Теория невероятности - Александр Акимович Скляр

тенистых аллей, в вентиляционных отверстиях комнат для инструктажей, в шкафах, где хранилась одежда сотрудников охраны и обслуживания. В вентиляционных каналах, сколько их не чистили, всегда стоял чей-то гомон, ехидный смех. Некоторым чудился в вентиляционных решетках блеск глаз, и чаще всего женских. Почему так, никто объяснить не мог, но и отказываться от своих видений не желал.

В багажнике, на этот счет, слава богу, всё было чисто – не зря же Тайник ежемесячно приглашал лично архиерея Павла с кафедрального собора очистить автомобили, находящиеся в его подчинении, от скверны. Архиерей, читая молитвы, всё время отплевывался, видно, задел своим словом накопившуюся нечисть, и та в отместку, разбегаясь, напускала волну пыли на достопочтимого божьего посланника. По окончании своего деяния он обычно требовал от Тайника дополнительной оплаты на ремонт храма, жалуясь на чрезмерное количество демонов, с которыми ему пришлось бороться. Начальник тайной полиции долго рылся по карманам и с прискорбием сообщал, что дополнительных денег свыше оговоренных при себе не имеет. Божий помазанник с немым упреком во взгляде, многозначительно замирал выжидая. Начальник тайной полиции отвечал ему честным открытым взглядом цыгана, но в конце, всё же, опускал глаза и шёл к шоферу одалживать недостающие деньги, которые никогда не возвращал.

Так же, как и накануне, Николай ловко выскочил из багажника на светофоре. Небрежно проскользнул между рядов машин, как мышь среди кастрюль, и, выскочив на тротуар, вытащил зеркальце, осмотрел себя: волосы взлохмачены, усы на месте. Порядок.

Ему показалось, что Наталья ждала свидания, потому как дверь открылась тут же после звонка, несмотря на то, что они договорились встретиться только завтра. Во всяком случае, в это очень хотелось верить. Он, словно солдат прибывший на побывку, не скрывая обвала чувств, с порога заключил её в объятия, в которых торжествовало безумство, клокотала страстная энергия сверхчеловеческого чувства. Порыв был такой, что никто из них не мог вспомнить, как их тела, переплетенные наподобие хлебного батона-плетенки, примостились на уютном пружинистом диванчике.

Неведомо, приятно ли пекарю сплетать такой батон, но расплетать его очень забавно.

Николай таял от любви и нежности. Он ласкал, целовал, задыхался, умирал и снова воскрешался. Она лишь благодарно улыбалась в ответ.

Время летело предательски быстро, и не было никакой возможности набросить на него узду.

Николай посмотрел на часы и встрепенулся от такой несправедливости со стороны времени: бежит без оглядки, когда его не просят. А другой раз, станет, как осел упрямый, с места не сдвинешь – ползет, как муравей. Он замер, собрался с духом и, резко поднявшись, решительно сказал:

– Для того, чтобы нам встретиться снова, мне надо сейчас же немедленно уйти.

Тишина наступила в комнате. Слышно было, как в ушах шумело время, проворачивая планету на ее оси.

В углу на потолке паук плел свою паутину, шаркая ножками по ней же вниз, а после вверх, чтобы оценить работу. Оценщика бы ему с жилищной конторы пригласить в помощь, но не дождется специалист дополнительного заработка – паучок известный скряга.

На лестничной клетке пахло яичницей. Соседи готовили ужин.

Они договорились встретиться через день.

Но через день все пошло не так с самого утра. Какая-то неприветливая пасмурность погоды настораживала чувства. Появившиеся волнения, лишали куража, позволявшего на жизненные козни смотреть с легкостью победителя. С посадкой в багажник все прошло гладко, как накануне, но интуиция колола нервы своей предугаданностью.

Перед выездом из имения машина остановилась, по всей видимости, у ворот с охраной. Сердце, притаившегося в багажнике беглеца, учащенно забилось, предсказывая провал затеи.

Багажник открылся, и Николай увидел устремленный на него коршунский взгляд Тайника. Взгляд был совсем не добрый. Двойник президента много раз готовился к подобному моменту, но когда все произошло на самом деле в голосе, почему-то пропали и задор, и уверенность.

– Добрый день! Вот так встреча! Я президент республики, по какому праву меня потревожили? – Николай начал заранее заготовленную речь. – Шутка! – добавил он, улыбаясь, но как-то не убедительно. Игра не шла.

Пронизывающий негодованием взгляд начальника тайной полиции, как ни парадоксально, подбодрил Николая в этот критический момент, и он, изображая из себя ухаря, пригрозил:

– Не пяльтесь на меня, словно первый раз видите: порвете грудь, самим зашивать придется…

Охранник сопроводил влюбленного беглеца в его апартаменты и, видно, озвучил приказ начальства: строго выполнять инструкцию при нахождении на режимном объекте.

– Слушаюсь, – издеваясь, грустя, негодуя ответил Николай, видя в воображении перед собой лишь склонившуюся женскую головку. И такая тоска его одолела, хоть волком вой. Всё вмиг стало безразлично и не мило; и самое удивительное, что безысходность обаяла в обстановке, когда все что надо для счастливой жизни имеется в избытке, а чего потребуешь, тут же принесут, доставят, подадут. Деву на ночь? – пожалуйте выбрать с альбома по вкусу; кокосы-ананасы – на подносе, кенгуру в чесночной приправе с кинзой? – извольте заказать. А китового мяса на крови в креветочном соусе, не желаете? Вечный рай – а вот накоси-выкуси…

Но… почти всегда окончание одного события становится началом другого. Правда, не просто такое продолжение заметить, особенно через замочную скважину.

С этого дня перед апартаментами Николая всегда сидел охранник, следующий за ним всюду, куда бы он не направлялся, выходя из личных комнат. Ощущение брезгливости и подавленности не доставляли радостей жизни. Перспективы на изменения к лучшему не просматривались, казалось бы… Дни текли путаясь своей похожестью.

Его почему-то перестали вызывать на учебные занятия, не говоря о подмене президента на его бесчисленных раутах, встречах, митингах. Тоска легла на душу, словно пыль на мебель в заброшенной комнате.

Несколько дней спустя, стоя у окна, он увидел, как его коллега, Двойник, медленно прогуливался по парку, впитывая радость общения с природой. Им запретили встречаться и общаться; жизнь стала ещё немного тучнее. Казалось бы – двойник президента, на полном довольствии в своё удовольствие. И вот все не так… Кому сказать, так, кто ж поверит?..

Вдруг Двойник, как-то странно, покачнулся, хотел присесть на скамейку с забавными вензелями на подлокотниках и спинке, но, не дотянув совсем немного, рухнул прямо у её ножек, выполненных в стиле барокко (как у некоторых женщин ножки, попадаются ещё такие, раздутые в икрах бутылочкой). Николай подернулся от такого события и замер на месте в состоянии остолбенения. К упавшему «президенту» тут же подошли двое охранников с носилками, аккуратно и ловко уложили груз, и скрылись из поля зрения. Николай инстинктивно рванулся в коридор, но встретившись взглядом с охранником за дверью, остыл и вернулся обратно в апартаменты.

Почему-то неуместно пришла в голову