Изумрудная роза - Элейна Р. Галлеа

class="p">Он поцеловал её за ушком, и она почувствовала его улыбку в этот момент.

— Так уж вышло, я знаю очень много историй. Ты когда-нибудь слышала о проклятье чёрного шипа?

— Нет, ни разу.

Она зевнула.

— Давным-давно в далёком лесу жила юная эльфийка смерти. Она родилась без дара, но всё равно старалась обеспечить свою семью. Её отец был очень болен и…

Голос Флинна звучал приглушённо, нежно убаюкивая Октавию. Она внимательно слушала, тихо задавала вопросы по мере его рассказа. В их словах не было колкостей и напряжения. Что-то в этот вечер изменилось между ними.

Октавия медленно погружалась в сон.

— И жили они долго и счастливо, — тихо закончил Флинн.

— Какая прекрасная сказка, — выдохнула Октавия, уже почти засыпая. И веки, и язык казались тяжёлыми.

Несколько минут прошло в этом тихом, уютном спокойствии.

Губы Флинна прижались к её лбу.

— Мне понравилось. Хотел бы, я чтобы так было между нами всегда.

Девушка свела брови, но уже не смогла задать вопросы — она окончательно провалилась в сон.

В ту ночь ей снились проницательные карие глаза красавца-ведьмака и его божественные поцелуи.

Глава 7

Уйма неудачных решений

М

атрас рядом с Октавией казался холодным. Она вытянула руку, гадая, куда делся Флинн. Он спал рядом с ней всю ночь, крепко прижимая к себе.

Октавия разлепила глаза. Всё ещё было темно. Она посмотрела в сторону единственного окна. Небо только начинало менять цвет. Солнце поднималось, разгоняя ночь насыщенно-алыми лучами света. Дрожь пробежала по спине девушки.

Красное небо — плохая примета.

За её спиной послышался шорох. Странно. В этом домике нечем особо шуршать. Здесь есть только кровать, они вдвоём и её сумка…

Октавия резко вдохнула, сжав кулак.

Нет, Флинн же не такой? Насколько нужно быть бессердечным, чтобы пойти на такое предательство, особенно после прошлой ночи.

Одно дело копаться в сумке незнакомки, но после того, как они целовались…

Ком застрял в её горле, мешая дышать. Октавия медленно развернулась. Этому звуку должно быть какое-то другое объяснение, верно?

«Например?» — спросила драконица.

Да какое угодно!

Октавии отчаянно хотелось, чтобы её подозрения оказались напрасны. Чтобы Флинн оказался достоин доверия. Чтобы…

Её взгляд остановился на ведьмаке. Поток отборных ругательств пронёсся в её голове.

В этот самый момент Октавия готова была вырвать из груди собственное сердце и поклясться, что никому больше не позволит к себе прикоснуться. Предательство отдавало горечью на языке. Прямо на глазах у Октавии ведьмак, присев на одно колено, спешно рылся в её сумке.

Вот же подлец.

Ярость полыхала в её груди, адским пламенем растекаясь по венам. Красная пелена застилала глаза. Ноздри раздувались. Октавия так торопилась спрыгнуть с кровати, что наступила на больную лодыжку. Та вывернулась от неожиданной нагрузки. Октавия резко втянула воздух сквозь зубы, и ведьмак это услышал.

Мерзавец тут же выпрямился.

— Октавия…

— Какого чёрта? — проскрежетала Октавия.

Его спина была прямой как доска, плечи напряжены. Он выпустил её сумку и медленно обернулся.

— Красавица, позволь мне объяснить…

Кулак Октавии прилетел ему в лицо.

Его нос хрустнул от удара, из него потекла кровь.

— Твою ж! — выкрикнул он, накрыв ладонями сломанный нос. Что-то упало на пол с глухим стуком и закатилось под кровать.

Из комнаты словно бы выкачали весь воздух.

Он смотрел на неё. Она смотрела на него. Глаза обоих одновременно увеличились втрое.

И тут он, позабыв про кровоточащий нос, молниеносно опустился на четвереньки.

Но Октавия была быстрее. Даже с больной лодыжкой она успела раньше. Со стоном упала на деревянные доски, невзирая на боль, прострелившую ногу. Это всё не имело значения. Ни боль. Ни лживый воришка.

Только груз.

Взгляд привлёк зелёный блеск. Посылка лежала под кроватью. Октавия, распластавшись, залезла под матрас, стараясь не думать о пыли и кое о чём похуже.

— Октавия, прошу, позволь мне объяснить. Всё не так, как ты думаешь, — взмолился Флинн, касаясь её здоровой лодыжки.

Она пнула его. Его поступку нет оправданий. Всё, что было между ними, он своими руками разбил на миллион осколков.

Игнорируя лицемерного ведьмака, Октавия максимально вытянула руку, шаря вслепую, пока пальцы не сомкнулись на холодном изумрудном предмете.

Октавия облегчённо выдохнула и на мгновение опустила голову на пол, отдыхая. Груз всё ещё у неё. Она не может его потерять. Так что она отделалась простым испугом. И на всю жизнь запомнит, что ведьмакам нельзя доверять.

Ей не стоило целовать Флинна, не стоило фантазировать о нём, прикасаться к нему. Она, очевидно, совершенно не разбирается в мужчинах.

На эти грабли она второй раз не наступит.

Крепко держа свой ценный груз, Октавия выползла из-под кровати. Опираясь на здоровую ногу, она подобралась к сумке и убрала драгоценность внутрь.

Рука легла на её плечо.

— Пожалуйста, Октавия…

— Не смей! — Слёзы подкатили к глазам. Разъярённая Октавия усилием воли затолкала их обратно. — Не смей, чёрт возьми, прикасаться ко мне. Прошлая ночь была ошибкой. Всё это было большой ошибкой.

— Нет, не говори так.

— Не указывай мне, что делать. — Она прижала сумку к груди и обернулась. — Скажи правду: ты пытался украсть изумруд?

Он прикусил губу и напряг челюсть. Одна секунда молчания была красноречивее сотни слов.

— Иди к чёрту.

Она оттолкнула его, направляясь к выходу из дома. Флинн звал её по имени, но она, не обращая на него внимания, распахнула дверь.

Снаружи стоял стражник.

— Мисс?

— Я уже готова уйти, — выпалила она. — Можно мне вернуть трость? Я пойду одна.

Она выделила интонацией последнее слово, стараясь не думать о том, как резко втянул воздух Флинн позади неё. Стражник, видимо, что-то понял по её глазам, потому что не стал спорить.

Через час Октавия уже была в пути. С тростью в руке она снова брела по лесу.

И чёрт бы его побрал, но даже после его предательства Октавия не могла выкинуть Флинна из головы.

Прошло четыре дня относительной тишины. Октавия шла через холмы и горы. Она уже давно перестала восхищаться красотой природы вокруг. Она слишком устала для этого. У неё хватало сил только на то, чтобы переставлять ноги одну за другой.

Боль стала для неё привычным состоянием. Каждую ночь она находила себе укрытие под деревом или в пещере и массировала ноющую лодыжку.

Идти было непросто, но хотя бы дождя больше не было видно на горизонте.

Как и Флинна.

Время от времени она слышала хруст веток, но, оглядываясь, никого не видела. Сумку она ни на секунду не выпускала из рук, изумруд был