Не дерзи! (СИ) - Дюран Хельга

Он лишает меня возможности подумать об этом, потому что как только растерзанная ткань съезжает с меня клочками вниз, Антон припадает своим колючим лицом к моей груди. Я выгибаюсь ему навстречу. Мне и щекотно, и больно от его щетины, и сладко одновременно. Я вмиг покрываюсь мурашками, хватая ртом вязкий, густой воздух.

Сначала мне все ляжки исцарапал, потом лицо, а сейчас шоркается об мою грудь. Я уже не понимаю, хорошо это или плохо? Нравится мне его борода или нет?

– У тебя охуенные сиськи! – хрипит Антон, зарываясь между ними носом. – Ты вся охуенная, Настя! Хочу тебя, пиздец! Сладкая моя девочка, какая же ты сладкая! М-м-м...

Он берет мою руку в свою и тянет ближе к себе. Прикладывает к чему-то теплому и твердому, с большим набалдашником. Я обхватываю ЭТО рукой, трогаю пальцами, глажу, сжимаю. Это селектор? Определенно это он. Зачем Антон хочет, чтобы я его потрогала? В его обществе нужно перестать уже удивляться. От него можно ожидать всего, чего угодно.

Я крепче вцепляюсь пальцами в рычаг, Антон глухо стонет, и в этот момент меня осеняет смутной догадкой...

Я открываю глаза и смотрю прямо на рычаг. А там... не рычаг! Мамочки, это член! Самый настоящий! Но торчит, как селектор, и такой же большой.

Я ахаю, тут же одергиваю руку и закрываю лицо руками.

Вот это он разошелся! Я отмираю и судорожно пытаюсь натянуть на себя то, что осталось от моего платья, но руки так трясутся, что не выходит ни черта.

– Настя! – зовет меня Антон.

Я снова замираю, смотрю на его удивленное и недовольное лицо, затем на его член, и окончательно трезвею.

– Мне пора! – выдыхаю я и дергаю ручку двери, открывая ее.

Одной рукой я прижимаю к груди драные лоскуты, чтобы хоть как-то прикрыться, а другой нащупываю свою сумку на полу.

– Ты куда? Ты совсем что ли? – возмущенно вопит Антон, но я уже высовываю одну ногу из салона.

Надо валить отсюда, да поскорее!

Прохладный воздух с улицы мгновенно охлаждает мое тело и мою голову, хоть между ног по-прежнему горячо. Вот там-то не мешало бы охладть в первую очередь, а не то...

Сильная мужская рука хватает меня за предплечье, не давая уйти.

– Куда, идиотка? – рычит Антон. – Сядь на место! И дверь закрой!

– Пусти! – дергаюсь я. – А то хуже будет!

Антон уже тянет ко мне и вторую клешню. Вот, черт! Что же делать? Он меня сейчас завалит на сиденье и оттрахает своим селектором!

Я нащупываю в сумочке баллончик, достаю его и брызгаю Антону в лицо. Совсем чуть-чуть. Едва пшикнула, но мужчина взревел так, будто я ему выткнула глаза.

Он закрыл лицо ладонями и отшатнулся к своей двери, громко стукаясь головой о стекло.

– Сука! – простонал он. – Совсем ебанулась что ли? А-а-а! Блять!

У меня в горле тоже запершило. Больше не было возможности пялиться на обезвреженного мужика с расстегнутой ширинкой, и выяснять, сильно ли ему досталось. Щас тоже нанюхаюсь, мало не покажется!

Я снова шагнула в направлении улицы, прижимая к обнаженной груди сумку и баллончик. Мне уже было все равно, как я выгляжу, лишь бы ноги унести.

Под стоны и проклятия Антона я выскочила из машины и глубоко вдохнула. Край моего платья как будто бы застрял внутри машины. Я дернулась, чтобы отойти подальше, но платье не давало и шагу ступить. Пришлось снова заглянуть в салон. Я за что-то зацепилась? Надеюсь, не за "рычаг"?

Нет, это Антон вцепился одной рукой в подол моего платья, как будто бы цеплялся за последнюю возможность не дать мне уйти.

Руки у меня были заняты. Я не могла бросить ни сумку, ни баллончик, вдруг он мне еще понадобится? Поэтому я просто начала трепыхаться сильнее и дергаться активнее. То, что я уже была снаружи, придало мне сил, но Антон тоже не сдавался.

В какой-то момент раздался оглушительный треск, и я шлепнулась голой задницей на асфальт, а мое платье взлетело синей дымкой над машиной и мгновенно исчело в ее недрах.

