Чакра Кентавра (трилогия) - Ольга Ларионова

Они совершили последний перелет — назад, к зеленому Джасперу, и теперь их мак медленно плыл возле родной планеты, готовый опуститься на серые, иссеченные временем плиты Звездной пристани. Она позволила своей дружине — а на самом деле, конечно, себе, и только себе — последнюю задержку якобы для того, чтобы привести себя в надлежащий вид перед возвращением под отчий кров; она хотела отпустить их, так и не раскрыв тайны, но в горестных мыслях забылась и задремала, чтобы проснуться, почувствовав прикосновение любимых рук.

Если бы не крик ее крэга, никто из дружинников не посмел бы ворваться в ее покои и увидеть то, что она хотела сохранить в тайне. Но — не получилось, и она одна в этом виновата. Неженское это дело — водить дружину в поход, потому что хватает сил и на тяготы, и на подвиги, и даже на постоянный, пусть священный, но все‑таки обман; но вот устоять, когда вдруг забрезжит перед тобой иллюзорное, как будто навсегда потерянное счастье — это не по женским силам…

Одним из тех жестов, которым никто и никогда не смел перечить, она отвела поддерживающие ее руки и медленно запахнулась в бархатный плащ, служивший ей одеялом. Поднялась во весь рост. Девять пар глаз смотрели на нее снизу как на воплощение всех древних богов, вместе взятых.

— Наш совместный путь закончен, — проговорила она своим обычным полнозвучным голосом. — Под нами Джаспер. Сейчас мы спустимся, и вы покинете корабль, бывший вашим домом. Все это время вы с честью несли имя дружины Асмура, и я ничем не могу отблагодарить вас за это. Единственное, что я смогу сделать для вас, — это ответить, если вы спросите. Спрашивайте!

С минуту стояла напряженная тишина — каждый хотел спросить, и никто не решался. Наконец поднялся с колеи Скюз, лучший стрелок дружины.

— Ответь нам, принцесса Сэниа…

— Я больше не принцесса, — прервала его мона Сэниа. — Я стала женой эрла Асмура и порвала родство с королевским домом Джаспера.

— Ответь нам, принцесса, — почтительно повторил Скюз, несравненный стрелок, — где эрл Асмур, наш предводитель?

— В земле Серьги Кентавра, первой планеты, на которую вы опустились, — ответила мона Сэниа недрогнувшим голосом. — Рана, нанесенная ему стрелой кентавра, была смертельна, и я приняла его последний вздох.

Принцессы дома Джаспера не оплакивают своих мужей при посторонних, и на прекрасном смуглом лице не дрогнула ни единая черта.

— Разреши спросить тебя, принцесса Сэниа, — выступил Дуз, хозяин фиолетового крэга, — где в таком случае крэг твоего супруга?

— В огненной долине Седла Кентавра, — отвечала она. — Тарита–крэг отказался от этой планеты ради него, и он покинул наш корабль незаметно… Или нет?

Смутное туманное облачко, уносящееся в огненную долину, — да, кое‑кто припомнил его, но теперь это не имело уже никакого значения.

— Благородная принцесса, — спросил Эрм, старший из дружинников, — это твой супруг передал тебе право командовать нами от своего имени?

— Нет, — сказала она, хотя никто и никогда не смог бы уже подтвердить или опровергнуть правдивость ее слов. — Я сделала это по своей воле. Когда я появилась на вашем корабле, мой супруг… Его уже не было в живых.

— Тогда зачем ты это сделала, принцесса Сэниа?

— А вот на это я тебе не отвечу, Эрромиорг из рода Оргов.

Наступила зловещая тишина, прерываемая только могучим дыханием крылатого коня. Она стояла перед ними, принцесса, несмотря ни на что, и ее воля была выше всех законов и обычаев, и даже звездные волки, эти омерзительные чудовища, от которых они все невольно отводили глаза, чтобы не встретиться с ними взглядом, послушно стояли у нее за спиной с оружием в цепких лапах; один держал клинок Гаррэля, а другой — шпагу самой принцессы.

Видно, и на то была воля судьбы!

И вдруг простодушный Пы, от которого никогда нельзя было ожидать дельного слова, осмелился заговорить о том, что мучило сейчас каждого из девятерых, с обожанием глядевших на прекрасную принцессу:

— Так ежели… э–э-э… позволено будет спросить тебя, милостивая принцесса… потому как твой высокий супруг… э–э-э… да будет счастлив и покоен его крэг в долине огненной… заключил с тобою брак с завещанием… кх–м… так теперь, значит…

Он не смел произнести своего дерзкого вопроса, но все невольно подались вперед, как никогда пристально и, наверное, неучтиво впиваясь взглядами в лицо моны Сэниа, потому что кому‑то ведь завещал могучий эрл эту прекраснейшую из женщин Джаспера, и у каждого теплилась надежда, что предводитель звездного отряда в первую очередь должен был подумать о своих товарищах.

