Цена тревоги - Жильбер Галлерн

Нет, терять галерею нельзя.

Как же поступить? Договор аренды подходит к концу, и хозяин ни за что не захочет продлить его. Он являлся также владельцем соседнего помещения, и Николь знала, что ему поступило очень выгодное предложение от сети предприятий быстрого питания — фаст-фуд. Ему, должно быть, предлагают очень хорошие деньги за два помещения сразу. Как бороться с такими противниками, она ведь не может платить в несколько раз больше.

К ней подошла Хлоя:

— Мы нашли дракона среди леса!

— Правда?

— Да! Иди посмотри!

Николь поднялась, девочка взяла ее за руку и повела в соседний зал. Там она показала ей картину Шарля Моро — силуэт среди кустарников действительно походил на дракона. Конечно, нужно было воображение, чтобы разглядеть его, но действительно похоже. Николь улыбнулась при мысли, что сказал бы художник, пожилой человек, совершенно не склонный к фантастическим сюжетам, если бы узнал, что на его картине разглядели дракона.

— Невероятно, правда? — прошептала Мирей. — Я всегда думала, что старина Шарль что-то скрывает. Уверена: если поискать как следует, можно найти еще что-нибудь. Хочешь, я расскажу тебе о его подсознательных образах?

— Оставь его в покое. Не надо искать в картинах то, чего в них нет.

— Если бы это было так!

Николь посмотрела на Мирей комически-свирепым взглядом. Они вернулись в первый зал. Хлоя продолжала рассматривать картины, пытаясь найти другие сказочные персонажи. Николь снова села за стол и вынула чековую книжку, чтобы заполнить чек для оплаты счетов.

— Ты видела письмо Леруа?

— Я прочла его. Меня это не удивляет.

— Что ты будешь делать?

— Искать другое помещение.

Произнося эти слова, Николь поняла, что решение было принято ею давно. Она не бросит галерею. Улыбка осветила лицо Мирей. Значит, она волновалась, хотя не показывала виду.

— Ты думала, я все брошу?

— Учитывая, что это не приносит тебе никаких доходов, а только одни заботы…

Николь покачала головой:

— Как подумаю, что не услышу больше рассказов о твоих подвигах… Нет, не могу с тобой расстаться.

— Я знала, что ты меня приняла на работу не только за то, что я умею печатать на машинке! — прошептала в ответ Мирей с заговорщицким видом.

Николь заполнила последний чек, поставила свою подпись.

— Так ты придешь в следующую субботу?

— А как же!

— Прислать за тобой Мартина?

— Я вся дрожу от нетерпения! Моя соседка умрет от зависти!

У Мирей были кое-какие проблемы с соседкой — женщиной лет пятидесяти, которой не нравился стиль ее жизни. Она пробовала выселить девушку из дома за то, что та якобы шумела по ночам, включая магнитофон на полную громкость, хотя их разделяло две квартиры.

Так как с первой попытки ей это не удалось, она теперь обвиняла Мирей во всех смертных грехах, включая продажность. Устав от нападок старой ханжи, которая видела во всем происки дьявола, Мирей не упускала возможности спровоцировать ее.

— Жаль, что у него нет ливреи и фуражки.

— Если он откроет передо мной дверцу и я сяду на заднее сиденье, это будет уже кое-что!

— Значит, он за тобой приезжает!

— Конечно, ведь тогда я смогу пить целый вечер, не беспокоясь о своих водительских правах!

Николь улыбнулась. Мирей была сдержанна в еде и питье, как верблюд. Но любила дурачиться, изображая развязную девицу. На самом деле она не совершала и десятой доли того, о чем рассказывала. Ее поведение было, скорее, своего рода протестом против родителей, которые хотели, чтобы она поскорее вышла замуж за кого-нибудь из их круга — нотариуса, как отец, или врача, или на худой конец адвоката… Испугавшись таких перспектив, Мирей предпочла уйти из дома и жить одна. Лучше питаться сандвичами, чем оставаться у отца с матерью и продаться в конце концов какому-нибудь господину с туго набитым кошельком. Вот тогда ее можно будет обвинить в том, в чем сейчас обвиняет соседка.

— Хорошо, — сказала Николь. — Значит, он заедет за тобой в восемь. Постарайся быть готовой к этому времени.

— До кончиков ногтей, полковник!

26

Телефон завибрировал на поясе у Лансуа, привычным жестом он поднес его к уху.

— Алло.

— Мартин?

Он поморщился, узнав голос сестры. Нужно завести в телефоне фильтрацию звонков. Чтобы не было неприятных неожиданностей. Он пробормотал приветствие.

— Мартин, я не получила чек!

Конечно, не получила.

