Моя Теодосия - Ани Сетон

То, что девочка была шокирована или испытывала отвращение к такой любви, в общем-то пустячная неприятность, которая не сильно его беспокоила. Правда, он не мог не признаться, что ему не очень-то понравится, если она выйдет замуж за мужчину, которого страстно любит. У него не было намерения делить ее любовь еще с кем-либо. Ее преданность была для него дороже всего на свете. А Элстон вряд ли был бы опасен с этой стороны.

Предрассудки Теодосии должны быть преодолены. Он не собирается насильно заставлять ее. Лишь полная откровенность поможет обойтись без этого и является последней надеждой. А жизнь под одной крышей с Элстоном в течение нескольких недель должна помочь в этом деле. Да, решил он, соседство и легкое давление.

Ничего не понимая в его размышлениях, Тео покорно ждала, когда отец заговорит, рассчитывая, что он, наверное, не понял сначала всю чудовищность нападения Элстона, и сейчас передумал.

Но то, что Аарон проговорил мягким голосом, застало ее врасплох:

– Я думаю, моя дорогая, мы должны простить невоспитанность мистера Элстона. Уверен, это больше не повторится. Не надо строго судить мужчин, они – не ангелы. А мне этот молодой человек очень нравится. Поверь мне. Ты ведь всегда доверяла моему суждению.

Она подняла голову, в глазах у нее стоял немой вопрос. Но на его улыбающемся лице она ничего не смогла прочесть и, находясь в полном недоумении, она почувствовала, что словно черная кошка пробежала между ними. Аарон резко встал.

– Все, Тео. Иди спать. Ты выглядишь, как леди Макбет. Не вижу никакой трагедии в том, чтобы молодой человек пожил у нас. Другие девушки, наоборот, были бы рады такой компании. В любом случае, запомни, какие бы причуды или меланхолия не мучили тебя, я хочу, чтобы с ним ты была особенно приветлива.

Она тоже встала со стула, с достоинством подняв подбородок.

– Я обещаю, что никто не заподозрит меня в отсутствии гостеприимства к твоим гостям.

Судорожно улыбнувшись, она медленно пошла наверх.

V

На следующее утро Джозеф Элстон подкатил к парадному крыльцу Ричмонд-Хилла в кабриолете, запряженном парой великолепно подобранных гнедых, за ним следовала взятая внаем повозка, битком набитая багажом, с тремя рабами: личным слугой Кейто, поваром и грумом. Это были гуллахи; их кожа отливала синеватым оттенком, перед их ушами свисали пряди волос, изогнутые в форме турецкого ятагана, а их необыкновенно высокие фигуры живописно обрисовывались на фоне красно-зеленого выезда Элстона. Они говорили на диалекте, непонятном для негров Ричмонд-Хилла, воспринимавших этих чужаков с подозрением и любопытством.

Аарон, поприветствовав Элстона у входа, провел его прямиком в библиотеку и пододвинул к нему свой передвижной бар. Молодой плантатор расслабился под влиянием бренди и особого обаяния Аарона. После приличествующего обмена любезностями Аарон ловко перевел разговор на Теодосию.

– Она необычайно восторгается вами; считает вас потрясающе красивым, понимаете ли.

У Джозефа от удивления отвисла челюсть; он даже неосторожно пролил бренди.

– Боюсь, вы ошибаетесь, сэр; она находит меня невыносимым. Я… она… боюсь, у нее есть для этого причина.

Аарон подавил улыбку.

– Причина, сэр? Что вы имеете в виду?

Джозеф охрип от волнения, все его лицо покрыл густой румянец, который он болезненно ощутил сквозь кожу. Он глубоко устыдился своего поведения в саду, тем более что теперь Теодосия казалась ему бесконечно соблазнительной, ослепительно сияющей феей. Кроме того, в его памяти витало лишь туманное воспоминание о том, что произошло на самом деле. Вспоминалось лишь настроение, но не подробности.

Аарон видел, что молодого человека нужно было слегка направить, и зловеще нахмурился:

– Я не сомневаюсь, что мистер Джозеф Элстон из Южной Каролины не сделал по отношению к моей дочери ничего такого, чего он мог бы устыдиться.

Джозеф беспокойно заерзал на стуле. Его беспечный отец давно уже пропагандировал свою собственную философию воспитания мальчиков: «Пусть делают ошибки и постоянно высказывают свои собственные суждения – будут учиться на своем опыте». Эта система до сих пор срабатывала очень хорошо, поскольку Джозеф никогда не наталкивался на противодействие или препятствия в своих устремлениях. Когда ему надоела школярная дисциплина в Принстоне, он тут же бросил университет, затем в течение нескольких месяцев изучал право, пока оно ему также не надоело, после чего увлекся путешествиями. Отец не возражал. Фактически Джозеф абсолютно не привык к тому, чтобы его критиковали, даже если это только подразумевалось, как заметил полковник Бэрр. Это встревожило и все же подействовало на него.

– Итак, сэр? – глаза Аарона зорко взирали на его смущенное лицо.

– Я испытываю величайшее уважение к мисс Бэрр, сэр. Она самая обаятельная девушка, какую только можно встретить. Я глубоко восхищаюсь ею, – наконец, выпалил он.

Аарон отвел свой гипнотизирующий взгляд, позволив губам медленно приоткрыться в улыбке.

– Иначе я и не мыслил, дорогой мой. У Теодосии была масса поклонников. Как вы знаете, она очень молода, и мне бы крайне не хотелось расставаться с ней. И все же я буду с вами так же откровенен, как и вы со мной. Ваше признание мне по душе.

Джозефа будто молния поразила. Он залпом выпил бренди и невнятно пробормотал:

– Вы оказываете мне большую честь, полковник. – Ибо то, что подразумевал Бэрр, можно было безошибочно понять как согласие на просьбу о руке его дочери. В ту же минуту Джозефа охватила паника. Ясно, что сам он не имел в виду ничего определенного. А может, имел? Должно быть, Теодосия в конце концов дала отцу полный отчет об этом несчастном эпизоде в саду. Только этим можно объяснить происходящее.

Его медленно соображающий мозг проанализировал ход событий, и паника улеглась. Он обнаружил, что во всем этом есть нечто приятное. Девушка его по-настоящему привлекала. Она была удивительно хорошенькой и высокообразованной. Возможно, держала себя чуть свободно, о чем свидетельствовало «удивительное спокойствие при виде непристойных картинок; однако с этим можно бороться. Ее отец был известный человек и, вероятнее всего, добьется еще более высокого положения. Более того, очевидно, что за ней стояло большое богатство. Его семья будет разочарована его женитьбой на янки, но иных возражений вряд ли можно ожидать.

Аарон наблюдал, как прояснялось лицо собеседника, и позволил себе незаметно усмехнуться. Принимать решения за других всегда было для него развлечением. К разным людям применялась различная тактика. В данном случае он абсолютно верно чувствовал, что ухищрения излишни, они были бы просто потерей времени. Почва была хорошо, хотя и бессознательно, удобрена Теодосией.