Звезды высокого неба - Г. Береговой

«Родина слышит, Родина знает,

Где в облаках ее сын пролетает…»

Все сделано. Прощаться с Юрием еще раз уже некогда, успеваю только махнуть ему рукой и поймать в зеркальце хитрющий взгляд. Крышка поставлена на замки. В телефоне голос Сергея Павловича:

— КП-3 в порядке! Приступайте к проверке герметичности.

— Есть!!!

Четыре пары глаз впились в стрелку вакуумметра. Не дрогнет ли! Не поползет ли по шкале? Нет! Стрелка неподвижна.

— Есть герметичность! — произносим вслух все четверо, а я в трубку телефона. Опять голос Сергея Павловича:

— Хорошо, вас понял. Заканчивайте ваши дела. Сейчас мы объявим тридцатиминутную готовность.

Собираем инструмент. Рука невольно тянется к шарику-кабине, хочется похлопать ее по круглому теплому боку. Там, внутри, Юрий. Как уйти, когда сердце тянется к нему — увидеть, поговорить…

— Внимание! Минутная готовность!

— Ключ на старт!

И как эхо — ответ оператора у пускового пульта:

— Есть ключ на старт!

Летят секунды, земные секунды.

— Зажигание!..

— Подъем!!!

Голос хронометриста: «Одна… две… три». Это секунды. Слышу голос Сергея Павловича:

— Желаю вам доброго полета!

И вдруг сквозь шорох помех и доносящийся еще снаружи обвальный грохот двигателей голос Юрия: «Поехали-и!»…

Ракета идет. Не может не идти. Казалось, что не миллионы лошадиных сил, а миллионы рук и сердец человеческих, дрожащих от чудовищного напряжения, выносят корабль. И «ВОСТОК» вышел на орбиту.

Срываемся со своих мест. Сидеть, стоять нет сил. Нет сил выдерживать установленный порядок. И лица людей самые разные: веселые, суровые, сосредоточенные, несколько растерянные — самые разные. Но одно у всех — слезы на глазах. И у седовласых, и у юных. И никто не стесняется слез.

Пролетели какие-то совершенно ненормальные полтора часа. Наверное, нетрудно представить, что в это время творилось не только на космодроме, но и по всей нашей стране, от границы до границы. Да и не только в нашей стране. А за рубежом… И вот, наконец, последнее, такое жданное, такое нужное: «…В 10 часов 55 минут московского времени… поле колхоза «Ленинский путь»… близ деревни Смеловка… юго-западнее города Энгельса».

Кто-то подбегает. «Срочно собирайтесь, Сергей Павлович приказал через десять минут быть в машине. Выезжать на аэродром».

Собираться? Какое там! Схватив первые попавшие на глаза вещи, выбегаю на площадку. Быстро летят степные километры. Наш «газик» подпрыгивает на стыках бетонных плит, словно не может бежать со скоростью меньше ста.

Вот последний шлагбаум, поворот, и мы въезжаем на летное поле. «ИЛ» Сергея Павловича уже прогревает моторы. Взлет. В самолете творится что-то необычное. Пожалуй, это было наиболее странное во всем калейдоскопе событий последних суток. У Сергея Павловича, Мстислава Всеволодовича Келдыша, у других солиднейших ученых, академиков вид студентов-первокурсников, сдавших последний экзамен… Только что не в пляс.

Радостнейший, счастливейший день!

— Ну и молодец же, Юрий! — Сергей Павлович, до этого смеявшийся до слез по поводу какой-то фразы Мстислава Всеволодовича, вытирая платком глаза, сел в свое кресло. — Вот на днях подхожу я к нему, он спокойный, веселый, улыбается. Сияет, как солнышко. «Что ты улыбаешься?» — спрашиваю. «Не знаю, Сергей Павлович, наверное, человек такой несерьезный!» Я подумал, да-а… побольше бы нашей Земле таких «несерьезных».. А вот сегодня утром, когда он и Титов надевали свои доспехи, приехал я к ним, спрашиваю Юрия: «Как настроение?» А он отвечает: «Отличное! А как у вас?» Посмотрел на меня внимательно и улыбаться перестал. Наверное, хорош вид у меня был! И говорит: «Сергей Павлович, да вы не беспокойтесь, все будет хорошо!» Самому час до полета, а меня успокаивает!

Королев замолчал и, задумавшись, откинулся на спинку кресла. Закрыл обеими руками глаза, потер виски…

— А знаете, товарищи, ведь этот полет откроет новые невиданные горизонты в науке. Вот полетят еще наши «Во-стоки», Титов, Николаев, Попович… Славные ребята, должен вам сказать, а ведь потом… потом надо думать о создании на орбите постоянной обитаемой станции, и, мне кажется, что в этом деле нельзя быть одинокими. Нужно международное сотрудничество ученых. Исследования, освоение космоса — это дело всех землян…

* * *

На моем столе в футляре бронзовая медаль. Профиль Сергея Павловича Королева, 60 пет. На ней отлиты его слова: «КОСМОНАВТИКА ИМЕЕТ БЕЗГРАНИЧНОЕ БУДУЩЕЕ И ЕЕ ПЕРСПЕКТИВЫ БЕСПРЕДЕЛЬНЫ, КАК САМА ВСЕЛЕННАЯ!»

Прошло 20 лет с того дня, когда практической космонавтики не существовало на нашей планете, с тех лет, когда преодолевались первые ступени на пути в космос. И люди перестали удивляться и восхищаться. Можно не помнить дат и задач запуска, ну, скажем, «КОСМОСА-531», даже «ЛУНЫ-19» или «ВЕНЕРЫ-8».

Но нельзя забыть первых. Нельзя забыть тех людей, которые были первыми, которые создавали родник целого направления человеческого прогресса, превратившегося с годами в уверенно текущую полноводную реку. Я часто думаю об этом. Вот и сейчас, прежде, чем поставить последнюю точку в своих кратких воспоминаниях, я вновь и вновь мысленно прокручиваю в памяти свою жизнь. И думается, мне чертовски повезло и везет поныне на хороших людей, наставников и теперь уже на учеников, которым идти дальше нас.

Я счастлив, что судьба определила мне тот жизненный путь, по которому я шел и иду. Ступени судьбы. Начались они в том далеком, сороковом. На границе. Наверное, не ошибусь, если скажу, что граница для меня была первой ступенью жизненной школы. Все то, что дала она, что воспитала во мне, легло в фундамент дальнейших лет. И в годы войны, и в послевоенные годы.

Виктор МИТРОШЕНКОВ

В КОСМОС МЫ ШЛИ СТРЕМИТЕЛЬНО

Достижения в космосе не только опередили фантастов, предсказывавших полет человека в космос лишь в XXI веке, они выявили и новое поколение людей: беззаветно мужественных, широко образованных, ставших примером для современной молодежи…

К числу таких принадлежит дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР кандидат технических наук генерал-лейтенант авиации Владимир Александрович Шаталов.

Владимир Александрович трижды побывал в космосе. Сейчас он руководит подготовкой советских космонавтов. Служебная деятельность генерала Шаталова не укладывается в рамки лишь должностной ответственности. Шаталов — руководитель, Шаталов — космонавт, Шаталов — общественный деятель.

Рабочий темп его необычайно высок: Байконур — Звездный — Москва — привычные маршруты недели.

В служебном кабинете, слева, на квадратном столике — созвездие телефонов, непрерывно, как в нестройном хоре, подающих голоса. На столе рабочая тетрадь с записями встреч, переговоров, бесед, расписанных по минутам, напряженный план —