Мона Сэниа подняла руку, останавливая речь смущенного юноши, которая с каждым словом становилась все бессвязнее. Странная улыбка скользнула по ее губам — дьявольская гордость, надменное сознание безграничной власти над этими людьми и упоение собственным смирением… Чего только не было в этой улыбке!

— Тебе я отвечу, доблестный Пы, мощь и сила дружины Асмура, — медленно проговорила принцесса. — По завещанию могучего эрла, вашего предводителя и моего первого супруга, моим мужем стал тот, кто первым коснулся губами моего лба. Я не знаю его имени, но вот он — перед вами!

Она обернулась и величественным жестом опустила прекрасную руку на волосатое плечо чудовища, державшего ее шпагу.

И как ни велико было оцепенение ужаса, охватившего всех джасперян при этом сообщении, в следующий миг восемь шпаг разом взвились в воздух, чтобы освободить свою повелительницу, и только безоружный Гаррэль, по–прежнему сидевший на полу, закрыл лицо руками, чтобы никто не видел невольных слез отчаяния, брызнувших из его глаз.

— Стойте! — крикнула мона Сэниа, но в ту же секунду оба звездных волка довольно бесцеремонно отшвырнули ее назад и встали плечом к плечу, готовые драться против всей дружины за свою драгоценную добычу. Еще бы! Волки волками, а разбирались…

Но мона Сэниа, которой тоже нельзя было отказать ни в силе, ни в мужестве, раздвинула своих страшных защитников и встала между ними.

— Благородные сыны Джаспера, — произнесла она насмешливо, — или вы забыли обычаи своей родины? Вы хотите оставить меня вдовой прежде, чем мой настоящий супруг завещает меня в жены кому‑нибудь… хотя бы из вас?

Оружие вернулось в ножны прежде, чем она успела договорить; теперь все взгляды устремились на того, кого и в самом горячечном бреду ни один из них не додумался бы предназначить в мужья прекрасной принцессе, но, видимо, предначертание судило иначе. Недаром их поход начался с черных козырей.

Звездный волк, умело сжимавший в своей лапе драгоценный эфес, не мог не заметить внезапного внимания, обращенного к нему. Глаза, прищуренные гневом и отвращением, скользили по его ногам, подымались до пояса — и останавливались, не в силах преодолеть необъяснимого ужаса перед пленником; по сжатым губам и рукам, стиснутым в бессильном гневе, он не мог догадаться, чего же от него хотят; но мона Сэниа снова положила руку ему на плечо и, царственным жестом указывая на всех присутствующих, проговорила:

— Ты должен выбрать одного из них. Если, конечно, не предпочтешь своего друга… или брата.

Он внимательно посмотрел на нее, потом перевел взгляд па друга или брата, как сказала мона Сэниа. Похоже, что‑то он все‑таки понимал. Потом, видя, что от него ожидают однозначного и недвусмысленного поступка, он наклонился и протянул лапу юному Гаррэлю, помогая ему подняться с ковра.

Гаррэль машинально оперся на протянутую лапу и вздрогнул: это была теплая, сильная человеческая рука. Дружелюбная рука. И уж совершенно непонятно что творящая рука: мало того, что она поставила его, самого юного и, что там ни говори, — отверженного — рядом с принцессой, тем самым определяя выбор и передавая ему эстафету ритуального завещания; эта рука поднялась и ласково погладила пестрые перышки его проклятого крэга!

Все отшатнулись — узнать о том, что прекраснейшая женщина Джаспера стала супругой чудовища, было пределом здравого рассудка; но присутствовать при том, как эту красавицу, мечту всех юношей королевства, завещают человеку с пестрым крэгом, — это было уже выше всяких сил.

— Нет! — крикнул пылкий Флейж. — Лучше нам всем погибнуть, лучше разбить корабль о поверхность Джаспера, чем допустить такой позор!

— Принцесса, — встал рядом с ней рассудительный Борб, — мы повинуемся тебе, и не из верности королевскому дому, а из рыцарской преданности и готовности служить прекраснейшей даме королевства. Но ты вспомнила о древних обычаях, а по ним ты не можешь стать женой этого… этого неведомого и страшного существа: ведь у него самого нет крэга!

— И этого вопроса я ждала, благородный Борб! Да, я сочеталась браком с великим эрлом Асмуром… хотя никогда не была его настоящей женой. И теперь я никогда не стану женой этого пришельца, хотя по обряду буду считаться его верной супругой. Так что и ты прав, пылкий Флейж, неотразимая шпага: лучше бы мне не возвращаться на родную планету, где у меня нет дома и не будет семьи. Но и разбить наш корабль я не могу, да и вам не позволю: с нами — наши крэги.