ПЕНРОД - Бус Таркинтон

Двое наблюдателей застыли от изумления.

Морис проглотил уже больше, чем дали Герцогу, а жидкость из бутылки все убывала и убывала. Вот уже полбутылки опустело, а Морис так и не останавливался. Темная жидкость все больше уступала место светлому стеклу бутылки.

Мистер Уильямс в ужасе поднял руку. Он хотел предостеречь Мориса от смертоубийства, но тот протестующе замахал свободной рукой. Он издал несколько булькающих звуков, как бы показывая, что честно выполняет условия контракта, а потому по закону имеет право пить дальше. Перед таким натиском гуманизм Сэма не устоял, и он продолжал с интересом наблюдать за Морисом.

Морис выпил лекарство до дна. Осушив последнюю каплю, он подбросил бутылку в воздух. Из его груди вырвался победный вопль. Он раздувал щеки, блаженно похлопывал себя по животу и непрестанно повторял:

– Славная водичка! Теперь я напился всласть!

У Пенрода и Сэма просто глаза вылезли из орбит.

– А я думал, вы меня обманете, – сказал Морис тоном человека, который никак не может поверить своему счастью.

Тут Пенрода одолели сомнения. Он кинулся в сарай и взял с прилавка бутылку с лакричной водой. Сначала он понюхал жидкость, потом для верности даже немного попробовал. Сомнения оставили его. В сарае действительно стояла, хоть и сильно разбавленная, но абсолютно не ядовитая лакричная вода. Значит, Морис действительно осушил бутылку с адской смесью лосьона для волос, старого кетчупа, прокисшего варенья, ванильного, лимонного и мясного экстракта, разнообразных эссенций, эликсира для зубов, нашатыря, арники, спирта, хинина, клекуаны, рвотного корня, нюхательных солей, лакричной воды, с небольшими добавками мышьяка, белладонны и стрихнина.

Пенрод запрятал подальше бутылку с лакричной водой и вернулся к остальным. Морис сел на ящик и извлек из кармана пачку сигарет.

– Меня здесь никто не увидит? – спросил он и зажег спичку. – А вы курите, ребята?

– Нет, – ответил Сэм, с ужасом разглядывая его.

– Не курим, – шепотом произнес Пенрод.

Морис зажег сигарету и с видом завзятого курильщика начал выпускать изо рта клубы дыма.

– Признаюсь, ребята, не ожидал от вас такого, – сказал он. – Я думал, ты на меня злишься, Пенрод. Я считал, что, кроме гадостей, от вас ничего не дождешься. Теперь-то я вижу, что ошибся. Вы отличные ребята. И у вас все по-честному. Сказали, что могу пить, сколько хочу, пока не переведу дух, и так оно и вышло. Но, я вижу, вы и относитесь ко мне неплохо. Правила-правилами, а фиг бы вы мне просто так разрешили пить сколько захочу. Ведь вы же не знали, сколько я могу глотать, не переводя дух?

И он долго еще нес что-то в этом же роде, совершенно искренне упиваясь своей победой и их великодушием. Потом, продолжая курить, он начал разглагольствовать на какие-то другие темы, но оба его собеседника не очень-то прислушивались к нему. Они по-прежнему пребывали в каком-то оцепенении и не сводили с Мориса глаз. А он становился все жизнерадостней. Наконец, он докурил сигарету и собрался уходить.

– Ну, ребята, – сказал он на прощание, – вы так здорово обошлись со мной, что я хочу пригласить вас к себе. Заходите, когда сможете.

– Будем дружить. Знаете, с такими ребятами, как вы, отлично себя чувствуешь!

У Пенрода отвисла челюсть. А Сэм уже давно сидел с разинутым ртом. И оба они не находили слов для ответа пылкому Морису Леви. А он взглянул на свои изящные часы.

– Мне надо идти, – вздохнул он. – Пора завтракать, а потом придется одеваться для котильона. Сэм, а тебе ведь тоже пора?

Сэм тупо кивнул.

– Ну, пока, Пенрод, – сказал Морис со всей сердечностью. – Я рад, что мы с тобой подружились. Пошли Сэм.

Пенрод прислонился к столбу и отрешенно уставился на уходящих гостей. Морис продолжал оживленно жестикулировать, а Сэм двигался подобно заводной игрушке и ничего не отвечал своему спутнику. Кроме того, он явно не хотел приближаться к Морису и держался от него на некоторой дистанции.

Они уходили все дальше и дальше. Пенрод видел, что Морис продолжает размахивать руками. Потом они скрылись из виду, а Пенрод, понурив голову, медленно поплелся к дому.

Часа три спустя мистер Сэмюел Уильямс, облаченный в сияющий чистотой танцевальный костюм, вновь поравнялся с домом Скофилдов. Он издал возглас, напоминающий тирольское пение. Это был условный сигнал, и Сэму пришлось повторять его много раз, прежде чем откуда-то сверху послышался глухой ответ.

– Где ты? – крикнул мистер Уильямс и воздел голову ввысь.

Пенрод лежал животом на крыше сарая и смотрел вниз.

