Волшебный мир БДСМ - Андрей Валерьевич Ганеша

ужас, который порой бывает со всяким влюбленным мужчиной, случился и со мной. Передо мной лежит мой голенький предмет обожания, а я сделать ничего не могу, мой член как будто умер… Я еще продолжал целовать Юлю, как-то исправить эту оплошность, но все было тщетно.

Я попытался как-то отвлечься, погреться в парной, постоять под душем, но мной уже завладел испуг опозориться. После сауны мы отправились на пьянку к моему приятелю Алексею Мухину, мне как-то хотелось забыться, и я, играя в шахматы, топил свою тоску в текиле, в чем активно мне помогала Юля.

Уже поздно ночью на такси мы разъезжаемся по домам. Говоря по правде, переживал я напрасно, такое времяпровождение было характерно для Юли, она встречалась с кем-то из поклонников, зажималась с ним в каком-нибудь клубе, выпивала, а затем, сведя очередную жертву с ума, она испарялась из его жизни. Я не был для Юли кем-то особенным в этом смысле, я был лишь одним в ее колоде поклонников. Не то чтобы Юля меня обманула, просто люди любят обманываться сами, и, как показала жизнь, я не исключение.

Ситуация на работе очень быстро у меня поменялась. Буквально через пару месяцев после того, как Юля стала работать у меня, моя матушка вызвала из декретного отпуска мою жену, до этого сидевшую дома с нашей дочкой. Разумеется, я не мог допустить встречу Юли и жены. Поэтому, когда в один из выходных мы с Володей гостили у Мити, я позвал туда Юлю, чтобы объяснить невозможность нашей дальнейшей работы. Чувствовал я себя мерзко и как-то виноватым, хотя, если бы я подумал об этом заранее, то было бы ясно с самого начала, что работать вместе со своей подругой не самая хорошая идея.

Юля приехала вместе с мужем, а я, напившись, рассказывал Юле о своих чувствах. Вел я, наверное, себя по-свински по отношению к Юлиному мужу, но что теперь поделаешь, ведь я и впрямь влюбился. На следующее утро я проснулся у Мити дома, и предыдущий вечер, наверное, к счастью, полностью испарился из моей памяти. Казалось бы, что теперь уже точно на этой истории можно было бы поставить крест, так как мне было очень неудобно и за эту дурацкую историю с работой с так и не случившимся сексом и с этим пьяным вечером. Первый раз в своей семейной жизни я не пришел ночевать домой. До этой истории, в каком бы состоянии я ни находился, я всегда возвращался в свою кровать.

Судьба распорядилась несколько иначе. Мы продолжили наше общение с Юлей при помощи смс-ок и редких телефонных звонков. Юля меня спрашивала: «Как дела?», я же в ответ отсылал ей стихи. Порой Юля звонила мне ночью, видимо, загуляв с кем-то, она нуждалась в некоем продолжении. Меня эти звонки скорее бесили, поскольку для Юли они ничего не значили, ей просто хотелось выпить в каком-нибудь кафе, а мне приходилось как-то выпутываться в неловкой ситуации с женой. Как-то позвонив ночью и услышав мой отказ, она сказала, что тогда поедет к Мите.

У Мити, наложив на алкоголь пару затяжек индейской травы, Юля на пять минут провалилась в мир своих кошмаров и страхов, а когда она из него вышла, то Митя уже нежно целовал ее и шаловливыми ручками стягивал с Юли трусики. Когда он мне потом это рассказал, то я очень живо со страданиями мазохиста представил себе эту картину, как Митины губы соскальзывают с ее маленького, красивого, аккуратного клитора. Причина моих страданий даже была не в том, что Митя это сделал, а в том, что мне эти удовольствия были недоступны. Ко мне как мужчине Юля интерес не проявляла и нежных чувств не испытывала.

Как мне казалось, что эта ситуация несправедлива ко мне, что если она принимает мои ухаживания, слушает мои рассказы о любви к ней, то она просто обязана быть ко мне благосклонной. Но мир устроен таким образом, что никто никому ничего не должен и если человеку удобно в своих иллюзиях, то никто, кроме него самого, из этих иллюзий не вытащит.

Митя также поведал мне, что рассказы Юли о своих любовниках много преувеличены. В основном, конечно же, романы Юли и на самом деле были платонические. Ей интересно было быть предметом обожания, а не куклой для сексуальных утех. Порой, правда, она была и не против изменить физически. Так вот однажды мы с Юлей и Митей засиделись в кафе «Крым», находившемся неподалеку от дома Мити. Вино и воспоминания о теплом крымском солнце сделали свое дело, Юля растаяла и была даже не против провести остаток вечера с нами двумя в кровати. Сделать это Юле помешал муж, потребовавший ее немедленного возвращения домой. По дороге от Юли исходило такое желание секса, что это даже не ушло от внимания таксиста. Когда Юля ушла, то он даже сказал, что нам нужно было бы ее «вертолетом» в машине оприходовать. Пожалуй, что таксист был прав, ведь именно этого хотели все, и даже он, но стыдно такое предлагать незнакомому таксисту: «Ты извини, но мы тут потрахаемся втроем, может, и тебе что-то достанется».

В другой раз Юля приехала к Мите с подругой, которая болезненно переживала расставание со своим парнем. Мне Юля предложила, чтобы я проявил к ее подруге мужскую заботу, а сама она увлекалась Митей, танцуя стриптиз в его комнате. Подругу мне не хотелось, и такое предложение было для меня несколько унизительно: зная о моих к ней чувствах, она предлагает мне подругу. Впрочем, без энтузиазма я с чувством безнадеги попробовал поцеловаться с подружкой, но она как-то все это делала с напряжением, было заметно, что ни мне, ни ей это не надо. Юля, заняв у меня денег и забрав подругу, укатила в клуб развлекаться дальше.

Казалось бы, что нормальный человек не должен был бы терпеть такого отношения, но видимо я — ненормальный. Я, например, не понимал, что для себя Юля нашла в Мите, который не испытывал к ней особого интереса, его вкусы были куда более специфичны. «Может, попробовать сыграть в равнодушие и пренебрежение», — думал я, но эта игра была мне не под силу. Изобразить равнодушие я не мог.

А вот Митю Юля продолжила искушать, высылая ему на почту свои эротические фотки в стиле БДСМ, где муж привязывал ее к кровати. Иногда Юля вспоминала и меня. Так вот однажды Юля загуляла на Рождество с одним из своих ухажеров, он понял, что Юлька его динамит,