Любовь против (не)любви - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что, шагнуть во тьму? Почему-то Катерина вспомнила именно эти слова Мэгвин, хоть и был вокруг белый день.
С крошками в руках она отперла дверь и увидела высокого худого парня — сегодня его штаны и куртка были одного цвета. Из-под чёрной шапки-горшка топорщились светлые волосы, а в серых глазах она с удивлением прочла столько радости, сколько, наверное, не видела от своей особы никогда и ни у кого.
— Кэт, моя Кэт! Ты вернулась!
Парень обнял её, подхватил и закружил прямо на небольшой утоптанной площадке перед входом в дом.
— Кэт, ты поедешь домой? Ты не оставишь меня больше?
В голосе было столько же радости, сколько мольбы.
— Да, Робби, я поеду домой, — сказала Катерина и опустила взгляд в снег.
Мелкая птица, вроде воробья, прилетела-таки и спешно клевала крошки с крыльца.
7. Телфорд-Касл
Оказывается, муженёк приехал не один — при нём переминались с ноги на ногу пять коней, у каждого в седле — по человеку, и ещё два коня были без всадников. Один — вороной, для милорда, понятно, а второй?
А второй, Катерина, для тебя. Пятнистый какой-то, кажется таких называют «серый в яблоках». Не хотела ножками идти? Так поедешь. Только вот с какой стороны к этому зверю подходить — Катерина не представляла.
— Не бойся, Кэт, он тебя не сбросит, он смирный, будто не знаешь! Облако, стой, это же Кэт. Кто из вас больше друг друга боится, скажи? — расхохотался Робби.
Катерина достала из поясной сумки яблоко и предложила Облаку — вроде кони яблоки едят. Тот обнюхал и принял подношение — съел и ткнулся мордой ей куда-то в плечо. Она стояла — ни жива, ни мертва, потому что коня так близко в последний раз видела в детстве, в деревне у папиных родственников.
— Держись, — Робби подхватил её и поднял.
Катерина от неожиданности зажмурилась… и вдруг поняла, что нога нашла стремя, вторая уместилась рядом — видимо, это та самая память тела. Уж наверное здешнюю леди учили ездить верхом. Она приоткрыла глаза, сделала вдох и выдох — и руки словно сами разобрали поводья.
Сидеть в дамском седле было ой как неудобно, но похоже, что от неё ждут именно этого — что она будет сидеть на коне, как на лавке, свесив ноги на одну сторону. Её небольшой тючок с оставшейся одеждой и кое-чем из дома Мэгвин прикрепили к седлу, и — можно было отправляться.
Катерина в последний раз бросила взгляд на дом — снаружи он выглядел, как небольшой холмик. Кажется, даже дерево у него на крыше растёт. А летом, наверное, трава, и внутри у него прохладно. Интересно, как далеко он от замка? Надо бы узнать.
А пока — ехать следом за людьми Телфордов и постараться не вылететь из седла.
Хорошо, ехали медленно, не торопились. Правда, головой вертеть всё равно не выходило, потому что четыре конских ноги казались Катерине не самой устойчивой вещью на свете. Они шагали, иногда — наступали на ветки, иногда — куда-то слегка проваливались в мягком снегу. Это вам не машина и не велосипед, и не на своих двоих! Она сидела, вцепившись в седло, и почти не держась за поводья, и конь просто вёз её следом за остальными. Да, просто держись хорошенько. Это тело всё знает и умеет. Оно знает о здешней жизни больше тебя, и уж явно с детства в седле, почем зря просто так не свалится. Придётся научиться кое-в-чём ему доверять.
Но судя по тому, как муж тела радостно смеялся с кем-то из своих людей, всё было в пределах нормы. Если бы настоящая Кэт была искусной наездницей, то разницу заметили бы все. Наверное, она тоже сидела в седле чуть получше мешка с картошкой.
Так выехали по тропе из леса и выбрались на открытое пространство. Что-то вроде поля, конечно же — в снегу, и Катерина сразу же зажмурилась от того, как ярко засверкал этот снег на солнце. Денёк, правду сказать, был отличный — тёплый, солнечный, когда зимой такие выпадали и Катерина была свободна — то она брала детей, а потом внуков, и шла с ними гулять. Тут же они просто ехали себе по дороге, на которой виднелись следы колёс — наверное, тележных, а потом муженёк и вовсе ускакал вперёд с кем-то из своих. Впрочем, вокруг Катерины всё время оставались четверо, двое впереди, и двое сзади. Не то почётный караул, не то стражники.
Замок появился достаточно скоро — на холме, за полем. Как на картинке в учебнике — мощные стены, высокие башни. И чем ближе подъезжала к нему Катерина, тем суровее он выглядел — каменная глыба, да и только. В него попробуй попади, и потом ещё попробуй из него выберись.
Их отряд приветствовали с галереи наверху стены, и ещё — стражники в открытых воротах. Когда проезжали те самые ворота, Катерина подняла голову и увидела зубчатую снизу решётку. Воображение тут же нарисовало картинку из фильма — как где-то ломается крепление и эта решётка валится вниз вот прямо сейчас — ей по голове. Она зажмурилась… а конь тем временем вошёл во внутренний двор.
Катерина не имела представления, как спускаются с коня. В кино с них спрыгивали, в жизни, кажется, тоже. А тут как? Она ж свои тонкие ноги себе переломает!
Но оказалось — всё предусмотрено. К ней подошёл муж, который как раз спрыгнул, и кивнул кому-то, чтобы его коня увели. А сам просто снял её с седла и поставил на ноги.
Тут только Катерина поняла, что сидела в таком напряжении, от которого затекло всё тело. И принялась их аккуратно разминать. А из открытой двери в ближайшей части здания тем временем к ним шли люди. И первым шёл как раз хозяин, если верить зеркалу Мэгвин — высокий, мощный, страшный. Плечи Катерины всё равно что сами опустились, а взгляд упёрся в мелкую гальку под ногами, которой был отсыпан внутренний двор.
— Что, ожила? — неласково спросил хозяин.
От звуков этого голоса тело съёжилось, как от удара. Что, снова та самая телесная память? Катерину это так разозлило, что она чуть было не подпрыгнула на месте и не топнула ногой.
Плечи распрямились с усилием, и с таким же — поднялась голова.
— Приветствую вас, милорд, — или как там ещё надо сказать?
Местному этикету её никто не
