Игра - Марфа Московская

– Да не, его как-то мордой об зеркало стукнули…

Отказываться стало опасно, и я, проклиная все на свете и крепко ухватив свой рюкзак, переместилась к троице. Черт, вот влипла… Главное, и к милиции не обратишься – сразу загребут без документов!

Мне налили в грязный пластиковый стакан, и сообщили, что пьют за удачно провернутое дело.

Я немного расслабилась – обычные привокзальные ворюги и местная шалашовка. С меня-то нечего взять, надо только приглядывать за рюкзаком и собственным языком…

Ах, неведомая доселе магия алкоголя! Стакан портвейна быстро сделал свое черное дело – внутри как-то потеплело, и вся компания неожиданно сделалась симпатична.

Может быть, если они не будут сильно доставать, мне здесь до утра перекантоваться?

Троица вела себя на удивление прилично; наверное, им сегодня просто не хватало собеседника, а удача сделала их благодушными.

Кривой стал выпытывать, кто я такая, куда еду, и почему так поздно на вокзале. Мой ответ, что я ехала на турслет под Загорск, но опоздала на электричку, вполне его удовлетворил. Он милостиво разрешил пересидеть ночь в рыгаловке до первой электрички. Я рассыпалась бисером благодарности.

Светуня (так в миру звали эту женщину) оказалась словоохотливой бабенкой. Она долго, с матюгами, рассказывала о своей прошлой жизни, о бывшем муже-пьянице, который беспрестанно бил ее (как любил, как любил, сволочь!), о своих клиентах и многочисленных боях на поприще вокзального выживания. Промышляла она в основном минетом – на выпивку хватало. Портвейн Светка заливала в себя стаканами, и все время оставалась в одном и том же состоянии, не пьянея больше ни на йоту…

"Для дезинфекции!" – подмигивала она, словно отвечая на мой немой вопрос. Собственно, специфика работы обязывала… Я подумала, что, когда настанет час "Х", она просто упадет под стол. Однако она все не падала, а пила, пила и без конца смолила "Пегас", отчего у меня беспрестанно текли слезы.

Часа в три ночи заглянул ОМОН, но, видимо, мы были им не нужны, и нас оставили в покое.

Потом, когда все было выпито, мужики куда-то ушли, наказав собутыльнице больше не прикасаться к алкоголю, что было подкреплено солидным тумаком. Баба, обиженно размазывая сопли по синюшному фэйсу, долго божилась, что ни капли не примет и призывала в свидетели всех чертей.

От портвейна мне стало плохо. Я уже собралась было покинуть навязчивое общество проститутки, сославшись на усталость, и примоститься где-нибудь на широком подоконнике, как женщина неожиданно стала рассказывать, что они задумали новое дело, и что с этого поимеют кучу денег, и, наконец, заживут в свое удовольствие… Тут я сразу навострила уши – эта больная тема ни на секунду не оставляла меня – и в шутку попросила поделиться опытом…

– Выпить бы… – Светка вопросительно-мутно посмотрела на меня.

Денег у меня не было, однако я вспомнила, что захватила с собой недопитую бутыль хозяина.

Подмигнув, я стала рыться в рюкзаке и скоро торжественно поставила поллитровку на засранный столик.

– Женская солидарность – превыше всего! – вкрадчиво сказала я. – Не дай себе засохнуть!

– Ну, ептыть! – обрадовалась Светка, и глазки ее заблестели. Она тут же набулькала себе в стакан и привычно опрокинула дозу в натруженную глотку. Затем, дыша перегаром, наклонилась к моему уху, и поведала историю о том, что им удалось раздобыть клофелин, вот он тут, в кармане, а на деньги от сегодняшней удачи ей подлечат рожу, купят поприличнее одежду, и она должна провернуть одно дельце… Тогда у них будет куча денег, и она бросит трахаться на вокзале, чесслово…

Выпив еще грамм сто, Светуня, сопя, вытащила откуда-то из недр грязной груди солидную пачку мятых деревянных и стала их слюняво пересчитывать, но потом, боязливо оглянувшись, кое-как запихала все обратно. Я решила польстить ей, заявив, что она круче яиц и вообще, надо обладать особым доверием у мужиков, раз они поручают общую кассу…

После третьей разговор продолжился с новой силой. Проститутка требовала, чтобы я тоже налила себе и время от времени порывалась совершить традиционный брудершафт, одна мысль о котором повергала меня в ужас. От водки она впала в совершенно инфернальное состояние, а я щедрой рукой подливала ей в стаканчик. Когда вернулись мужики, мы уже сидели в обнимку, рассуждая о вечном, а пустая бутылка была отдана местному бомжику, заглянувшему на огонек.

Скоро над площадью трех вокзалов занялся болезненный рассвет, и Светуня замертво рухнула под стойку. Я с неожиданной ретивостью помогла ее собутыльникам оттащить тело в закуток до прояснения мозгов. Оставаться в кафешке стало опасно – наскоро попрощавшись, я рысью махнула к электричке и долго бежала, задыхаясь под тяжестью рюкзака, вдоль вагонов, выискивая наиболее теплый.

Успокоилась я только тогда, когда вагоны лязгнули, и зеленое чудовище со скрипом стало набирать скорость. Голова у меня раскалывалась, а за пазухой лежал целлофановый пакетик с клофелином и достаточно пухлая пачка залапанных пятидесятирублевок…" – Шейла, так ты их украла?!

– Естественно! – хмыкнула рассказчица. – Но это еще не все… Только знаешь, Марфа, мы с тобой помрем от холода, если не найдем, где сегодня переночевать. Давай пробежимся чуть-чуть – у меня мерзнут лапы!

Я не стала возражать:

– О'кей. Веди, ты здесь все знаешь.

Рыжая целеустремленно потрусила прочь от мусорных баков к видневшимся невдалеке низким зданиям, напоминавшим склады. Там, кряхтя, она пролезла в щель под забором и подождала меня, настороженно прислушиваясь к близкому лаю собак; однако, прямой опасности не было, и мы забежали в одно из строений.

Это оказалась действующая котельная. Только примостившись на теплой трубе и согрев лапы, Шейла оказалась способной продолжить свой рассказ…

Семь "…Мысли мои лихорадочно метались, создавая в голове белый шум.

Я с подозрением оглядывала каждого пассажира, опасаясь, что меня будут преследовать. Как и у всякого человека, замешанного в темном деле, нервы были напряжены до предела. В конце концов, не доехав до нужного места, на ближайшей крупной станции – это оказались Мытищи – я выскочила.

Не было никакого смысла ехать дальше, тем более, что примерный план уже созрел в моей голове. До десяти утра я проторчала в зале ожидания, а потом отправилась по магазинам, сдав рюкзак в камеру хранения.

Денег оказалось не так уж много, но все же хватило на то, чтобы купить себе цивильную одежонку и билет в баню, после чего я приходила в себя в недорогом кабачке, съев цыпленка с рисом и выпив литр минералки – после портвейна с непривычки был жуткий сушняк!

Еще я прикупила кое-какой косметики, а в оружейном магазине на улице Мира мне без вопросов продали пару наручников.