– Капе-е-ец! – вырвалось у меня.

Как я теперь пойду домой? В одних трусах? За платьем не было смысла возвращаться. Да и что там от него осталось? Мне что драться с мужиком за тряпку? Вдруг он снова меня схватит? Хоть я его и "поперчила", Антон трезвый, в отличие от меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подниматься было больно – попу я отбила знатно! Голой тут рассекать тоже не вариант. Мелкими перебежками я ринулась к подъезду и позвонила в домофон, радуясь, что уже поздний час, и на улице никого. Хоть бы и в подъезде ни на кого не наткнуться.

Женька, сучка, как будто бы и не торопилась открывать. Да она уснула там что ли? Мелко дрожа и переминаясь с ноги на ногу, боязливо озираясь по сторонам, я позвонила еще раз, а затем еще...

Дверь пикнула и я пулей влетела в подъезд. Боже, осталось добраться до квартиры подруги.

– Настя? – растрепанная, перепуганная Женька вылупилась на меня во все глаза. Я ее не винила. Не каждый день к ней голая подруга вваливается среди ночи. – Что с тобой? – пропищала она, пропуская меня в квартиру. – Он что, тебя изнасиловал?

Я не успела ничего ответить, потому что из спальни подруги вышел мой брат. В одних трусах. Так вот почему Женька так долго не открывала? Тут тоже не менее интересные события происходили? Я им помешала? Или они того? Успели?

– Настя? – брови Сашки поползли вверх и спрятались за челкой. – Я смотрю, вы тут совсем уже охуели!

Он схватился за голову и отвернулся, чтобы не смущать меня.

Вот теперь точно капец! Лучше бы я осталась с Антоном, и он бы меня оттрахал, потому что мой брат меня сейчас убьет!

15. Настя

Я только что пережила сама не поняла до конца, что, а тут Сашка! Я знала, что сейчас начнется. Ничего хорошего, поверьте!

Подруга принесла мне свой халат, накинула на меня, а Сашка в это время одевался в спальне. Мне было до чертиков любопытно, что тут у них было, и отдалась ли Женька моему брату, но стоило ему войти в гостиную, где мы обе спрятались от его гнева, личная жизнь этой парочки отошла на второй план.

Мы с Женькой взялись за руки, как маленькие девочки и вжались в диван. Я рассматривала пятно на ковре, водя по нему пальцем ноги, а Женька...

Не знаю. Я боялась даже голову поднять.

– Че расселась, курица? – спросил Сашка, встав прямо перед нами. – Домой собирайся! Расскажешь по дороге, что случилось!

– Саша! – вступилась за меня подруга. – Пусть она сейчас расскажет! Не кричи! Вдруг с ней случилось плохое?

– Ничего со мной плохого не случилось. Платье порвала, вот и все! – поспешила я успокоить Женьку.

– Давай быстрее! Не беси меня еще больше! – поторопил меня брат.

– Саш, – снова обратилась к нему подруга.

Зря. Его понесло, да так, что уши заворачивались, а слюни долетали даже до меня!

– Ты вообще помолчи! – разорался Сашка и на нее. – Я приехал, как дебил какой-то, думал, она и правда болеет. А они тут бухают! Ради этого же можно и на работу не ходить? Зачем работать, если можно начальнику хуй в ухо вкрутить и бухать спокойненько? Вторая приперлась ночью, голышом! Я с вас в ахуе! Вы за кого меня, сучки, держите? За лоха?

Мы ничего не ответили. Что мы должны были сказать? Да и нечего было. Перед Женькой неудобно. Это ей из-за меня влетело. Это я ее подбила на обман.

– В общем так, – продолжил Сашка. – Ты, – он ткнул в меня пальцем. – Под домашним арестом! На работу и с работы со мной будешь ездить! А ты, – он так же пальцем ткнул в мою подругу, отчего она крепче сжала мою руку. – Ты...

– Да пошел ты в жопу! – неожиданно и для меня, и для моего брата, воскликнула Женька. – Надоел уже со своими нравоучениями! – Она подскочила на ноги и втала перед ним лицом к лицу. Она с ума сошла? Что с ней такое? В таком тоне с моим братишкой еще никто не разговаривал! Я не слышала, по крайней мере. – Да, я прогуляла работу! Да, я выпила немного со своей лучшей подругой! Мне пришлось тебе наврать, потому что ты тиран! Ты бы в жизни меня не отпустил! А мне надо было!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})