже не заметил, что в дверном проёме стоит Селеста. Она, поняв, что я абсолютно не обращаю на неё внимания, пару раз кашлянула.

— Кха-кха. Что-то интересное?

— Ты даже представить себе не можешь, — ответил я. Было очевидно, что мой ответ заинтересовал девушку. Сев за стол, она требовательным тоном спросила.

— Ну, я долго буду ждать?

Я посмотрел на Селесту и, усмехнувшись, открыл дневник на второй странице.

— «Моё тысяча восемьсот тридцать восьмое перерождение», — прочитал я, после чего обратился к ней. — Ну как, Сел, ты заинтригована? — Эмоции выдавали Селесту, но мне хотелось подразнить её.

Она кивнула. И только я собирался продолжить, как к нам прибежал Ставр. Он тяжело дышал, и я уж подумал, что что-то произошло.

— Что случилось? — поднимаясь с мягкой кровати спросил я.

— Тебе лучше самому на это взглянуть, — ответил капитан гвардейцев.

Разумеется, по пути я расспросил Ставра. И мне самому захотелось взглянуть на эту находку собственными глазами.

— Ты смог понять кто в нём лежит? — спросила Селеста.

Ставр не заставил себя ждать с ответом.

— Нет, конечно! — с возмущением ответил он. — Хотя, это наверняка кто-то из Романовых. Уж сильно она похожа на Её высочество Кристину.

Совсем скоро мы вошли в огромное помещение. Было сложно не заметить скульптуру уж очень похожую на крылозавру. Рядом с ней в центре находился хрустальный саркофаг. Когда мы подошли ближе, то там увидели золотоволосую женщину. И, как уже говорил Ставр, она и впрямь была очень похожа на Кристину. «Слава Богу, это не она», — подумал я. Хотя я уже догадывался кто это. Раньше я видел это лицо на одной из картин в кабинете императора. И я навряд ли ошибусь, сказав, что это усыпальница Софьи Романовой, первой императрицы Российской Империи.

— А, вот вы где! — произнесла Наташа. За ней тут же вошла Кристина, они тоже остановились рядом с хрустальным саркофагом.

Тело женщины плавало в каком-то желеобразном составе розового цвета. И создавалось впечатление, что она жива. Видимо не мне одному пришла эта мысль, и я почувствовал, как Селеста активировала диагностические чары.

— Есть что-то? — спросил я.

Селеста вначале отрицательно покачала головой, а потом добавила.

— Мозговая активность на нуле.

Я повернулся к Кристине.

— Разве тело Софьи не положили в родовом склепе?

— Положили, — ответила она. — По крайней мере я так думала.

В какой-то момент я заметил, что на дальней стене что-то написано. Разумеется, я пошёл проверить это.

'Приветствую вас, потомки Романовых! Я, князь Кощей Бессмертный, оставляю это сообщение для вас. Ведь если вам приходится читать эти строки, значит, я мёртв, ибо иначе я убил бы вас, стоило вам войти в этот тайник.

И ДА! Здесь покоится Софья Алексеевна Романова 27.09.1665−03.07.1727'.

«Но Софья погибла в 1725 году!» — про себя подумал я. Этот вопрос был в ЕГЭ по истории, и за этот тест я набрал 100 баллов! Она умерла в результате неудачного эксперимента. Лаборатория взорвалась, и её тело было обнаружено сильно изуродованным.

Напрашивался очевидный вопрос, а было ли тело Софьи настоящим?

Однако, я не стал и дальше заострять на этом внимание и продолжил читать дальше.

'Не знаю сколько была заключена душа Софьи в этом склепе, но оно того стоило. Ибо та, которую вы боготворили, была проклята. Но проклята за дело!

Я не знаю в каком ключе воспитывали Романовых, но прочтите это сообщение и задумайтесь! Так ли хорошо вы её знали? Бесспорно, она создала потрясающий фундамент для становления и развития вашего рода. И для меня так и осталось загадкой почему она это сделала. Но суть в том, что вы не знали Софью так, как знал её я.

Если она не соврала, то о её тайне знали только я и наша дочь Снежана, но она погибла. Она открылась только нам…

Я знаю её настоящее имя. Или, вернее, её первое