Парень с того света - Роберт Лоуренс Стайн

и он развернулся. Развернулся к скованной ужасом толпе, пришедшей скорбеть о нем.

Остекленевшие глаза скользнули по толпе, перебежали с его родителей на немолодую чету рядом с ними, затем – на пожилого мужчину, опиравшегося на трость. Все они замерли в изумлении, не веря своим глазам.

Блэйд повернулся еще немного, сильно выгнув туловище. Теперь его глаза смотрели прямо на меня. В них не было зрачков. Они были совершенно зеленые, цвета весенней травы.

Он устремил взгляд на меня, и… губы его задрожали. Щеки пошли пятнами. Он пытался заговорить. Открыть рот и заговорить. Но его губы были зашиты.

Он силился что-то сказать, кривя рот в уродливой гримасе. Наконец он сдался. Не сводя с меня глаз, он поднял руку – и указал прямо на меня обвиняющим пальцем. Палец дрожал, потом замер, нацелившись на меня у всех на глазах.

Я почти услышала его голос: «Смотрите все! Это она убила меня. Это из-за нее я стал трупом».

– А-а-а-а-а… – простонала я, не в силах смотреть ему в лицо. Я знала, что эти неоново-розовые щеки, эти зашитые алые губы, эти пустые незрячие глаза будут преследовать меня вечно. Вечно. – О не-е-ет! – Издав еще один животный стон, я отвернулась, чтобы не видеть этого кошмара, и заметила фигуру, стоявшую посреди прохода. Фигуру, одетую в черное.

Дина Фиар.

Ее черная юбка доходила почти до пола, поверх темно-лиловой плиссированной блузки красовался черный жилет. Она стояла в проходе, вытянув руки, сжатые в кулаки, и бормотала, быстро-быстро бормотала себе под нос.

Ее глаза под совиными очками были прикованы к трупу.

Она держала стиснутые кулаки перед собой. В одном из них поблескивало серебряное украшение. Амулет в форме птицы с распростертыми крыльями.

Откинув голову назад и выставив перед собой амулет, Дина быстро шевелила губами. И я поняла, что она напевает, напевает на каком-то странном языке. На ее лице застыло сосредоточенное выражение.

Она подняла амулет над головой, и труп снова зашевелился. Взмахнула кулаками – труп взмахнул рукой. Она качнула амулетом, и труп кивнул.

До меня не сразу дошло, что она управляет им.

Напевая громче, Дина двинулась к нам по проходу, по-прежнему сжимая в вытянутой руке амулет. Она тяжело дышала. Ее глаза превратились в узкие щелочки, зубы были упрямо сжаты.

Дина Фиар вернула Блэйда к жизни.

– Дина! – закричала я. – Дина, что ты делаешь?

Пропустив мой вопрос мимо ушей, она продолжала напевать, быстро шевеля губами и не сводя глаз с движущегося мертвеца. Она приблизилась к гробу еще на шаг. Потом резко повела плечами, и труп содрогнулся.

В часовне воцарилась тишина. Все смотрели на Дину и покойника, созерцая этот кошмарный спектакль в пораженном молчании. Женщина, которая упала в обморок, зашевелилась на скамье, приходя в себя. Две маленькие девочки в черных платьицах громко плакали, обнявшись.

– Дина… – снова окликнула я.

– Возвращайся, Блэйд, – шептала она, приближаясь. – Возвращайся немедля. Возвращайся. Возвращайся. – Ручейки пота струились по ее лбу и щекам. Амулет дрожал в кулаке.

Она подняла на меня глаза:

– Не отвлекай… Тут нужно так сосредоточиться… столько энергии… Я… Я…

А потом ее глаза закатились. Я ахнула. Дина сдавленно захрипела, ее ноги подкосились, руки повисли вдоль туловища. Она рухнула на пол часовни, стукнувшись головой о половицы. Амулет отлетел под скамью.

Дина не двигалась.

Со всех сторон доносились крики. Я оглянулась, но не увидела Блэйда. Пошатываясь, я шагнула к алтарю, заглянула в обитый атласом гроб и увидела, что Блэйд лежит на спине, устремив бессмысленный взор к лампам на потолке и вытянув руки по швам.

Снова мертвый.

Неподвижный. Безжизненная голова утопала в атласной подушке. Бездыханный. Труп. Труп. Снова труп.

Мать Блэйда осела на пол и привалилась к стене, вытянув ноги. Муж пытался напоить ее водой из кружки, но у него так дрожали руки, что он пролил все на жену.

Люди кричали. Люди плакали. Миранда и Джули спрятались за одну из высоких ваз с лилиями. Они тараторили наперебой, отчаянно жестикулируя.

К алтарю подбежал доктор. Он затравленно огляделся, не зная, за кого браться. Люди сидели обессиленные. Какой-то мужчина с громким стоном рухнул на скамью, хватаясь за сердце.

Опустившись на колени, доктор склонился над Диной Фиар. Он взял ее за руку, щупая пульс.

Я подошла к Миранде и Джули. Мы втроем обнялись, уцепившись друг за друга так, словно хотели удержаться в реальности, в привычном мире, где покойники не садятся в гробах. Джули вытерла глаза промокшим носовым платком. Ее щеки покраснели от слез.

Меня обуревали самые разные чувства. Тревога и напряжение. Ожидание еще чего-нибудь немыслимого. Оцепенение. Но в основном – страх.

Доктор потер в ладонях безвольную руку Дины. Она застонала. Приобняв ее за спину, он помог ей сесть.

Она заморгала, помотала головой. Черные волосы закрыли ей лицо. Она убрала их обеими руками.

– Столько энергии… – пробормотала она.

Доктор что-то прошептал ей на ухо, я не расслышала. До сих пор в часовне стояла тишина, но теперь все заговорили одновременно.

Доктор встал, отряхнул свои темные брюки и подошел к мужчине впереди, который по-прежнему прижимал руку к груди.

Родители Блэйда цеплялись за края гроба, глядя на своего мертвого сына. Его мама что-то шептала ему. Может, она надеялась, что он снова сядет?

Я содрогнулась. Тем временем Дина Фиар поднялась на ноги и схватилась за спинку скамьи, чтобы не упасть. Оправа ее очков погнулась, лицо побелело, как бумага, подбородок и губы дрожали.

Оглядевшись, она нашла амулет в форме серебряной птицы, бережно подобрала его с пола и спрятала в карман.

Откуда ни возьмись нарисовался преподобный Преллер. Я не видела его с начала панихиды. Он часто моргал, его щека подергивалась. Поправляя рукава своей коричневой куртки и откашливаясь, он поднялся на кафедру.

– Дамы и господа, – провозгласил он, но его голос потонул в общем гомоне. Преподобный постучал по микрофону. – Дамы и господа, прошу вас.

Зал притих. Преподобный опять откашлялся, нервно поигрывая узлом галстука. Его щека вновь задергалась.

– У нас произошла досадная неприятность…

Услышав эти слова, все снова загомонили.

Досадная неприятность?!

Лицо Преллера покраснело. Он опять откашлялся.

– Я должен сделать последнее заявление, – проговорил он с мольбой. – Э… похороны состоятся, как запланировано. Приглашаем всех на Дубовое кладбище Шейдисайда. Семья просила передать, что поминок не будет. Они просят, чтобы им позволили пережить их ужасную потерю в уединении.

– Но он не умер! – выкрикнул кто-то.

Снова поднялся гул голосов. Я поняла, что зажимаю руками уши. Нужно выбраться отсюда. Я больше этого не вынесу.

Джули с Мирандой что-то горячо втолковывали