Полководцы Великой Победы - Вадим Щукин

Мастер короткой осады и решительного штурма не забывал и о других способах действий, безошибочно выбирая именно тот, который был оправдан в данной обстановке. Так было с городом Тукумс, освобожденным решительным броском танкистов генерала В. Т. Обухова. Противник не успел парировать молниеносный удар, и гитлеровская группа армий «Север» оказалась в кольце советских войск. За спиной ее были только волны Балтики.

Гитлер собрал с других участков фронта все, что было возможно, и бросил на деблокирование группировки 800 танков. Но генерал Баграмян предвидел такой поворот событий и приказал войскам перейти к обороне еще за двое суток до контрудара противника. Этого оказалось достаточно, чтобы фашисты, оставив на полях сражений сотни сгоревших машин и тысячи убитых, остановились.

Правда, ценой жизни еще 15 тысяч солдат и офицеров гитлеровскому командованию все же удалось пробить узкий коридор вдоль побережья, но меч для нового, еще более грозного удара по группе армий «Север» уже был занесен. Ставка Верховного главнокомандования планировала очередную стратегическую операцию, вошедшую в историю под названием «Прибалтийская». Войскам генерала Баграмяна в ходе ее предстояло выйти к устью Даугавы и во взаимодействии с соседними фронтами разгромить рижскую группировку противника.

И опять Иван Христофорович проводил ночи над картой в решении сложных оперативных головоломок: неожиданностей быть не должно, а на каждый возможный ход противника заранее следует подготовить сокрушительный ответ.

Фашистские генералы возлагали особые надежды на заградительные свойства рек Лиелупе и Мемеле, но к полудню 13 сентября уровень воды в них вдруг упал до 30 сантиметров. Грянули артиллерийские раскаты, и через обмелевшее русло бросилась в атаку советская пехота. Ошеломленный противник даже не контратаковал, а генерал Баграмян мысленно благодарил своих саперов, перекрывших верхние течения рек плотинами.

Две позиции были прорваны с ходу, и лишь на третьей враг оказал упорное сопротивление. Генерал фон Шернер, известный своей беспощадностью, в том числе и к собственным войскам (в поездках его сопровождал автобус с членами полевого суда и расстрельной командой), погнал пехоту и танки в бессмысленные контратаки.

Но дивизии 1-го Прибалтийского фронта неумолимо продвигались к Риге. До города оставалось всего лишь 16 километров, когда Ставка приказала изменить направление наступления на более выгодное, мемельское.

Иван Христофорович готовил очередную операцию в ходе предыдущей, а перегруппировку огромного количества войск и грузов провел так, что мощный удар, нанесенный утром 5 октября, застал противника врасплох. Осознав просчеты, фон Шернер превзошел самого себя в количестве контратак — до 20 в сутки, — одновременно пытаясь вывести войска из-под Риги узким коридором вдоль берега моря в Восточную Пруссию. Но генерал Баграмян пресек его попытки решительным броском 5-й танковой армии к Паланге.

— Высылаем вам фляжку балтийской воды в подарок, — радостно сообщили командующему фронтом танкисты.

— Спасибо, но фляжки маловато, — ответил Иван Христофорович. — Все море подавай!

— Приезжайте, товарищ командующий, оно в вашем распоряжении!

— А как на это посмотрит Шернер?

— Это от него уже не зависит...

Так 300-тысячная группа армий «Север» во второй раз была отсечена от Германии и теперь уже окончательно.

Она оказалась выключена из вооруженной борьбы и больше не могла влиять на ход войны. Советское командование перенесло усилия в Восточную Пруссию, где на долю 1-го Прибалтийского фронта выпало уничтожение земландской группировки фашистских войск и штурм города-крепости Кенигсберг.

Впрочем, крепостью была вся Восточная Пруссия с ее прочными, подготовленными к обороне зданиями, перекрытая линиями заграждений и долговременных огневых точек.

Началась привычная работа по подготовке операции, напряженная, тяжелая, но в то же время творческая, захватывающая поиском нестандартных решений. 18 февраля Иван Христофорович получил скорбное известие: шальной осколок прервал боевой путь его фронтового друга и соседа генерала И. Д. Черняховского. Вскоре последовали организационные изменения. 1-й Прибалтийский фронт упразднялся, а его войска передавались в состав 3-го Белорусского, в командование которым вступил маршал А. М. Василевский. Генерал Баграмян назначался его заместителем и одновременно командующим земландской группировкой советских войск. Задача оставалась прежней: освобождение Кенигсберга и разгром его 130-тысячного гарнизона.

Ровно сутки оценивал обстановку Иван Христофорович, вырабатывая замысел штурма. Но это была лишь основа для проведения огромного числа подготовительных мероприятий. Чего стоило только лишь обеспечение аэродромами группировки авиации, насчитывающей 2444 самолета!

Немало забот требовала и артиллерия: прокладывать дорогу наступающим должны были 5 тысяч орудий и почти четыре сотни «катюш». А для разрушения прочных укреплений Кенигсберга адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов прислал 15 особо мощных береговых орудий, способных вести огонь снарядами весом в 350 кг на дальность до 34 километров.

Огневое поражение противника должно было обеспечить успех в уличных боях 26 штурмовым отрядам и 104 штурмовым группам, состоявшим из стрелковых, артиллерийских, саперных и огнеметных подразделений. Наиболее сложные задачи предстояло решать «кротам» — так называли бойцов инженерно-штурмовых бригад. Облаченные в бронежилеты, напоминавшие средневековые доспехи, вооруженные автоматами, пистолетами и острыми, как бритва, малыми пехотными лопатами, они были мастерами боя в кромешной тьме замкнутых пространств казематов и подземных галерей.

История учит, что самую большую угрозу для войска, осадившего вражескую крепость, представляет деблокирующая группировка. Не всякому полководцу удавалось отразить внешний удар! Иван Христофорович предусмотрел и это: наступление 39-й армии в сторону Пиллау должно было предотвратить попытки противника помочь гарнизону Кенигсберга.

2 апреля прибыл маршал А. М. Василевский, чтобы, согласно решению Ставки, лично возглавить штурм. Все было готово, но погода мешала использовать авиацию. Ждать денек-другой, пока рассеется туман, было нельзя: действия фронта тесно увязаны с операциями советской армии на других направлениях.

Утром 5 апреля Иван Христофорович был на командном пункте 43-й армии генерала А. П. Белобородова. Ровно в 9.00 от раскатов артиллерийского грома задрожала земля, а спустя два часа на скрытый пеленой разрывов передний край обороны противника ринулась пехота.