— Мартин, мне нужны деньги. Мама вышла из больницы, я получила счет. Ты обещал оплатить половину…

— Знаю, что обещал. И все сделаю, но сейчас это так не вовремя.

— Для меня это тоже не вовремя! Ее страховка оплачивается не полностью, и ты это знаешь! Ты должен помочь…

— Послушай, сейчас у меня трудная ситуация! С тех пор как я ушел из полиции, у меня возникли трудности с деньгами, но все должно наладиться…

— Ты постоянно так говоришь.

— На этот раз я говорю правду! Я нашел работу.

— Опять сторожем?

— Нет. Один бизнесмен нанял меня телохранителем. Он искал кого-нибудь надежного…

— И взял тебя?

Мартин решил стерпеть. Эта дурочка когда-нибудь заплатит за все.

— Послушай, у меня серьезная работа. Я ассистент хозяина. Он доверяет мне во всем! Я живу у него, меня кормят, у меня приличная зарплата. Понимаешь? Я больше не влезаю в долги! Мне словно бросили спасательный круг, теперь ситуация будет только улучшаться. Но мне нужно время. И покой. Я в некотором роде на испытательном сроке, и мной довольны. Скоро у меня будут деньги. Много денег. У меня такие планы. Поверь, моя жизнь совершенно изменится! Но первое время нужно поддерживать определенный уровень, а на это нужны средства.

— Ну конечно. А в это время мы с мамой едим одну картошку и в дверь стучат судебные исполнители!

Мартин вздохнул, раздраженный, как всегда, когда сестра делала ему выговор.

— Я же говорю: сейчас денег у меня нет, но скоро будут. Ты можешь это понять?

На другом конце молчали, и он подумал: лучше бы сестра приехала, чем звонить. Ему легче удалось бы ее убедить.

— Можешь ты понять? Сейчас у меня ничего нет. Я должен был купить новый костюм и рубашки, старые были совсем заношенные… Господи, да у меня долг в банке, как Марианская впадина. И они уже начали беспокоиться.

— Мой банк тоже не хочет больше ничего оплачивать! Ты же обещал…

— Знаю, что обещал. Ты уже это говорила. Повторяю: сейчас ничего не могу сделать, но скоро ситуация улучшится. Вопрос нескольких недель, даже дней! А пока разберись сама.

— Как всегда!

— Вот именно, тебе не привыкать! — Он улыбнулся, но понял, что зашел слишком далеко. — Ну ладно, я пошутил. Послушай, сестричка, ты должна понять мою ситуацию. Я оказался безработным, знаешь, что это значит?

Конечно, она знала. Сама проводила на бирже труда больше времени, чем тамошние сотрудники.

Но черт возьми, это же не его вина, что сестра не умеет ничего делать. Не его вина, что она должна заниматься матерью-инвалидом. Чего она хочет от него? Чтобы он полностью их обеспечивал?

— Мартин…

Голос сестры срывался. Нет, она ведь не начнет реветь по телефону? Чего он не переносил, так это женского плача. И она это знала.

И еще знала, что это не поможет.

Она помолчала, пересиливая себя.

— Мартин, ты обещаешь, что скоро вышлешь мне деньги?

— Ну конечно! Как только смогу. А теперь пока, меня зовет хозяин.

Он отключил телефон, прежде чем она успела что-то сказать. Несколько минут он держал его в руках, ожидая, что снова раздастся звонок. Но сестра не перезвонила. Ладно. Он выиграл еще пятнадцать дней. За это время она найдет способ решить свои проблемы.

27

Николь очень удивилась, увидев, как Мартин идет к ней по газону. Ей казалось, что шофер уехал в город. А он, наверное, все воскресенье не выходил из своей комнаты. Она подумала, что купальник мало что скрывает. Николь была уверена, что Мартина нет. Из его окон так хорошо просматривается вся лужайка.

Но какого черта, она у себя дома и может одеваться так, как ей хочется! И загорать в купальнике на лужайке перед домом — ее святое право!

— Здравствуйте, — поздоровался Мартин, подходя к ней.

— Здравствуйте.

Он присел на корточки, чтобы оказаться на одной высоте с ней, и Николь выпрямилась в шезлонге. Запах его дешевой туалетной воды перебил запах цветов, росших вокруг лужайки. Николь сдержалась, чтобы не скривиться от отвращения и, взяв рубашку со спинки стула, постаралась надеть ее как можно медленнее и естественнее.

Мартин смотрел на нее со странным выражением на лице, и ей стало интересно, о чем же он думает. Угадать было невозможно. Смущение ее нарастало, и она почувствовала, что краснеет. Господи, как глупо! Как он может так на нее действовать? Он всего лишь ее служащий, и она может уволить его как только захочет. Ну, предположим, не сразу, Даниель решил ведь пока оставить его.