Репортаж с петлей на шее. Дневник заключенного перед казнью - Густа Фучик

Возвращались домой в сумерки, замерзшие и проголодавшиеся. Дни были тогда короткими. В четыре часа пополудни уже нужно было зажигать нашу верную компаньонку – керосиновую лампу. Юлек затопил плиту. Это всегда было его заботой. В шутку Фучик говорил, что выполняет обязанности главного истопника. Мы поели, и я сварила немного черного кофе. Это всегда доставляло Юлеку большую радость. Кофе тогда можно было купить только из-под полы и за большие деньги. Еще летом 1939 г. мы достали два кило зеленого кофе. Из этого скромного запаса я иногда жарила десяток зерен.

Примерно от четырех до семи часов Юлек работал. Затем мы делали перерыв и слушали радиопередачи, главным образом из Советского Союза на русском и чешском языках. Юлек проявлял живой интерес к тому, что творится на белом свете. Наш приемник получал питание от аккумулятора, работал чисто, без помех. Приемник стоял в нише, в чулане; чтобы прикрыть нишу, мы прикрепили на стену географическую карту Европы.

Лучше всего Юлеку писалось ночью. Тишина. Все кругом спало. Мы работали на кухне: Юлек – спиной к плите, я – напротив. Плита излучала приятное тепло, пес Йерык лежал у ног Фучика и сладко спал. На улице завывала леденящая душу вьюга, а в кухне царили уют и творческая атмосфера.

В последний январский день 1940 г. Фучик закончил работу о Божене Немцовой. В календарике под датой 31 января появилась пометка: «Закончена «Вожена Немцова борющаяся»». Это произведение было написано за девятнадцать дней. Оставалось перепечатать рукопись на машинке. Юлек так и не научился сразу печатать на машинке. Он говорил, что она является как бы препятствием между мыслью и бумагой. Каждую статью Фучик сперва писал от руки, а затем уже перепечатывал. Правда, когда

Фучик работал в редакции, иногда возникала необходимость спешно написать какую-нибудь заметку. В этих случаях Юлек с ходу диктовал текст линотиписту в типографии. Но это было исключением.

«Божену Немцову борющуюся» он большей частью перепечатывал сам. Только иногда я ему помогала, печатала под диктовку. Он был строгим педантом. Каждая страница рукописи должна была иметь одинакового размера поля по сторонам, наверху и внизу. Он считал, что работа должка быть аккуратной. Кроме того, ему хотелось получить точное представление о том, как будут выглядеть страницы уже готовой книжки. При перепечатке он никогда не позволял закончить абзац на середине первой строки новой страницы, чтобы не возник «племянничек», как говорят наборщики. Если Фучик давал сноску, то рассчитывал ее размер, точно определял ее место в типографском наборе. Такой точности он научился в типографиях при верстке «Творбы», «Руде вечерника», «Руде право», а еще раньше – журнала «Кмен». Юлек знал гарнитуры шрифтов, которыми располагала типография. Он умел бегло читать перевернутый «наизнанку» набор, без оттиска на бумаге, прямо у линотипа или у кассы. Печатники без опасений доверяли ему сверстанные страницы журнала, отлитые строчки которых были лишь связаны шнурком.

Когда работа «Вожена Немцова борющаяся» была перепечатана, встал вопрос: куда же теперь идти с ней? Мы решили ехать в город. 12 февраля выехали из Хотимержа в Пльзень. Отец уже несколько месяцев лежал больной. Доктор сказал, что ему, вероятно, придется ампутировать ногу, но отцу пока об этом не говорили.

В Пльзене мы оставались два дня. Утром 14 февраля выехали в Прагу. Юлек взял с собой рукопись о Божене Немцовой на случай, если найдется издатель. В Праге не успели мы еще оглядеться в квартире, а Юлек уже не находил себе места. Наконец он уехал к своему давнему знакомому – Отто Гиргалу – на Смихов, чтобы посоветоваться с ним об издании «Вожены Немцовой». Юлек произнес лишь несколько фраз, как Гиргал прервал его:

– Я ее издам.

Предложение это было настолько неожиданным, что Юлек не поверил своим ушам. Гиргал – прогрессивный издатель, но не коммунист. А издать работу видного коммуниста в условиях фашистской оккупации было шагом более чем отважным. Серьезно ли Гиргал относится к своему предложению? Да, безусловно. Юлек приехал домой в радостном возбуждении.

На следующий же день, 15 февраля, он отвез на Смихов машинописный экземпляр рукописи. Фучик сам выбрал для будущей книжки шрифт и предложил вариант ее оформления. В своем календарике за 15 февраля 1940 г. он записал: ««Немцова» принята. Гиргал». Юлек был счастлив.

20 февраля в Праге мы завершили перевод книги «Чудеса на каждом шагу» Александра Никличка и отвезли рукопись в издательство «Чин». Книга эта вышла осенью 1940 г. Переводчик скрылся под псевдонимом: «К. Стрнад».

Во время февральского пребывания в Праге мы ежедневно посещали клуб работников искусств. Там встречались с писателем Ярославом Кратохвилом. Юлек тогда с ним очень сблизился.

Примерно 19 февраля Юлек получил уже от Гиргала гранки «Вожены Немцовой» и, не откладывая, провел корректуру. Затем написал выходные данные: «Юлиус Фучик: «Вожена Немцова борющаяся» – этюд напечатан в типографии Поур и К0 в Праге. Издал Отто Гиргал в Праге, в феврале 1940 г.» К корректуре Фучик приложил листок, на котором написал: «Господин фактор, приду к Вам утром, примерно в 8, но не позже половины девятого. Прошу Вас, не начинайте верстать раньше, потому что я хочу с Вами перед этим кое о чем договориться. До свидания! Фучик». Я уже не помню теперь, о чем именно Юлек хотел поговорить с фактором.

За 21 февраля 1940 г. в календаре имеется пометка: «Н. сверстана – на цензуру». Юлек с напряжением ожидал, как поведет себя цензор. В рукописи была следующая фраза: «Она наизусть знала всего Гейне. Как жаль, что не могла знать и его друзей!» Подразумевались Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Однако ни одно из этих трех имен в годы фашистской оккупации не могло появиться в печати, тем более в таком прямом и откровенном смысле. В книжке «Вожена Немцова борющаяся» обе эти фразы отсутствуют. Эти слова заботили Юлека, но я не знаю, вычеркнул ли он их сам или их изъяла цензура.

23 февраля 1940 г., как раз в день своего тридцатисемилетия, Юлек получил от Гиргала аванс 500 крон. В свой календарик Фучик занес: «Гиргал, аванс 500 к.» Тогда же мы получили от «Чина» заказ на новый перевод «Истории Южной Африки» Эрнста Самгабера.

25 февраля вернулись в Пльзень. Повидались с родителями Юлека и поехали в Хотимерж. И сразу же засели за новый перевод. Но Юлек мысленно был в Праге. Чувствовалось, что он с радостью очутился бы там, ведь «Вожена Немцова» должна выйти уже в начале марта!

И действительно, 6 марта он уже снова