Никто, кроме нас - Владимир Васильев

Хуже обстояло дело с противником, о котором не было известно ровным счетом ничего. Не грел сердце и тот факт, что весьма вероятным представлялся вариант развития событий, при котором ему, адмиралу Фисуненко, придется, не утруждаясь переговорами, громить оборону аборигенов Тахира-четыре, громить качественно и надежно, не считаясь ни с какими потерями, ни с какими кодексами высших рас или конвенциями о контактах с новоразумными. Говоря проще, ему придется стать новоявленным Кортесом, с той лишь разницей, что Кортес шел за золотом, а адмирал Фисуненко идет за артефактами, которые способны спасти галактику и ее обитателей от не ведающих что творят и ослепленных безумием имперцев.

Фисуненко был опытным воякой и прекрасно знал, что войн без жертв не бывает. Но ему предстояло не воевать. Ему предстояло устроить форменную бойню. Кровавую баню в марсианском аду, и на этот раз — безо всякой иронии в формулировке.

И еще Фисуненко знал, что если не будет другого выхода — он эту бойню устроит. Сердце его замрет от жалости к неведомым аборигенам, но голос, отдающий команду атаковать, не дрогнет.

Отчасти поэтому его и направили командовать флотом вторжения. Флотом, численностью в десять кораблей. Четыре малых атмосферника, два улья и четыре клипера прикрытия.

В первый же день после отхода с «Флажолета» Фисуненко собственноручно намалевал на перепонке адмиральской каюты Веселого Роджера. Фломастером, одним из тех, что так и не успел подарить четырехлетнему внуку перед заварухой у Пронга-тридцать.

Малый атмосферный крейсер «Атлантика», флот вторжения

Галактика-2, система Тахир, четвертая планета (Тахир-4), стационарная орбита

Скотч одернул непривычный комбинезон и поглядел на товарищей.

Товарищи были одеты очень разношерстно.

Сначала он вообще ничего не понял: десантную и пустотную форму у всех отобрали, потом загнали всех на огромный склад и велели подобрать по паре комплектов одежды по размерам и вкусу.

Одежда на складе была гражданская, явно ношеная, но чистая, выглаженная и со всем пуговицами-застежками. И вся, разумеется, неединообразная.

Когда одетые как попало вчерашние бойцы военно-космических сил доминанты Земли вернулись в казармы, перед ними выступили люди, также одетые в штатское, но подозрительно подтянутые и строгие с виду.

Скотч подумал, что среди них вполне естественно смотрелся бы Мельников.

Речь «штатских» тоже была полной неожиданностью. Формально вся сводная боевая группа оставалась на службе у доминанты. Но изображать должна была пиратов — вчерашнего и позавчерашнего врага.

Примерно с этого момента Скотч перестал удивляться и понял, что им предстоит какой-нибудь лихой рейд диверсионно-хулиганского толка, из тех, что регулярным войскам совершать вроде бы не с руки, но каковые политикам бывают время от времени нужны до зарезу.

Что ж… О чем-то подобном слыхал каждый солдат. А каждый второй в чем-то подобном уже участвовал.

Еще сутки ушли на подбор и подгонку оружия со снаряжением. А потом всю пеструю сводную команду перегрузили с базы на борт четырех малых атмосферников и двух ульев, придали четыре скоростных клипера для походного охранения и… Дело началось.

Для Скотча оно началось, когда из очередной таинственной отлучки явился Мельников. Явился, повертел головой, стоя посреди кубрика, зевнул, потом значительно насупился и взял Скотча за рукав:

— Пойдем… — сказал Мельников. — Пошепчемся.

Пошептаться с Мельниковым Скотч был готов в любую секунду. Вообще общение с этим человеком подспудно придавало ощущение причастности к событиям важным, значимым и практически великим. И что самое смешное, впоследствии так все и оказывалось.

