Барометр падает - Василий Павлович Щепетнёв

Так почему у людей иначе?

А у людей по-разному. Кто-то изучает дебюты, как великий Ботвинник. Кто-то изучает соперника, как великий Алехин. Кто-то вообще ничего не делает, как великий Капабланка. Мне ближе позиция Ласкера, который считал, что для поддержания спортивной формы вне турниров достаточно уделять шахматам минут сорок, сорок пять.

Дебюты? Обмениваться дебютными идеями — это как обмениваться обувью. Разные размеры, разная полнота, кто-то любит высокий каблук, кто-то низкий… Задача дебюта — получить «свою» позицию, а она потому и «своя», что для каждого разная. Один стремится атаковать, другой играет от обороны, третьему вынь да положь открытую линию, за это он готов отдать пешку или две, четвёртый эти пешки охотно возьмет, пусть соперник докажет, что отдал их не зря, пятый…

Играть? Ну уж нет. Это как перед марафоном пробежать ранним утром километров пятнадцать «для разминочки».

А вот изучать партии соперников — это дело. Это помогает понять ход мыслей соперника. Я как-то купил в Лоун Пайне детектив в мягкой обложке, «Мыслить как преступник». Идея схожа, только изучать логику Фишера или Карпова несравненно приятнее, чем логику преступника. Да и полезнее.

И мы с Тиграном Вартановичем решили написать книгу о матче на звание абсолютного чемпиона мира. Великом Матче, как его называют в американской прессе. Он состоялся в семьдесят пятом году, Фишер — Карпов, игра до шести побед, шесть — три в пользу Фишера.

У нас до сих пор не вышло книги об этом матче. Решили — не нужно это. Один — американец, другой — невозвращенец, о котором лучше лишний раз не вспоминать.

Но мы, я и Петросян, решили исправить этот недочёт. Нет, все сорок семь партий мы анализировать не будем. Только результативные. Девять партий — этого вполне достаточно.

Сначала Тигран Вартанович опубликует наш труд в журнале «64 — Шахматное обозрение», в котором он главный редактор. В рубрике «Глазами чемпионов». А потом предложим уже в виде книги издательству «Физкультура и Спорт», да и заграница подтянется. За рубежом, конечно, об этом матче книги уже вышли, но одно дело, когда автор Реймонд Кин, а другое — когда два чемпиона мира, Тигран Петросян и Михаил Чижик.

И вот мы разбираем партию, а Рона Яковлевна записывает, записывает… В ту самую тетрадь тем самым карандашом, что купила в книжном магазине поселка Нида.

Через полтора часа она сказала «Стоп, Тигранчик» — и мы прекратили наше занятия. Хорошего понемножку. Тише едешь, дальше будешь. Не стоит весь порох изводить на салюты.

Мы расстались. А то ведь надоедим другу, за сбор. Это лишнее.

На территории санатория маленький окультуреный сосновый бор, туда я и пошёл с книгой Томаса Манна и радиоприемником «Sony». В музыкальном салоне настройщик рояля делал свою работу. Рояль я опробовал в первый же вечер. Инструмент хороший, даже замечательный,«Blüthner» двадцать шестого года, но расстроен.

Ну да, немножко расстроен, сказала ответственная по культурно-массовой работе. По плану настройка рояля состоится в октябре.

Но меня-то в октябре здесь не будет.

Жаль, но что же поделать.

А можно позвонить настройщику?

Пятрасу Винаускасу? Можно, но зачем?

Поговорить.

Настройщики роялей, особенно хорошие настройщики — люди избалованные. Но я его убедил, и вот сегодня он приехал из самой из Клайпеды — и трудится.

А я читал «Der Zauberberg» — не спеша и вдумчиво. Раздвигал границы сознания. В этом и суть учебы ли, спортивного сбора и вообще существования — раздвигать границы сознания.

У Манна — санаторий горный Швейцария, здесь — санаторий морской, Советский Союз, а во времена романа — Восточная Пруссия. Сходство и различие. Есть, есть о чем подумать…

Мимо прошла маленькая группа. Генерал, его жена и собака. Генерал тоже в олимпийке, зато у собаки медалей множество. Породистая овчарка, очень породистая. Кобель, производитель. А вот у генерала лицо самое простецкое. Из бедняцкой семьи. Достиг, добился. Стальная воля! Вообще-то с собаками в санатории нельзя, но генералу можно. Впрочем, собака, восточноевропейская овчарка, спокойная и уверенная в себе, хлопот, похоже, не доставит. Себе, что ли, завести такую? Нет, вряд ли. Слишком уж суровые. И фильмы о концлагерях сразу вспоминаются. Да и в разъездах я. Может быть, потом… или, может, хватит разъездов? Сыграю матч-реванш, сыграю с Фишером на звание абсолютного чемпиона, и всё, коньки на гвоздь, я себе уже всё доказал? Пири и Кук второй раз на Северный полюс не возвращались. Хиллари второй раз на Эверест не поднимался.

Престиж страны? Престиж страны — это состояние образования и здравоохранения, это уровень научных достижений, это армия, это прилавки магазинов, это туристы, разъезжающие по всему по белу свету, это много чего ещё. И только где-то в конце спорт. Наши хоккеисты раз за разом побеждают, но значит ли это, что наша страна великая? А наши футболисты раз за разом не могут отобраться на чемпионат мира, но значит ли это, что наша страна совсем не великая?

Шахматы — это игра. Времяпрепровождение ради забавы — таково первоначальное значение слова «игра». Пение с пляской. Ах, ты пела? Это дело!

Однако великий Ботвинник не раз заявлял, что труд шахматиста подобен труду музыканта, его игра доставляет наслаждение миллионам и миллионам любителей шахмат. Совсем не уверен. Гроссмейстерская ничья в двадцать ходов — кому она доставляет наслаждение? Чигоринский стиль игры, игры бескомпромиссной, пан или пропал, остался в прошлом. Нельзя так играть сегодня. Тигран Вартанович как-то сказал, что залог его побед — чигоринский стиль игры соперников. Пусть храбрецы кидаются на возведенную им Линию Петросяна, там им и конец придет. Но если соперник осторожен, игра часто заканчивается ничейным результатом, что для рядового зрителя, не понимающего тонкости гроссмейстерских расчётов, просто скучно.

Немногие пойдут слушать пианиста, играющего гаммы. Людям подавай страсти, борьбу, острые повороты и непредсказуемые результаты.

Будем стараться.

Погода менялась по пять раз на час: то скроется солнце, то откроется. Неопределенность.

Я включил радиоприёмник.

— Сегодня в Ташкенте состоялся пленум Центрального Комитета Коммунистической Партии Узбекистана, на котором было принято решение об освобождении от должности товарища Рашидова Шарафа Рашидовича по его собственной просьбе в связи с состоянием здоровья. Первым Секретарем Коммунистической Партии Узбекистана избран товарищ Волков Александр Александрович.

Однако!

Вначале июля я разговаривал с Шарафом Рашидовичем по телефону. Он интересовался моей новой оперой, приглашал погостить. Потом случился взрыв, стало не до гостеваний, но я и думать не думал, что у Рашидова плохо со здоровьем.

А оно вон как повернулось… И кто такой Волков, откуда взялся?

Ладно,