Подари мне… свободу - Натали Голд

– Кто виноват и в чем?

– Вот такие бизнесмены, – ухмыльнулся Никита и снова сделал глоток рома. – Я тебе расскажу одну короткую и занимательную историю. Но ты т-сссс, никому ни слова. Много-много лет назад меня предал друг. Мы были очень молоды, глупы и начали с ним бизнес. И он меня подставил. Кинул. Меня загребли. Моя девушка ушла к нему. А я отсидел, по сути, за него. Там познакомился со своим действующим партнером. Он меня многому научил. Потом вышел, отобрал у друга все. И девушку тоже, а потом ее по миру пустил. Вот и все.

– Ты не умеешь прощать.

– Прощать? – хохотнул Никита. – Как будто ты умеешь прощать? Тобой все время двигали обида, злость и ненависть. Ты хоть знаешь, что это такое – прощение? И кто сказал, что надо прощать? Виноватых надо наказывать!

– Тогда ты должен наказать себя, – просто сказала я. – Ведь это ты доверял. Если бы ты не доверял – тебя бы не кинули. Ответственность за твою жизнь ведь на тебе самом! Ты позволил с собой так поступить.

– Все не так просто, девочка, – вздохнул Никита. – Ладно, заболтался я с тобой. Поехал я обратно к ребятам. Или, может, мне остаться?

– Нет. Оставаться не нужно. Уходи.

– Гонишь меня все время. А я ведь всей душой к тебе, – вздохнул картинно.

– Я всех гоню, не переживай. Ты не один такой.

– Тем не менее, в мужика в этого влипла, – поднял палец вверх Никита.

– Ты меня быстро отрезвил. К тому же, не думаю, что это продлилось бы долго. Иди. Я устала и хочу спать. Спасибо за ужин и ром. Завтра не приходи.

– Завтра? Завтра я не в состоянии буду! Ребята девочек заказали. Чао! – сказал Никита, вышел, запер дверь и ушел.

Я поела мясо, сделала несколько глотков рома, закурила, сидя на полу.

– Вот и все, – вслух сказала я. – Очередные мосты сожжены.

Тяжело встала, потушила сигарету, открыла окно нараспашку и легла спать. Утро вечера мудренее, сказала я себе. А трезвое утро наверняка еще более мудренее, хихикнула тут же. И провалилась в сон.

Утро встретило меня головной болью. Я встала, приняла контрастный душ, и стало легче. Снова упала в постель и весь день читала эту книжку из тумбочки. К вечеру голова прошла, но я решила долениться в этот день. Рано легла спать и, конечно же, на следующее утро в пять уже проснулась. Встала и начала снова танцевать.

Никита заезжал все так же через день, привозил еду и свежую одежду.

– Через два дня домой, – сказал он, зайдя сегодня в комнату. – Черт, выглядишь немного паршиво, конечно.

– Спасибо за комплимент, – съязвила я.

– Ничего, пару дней зависнешь в салонах красоты и снова будешь огонь-мотылек.

– Ты все сказал? Иди отсюда. Жду через два дня, – бросила я через плечо, повернувшись к нему спиной.

Никита ушел, а я стала ходить кругами по комнате. Мне казалось, я сидела тут целую вечность, и, честно говоря, немного боялась теперь внешнего мира.

* * *

Через два дня я вышла из этой комнаты. Яркое солнце. Немного осенний воздух. Я вдохнула полной грудью и раскинула руки в стороны.

– Много ли для счастья надо?! – хохотнул Никита. – Теперь ты меня понимаешь, каково это – оказаться на свободе.

– Надеюсь, я никогда не смогу понять твои чувства, – сказала я. – И врагу не пожелаю их познать.

– Это ты правильно. Поехали. У меня еще много дел.

Примерно через час мы въехали во двор моей съемной квартиры. Я попрощалась с Никитой и пошла домой. Приняла горячий душ, полезла в холодильник. Шаром покати. Взяла в руки телефон и набрала номер Трофима.

– Привет, моя любовь, – сказала я, как только услышала ответ.

– Привет, пропащая душа, – сердито отозвался Трофим. – Ты хоть в курсе, что нам скоро выступать, а мы не репетировали все это время?

– Не злись. Бросай все дела, хватай еду и езжай ко мне. Я только приехала.

– Жди.

Через час в дверь позвонили. Я встала с кровати и пошла открывать дверь.

– Е-мое! – присвистнул Трофим, увидев меня. – Ты где была, мать? Откуда эта болезненная худоба?

– Все так плохо?

– Ну как тебе помягче сказать-то…

– Лучше тогда промолчи. И пошли есть, а. Сегодня я прихожу в себя, а завтра начну приводить себя в порядок. Кстати, сам-то тоже не ахти выглядишь.

Мы прошли на кухню, Трофим вытащил из пакета контейнеры с едой. Паста… Блин, этот парень всегда знает, как привести меня в чувство.

Вкусно поев, мы выпили по бокалу вина и упали перед телевизором.

– Ты расскажешь мне, где была? – спросил Трофим.

– О таких вещах не рассказывают, – ушла я от ответа.

– Это те самые проблемы?

– Да.

– Ну, тогда ты неплохо выглядишь. Я волновался. Ты не отвечала на звонки и сообщения. Два раза только написала, что с тобой все хорошо, – сказал Трофим.

– Спасибо. Я по-другому не могла, прости меня. Расскажи мне, что происходит тут в жизни? – попросила я. – Мне надо очень, чтобы ты говорил, а я просто полежу на твоей руке.

Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Он притянул меня к себе, положил под мою голову маленькую подушку, не убирая руку, и обнял меня за талию. И начал рассказывать о последних событиях в мире танцоров. Я спокойно заснула под его тихий голос, блаженно и спокойно.

Я проснулась вместе с восходом солнца. Перевернулась на другой бок и прижалась к спящему Трофиму. Мы проспали всю ночь, даже не переодевшись в пижамы. Телевизор тихо работал. Крутился какой-то клип. Я посмотрела на своего друга. Тени под глазами, лицо уставшее. Переживал. Я улыбнулась и провела пальцем по тени под глазом. Он проснулся, схватил мою руку и поцеловал мои пальцы.

– Никогда так больше не пропадай, – прошептал он.

– Обещаю, – сказала я, – и ты идешь сегодня со мной в салон.

– Зачем? – спросил Трофим и удивленно открыл один глаз. Этот самый глаз смеялся.

– Будем приводить меня и тебя в порядок.

– Тогда я знаю, куда мы поедем, а пока давай еще поспим. Они раньше десяти все равно не открываются.

– Хорошо, – согласилась я.

Мы обнялись, накрылись одеялом и уснули еще на добрых три часа.

Утром я встала совсем свежая, отдохнувшая. Настроение было впервые за долгое время достаточно хорошее.

Через час мы вышли из дома. Мы почти выехали из города и съехали на одну из ответвлений главной дороги. Через некоторое время остановились на парковке около небольшого дома отдыха. Вокруг был небольшой лес.