– Ты что там делаешь?

– Ничего.

– Осторожно, – предостерег Сэм. – А то поскользнешься и брякнешься прямо на мостовую. Прошлый раз я чуть не слетел оттуда. Ну, слезай же! Ты что, не идешь на котильон?

– Пенрод не ответил.

– Слушай, – глухо произнес Сэм, – я недавно звонил ему по телефону. Я спросил, как он себя чувствует, и он ответил, что хорошо!

– И я звонил, – сказал Пенрод. – Он мне сказал, что никогда еще не чувствовал такой бодрости.

Сэм засунул руки в карманы и задумался. Тут со стороны кухни открылась дверь, и из нее появилась Делла.

– Мистер Пенрод! – завопила она, приближаясь к ним. – Слезайте оттуда! Ваша мама ждет рас в танцклассе. Она звонила и спрашивала, почему вас еще нет? Там скоро начинают. Слезайте!

– Давай, спускайся, – поддержал ее Сэм. – Опоздаем ведь! Видишь, Морис и Марджори уже едут.

Из-за угла выехал сверкающий лимузин. В нем сидела царственная Марджори Джонс. На ней было бальное платье розового цвета, а на коленях у нее лежал огромный букет роз. Рядом с ней примостился Морис Леви. Заметив Пенрода и Сэма, он заулыбался и махал им рукой, пока автомобиль не скрылся за поворотом.

И тут произошло непредвиденное. Издав какое-то странное мычание, Пенрод взмахнул руками. То ли он не нашел иного способа, чтобы выразить протест, то ли слишком засмотрелся на лимузин и забыл о бдительности, но голова его вдруг исчезла, а двор огласился криками Деллы и Сэма.

Издерганный мистер Бартэ уже собирался, несмотря на отсутствие двух пар, объявить начало котильона, когда в класс вошел Сэмюел Уильямс.

Вскоре после этого миссис Скофилд спешно покинула Детскую танцевальную школу. А мисс Ренсдейл, сияя от счастья, сделала книксен.

– Пятьдесят раз я уже утверждал вам! – яростно закричал мистер Бартэ, не дав ей вымолвить ни слова. – Я не могу ничто менять! Ваш партнер еще способен появиться. С кем же тогда он будет в паре? О! Вы меня с ума спятите! Что вам еще от меня надо! – воскликнул он, увидев, что мисс Ренсдейл снова делает книксен в его сторону.

На этот раз она протянула учителю записку. Согласно предписанию мистера Бартэ, записка была адресована лично мисс Ренсдейл. Содержание ее гласило:

«Дорогая мадам! Пожалуйста, освободите меня от котильона с Вами сегодня днем из-за причины падения меня с крыши.

Ваш искренний Пенрод Скофилд».

Глава XV

ДВЕ СЕМЬИ

В понедельник утром Пенрод пришел в школу с тростью. Она была специально укорочена под рост двенадцатилетнего калеки, и он гордо опирался на нее. О, он отнюдь не скрывал свою хромоту, и, наверное, такая откровенность вызывала негодование у завистников. Но разве может герой избежать зависти? И Пенрод, невзирая ни на что, шел гордо. Он опоздал на двадцать минут, но и это его не заставило прибавить шаг. Он шествовал медленно. При каждом шаге его мужественный рот искажала гримаса боли, и, видя, какое сильное впечатление производит на окружающих, Пенрод был готов страдать еще больше. Одну лишь мисс Спенс ничуть не трогали его муки. Скепсис до такой степени разъел душу этой женщины, что она утратила способность к состраданию. Стоило Пенроду появиться в классе, как она моментально вынесла ему выговор за опоздание, точно речь шла не о раненом, а о самом обыкновенном ученике. Знаменательно, что свое порицание мисс Спенс вынесла столь поспешно, будто не только не желала выслушать объяснение Пенрода, но даже боялась вступить с ним в разговор.

Как бы там ни было, Пенрод до конца учебной недели растянул привилегии, которые доставляло положение хромого. Потом все рухнуло. Это случилось после того, как мистер Скофилд однажды увидел Пенрода, который на всех парах гнался за Герцогом. Тогда родитель отнял у него палку, добавив, что он не замедлит пустить ее в дело, если еще раз увидит, как Пенрод хромает. Это случилось в пятницу вечером. Вот почему уже в субботу Пенроду пришлось ломать голову, что бы придумать на выходные.

Цвели яблони, и утро благоухало. Пенрод быстро вышел из кухни. Его карманы и щеки были чем-то изрядно набиты. Он лихорадочно жевал и заглатывал на ходу большие куски. Вслед за Пенродом из кухонной двери показалась карающая рука в клетчатом рукаве. Рука угрожающе трясла шваброй. Но шустрый Герцог, ловко увернувшись от Деллы, выбежал из кухни с пончиком в зубах и помчался вслед за хозяином. Дверь кухни с треском захлопнулась, поглотив щедрые эпитеты, которыми Делла еще долго награждала как Пенрода, так и его собаку. А сам Пенрод и Герцог уселись на траву и начали расправляться с добычей.