Когорта (слово «взвод» было официально запрещено к употреблению, а лучшего пока не придумали) Скотча устроилась в стандартном жилом секторе малого крейсера — кубрике трудноописуемой формы. Наверное, наиболее точной аналогией по очертаниям смог бы послужить надкушенный кусок исполинского торта. Подобные кубрики располагались на крейсерах в восемь этажей — стоило выйти в штольню и подняться на уровень (можно было и спуститься), и ты оказывался в казарме соседнего подразделения. Скотч по-прежнему исполнял обязанности сержанта (слово «сержант» тоже было официально запрещено); в подчинении у него находилось двадцать четыре человека, включая экс-капрала Солянку, пилота Валти, каптера Мистера Литтла, технаря Сориала, бойцов Цубербюллера, Тамуру, Гавайца, четырех братьев Суондредов, Мельникова с напарником, изображавшим на Табаске канонира… К остаткам десантного взвода Скотча добавили ребят-пустотников, пехотинцев, штурмовиков, так называемых погранцов и даже одного угрюмого типа, оказавшегося боевым пловцом с Океании. Над когортой Скотча и еще тройкой подобных подразделений, названных командой, секцией и куренем, стоял бывший ротный Скотча Роналд Хрофецки в паре с одним из строгих парней, которые Скотчу напомнили не то разведчиков, не то контрразведчиков. Когорта располагала атмосферным десантным ботом, четырьмя разнокалиберными орудиями четырех различных систем и прорвой ручного оружия, еще более разнообразного. Вся наспех сформированная «пиратская» флотилия жила ожиданием скорых боев; Скотч и его люди — не исключение.

Мельников увлек Скотча в его «сержантский» уголок — отгороженную переборкой камору с койкой, тумбочкой и личным столом.

Скотч плюхнулся на койку и вопросительно уставился на Мельникова.

— Скоро в дело, — негромко произнес тот, не растрачиваясь на многозначительные паузы.

Не удержавшись, Скотч фыркнул: мол, тоже мне, открыл Альфу Центавра! Ежу понятно, что скоро в дело.

— Я видел Огтмара Эберхартера, помнишь его? Командовал разведчиками, которые нас с Табаски вытаскивали.

— Помню, конечно. Я его еще на «Флажолете» узрел.

— В общем, последнее время он прикрывал изыскания наших научников на одной из дальних планет. Вроде бы там что-то нашли, да только раскопать не успели, дали им по ушам.

— Скелетики? — спросил Скотч.

— Не. Местные. Планета обитаема. Необращенные еще, только-только в космос выходят. Сдается мне, их нам и придется приструнить в этот раз.

— Так вот откуда пиратские штучки, — смекнул Скотч. — Это чтоб доминанту Земли не обвинили в агрессии…

— Похоже на то.

— Грязноватое дельце. — Скотч недовольно поморщился. — Не находишь?

— Война по определению грязна. — Мельников пожал плечами. — Не в том дело. Дело в том, что нам на все про все дают всего-навсего неделю. За неделю нужно населению целой планеты показать, кто в галактике хозяин. А у них, между прочим, ядерное оружие имеется.

— Тьху. — Скотч огорчился еще сильнее. — Значит, техноблокада отменяется…

— Не факт. Далеко не факт. Сначала будет развед-рейд, несколько ботов, веером. Мы в их числе. Вот это точно без блокады. А вот что потом — по результатам станет ясно.

Скотч поерзал на койке:

— Веселенькое дельце…

— Между прочим, хорошо если до старта пару часов осталось. Это я так, по своим каналам выяснил. Так что будь готов, дружище.

— Мне что, я всегда готов. Правда, ребят не всех знаю — только в деле станет ясно кто есть кто. За свою десантуру я спокоен…

Тут в закуток ворвался Валти. Как и все пилоты малотоннажников, он имел младший офицерский чин, поэтому ничем не терзался перед тем, как ворваться к собственному «сержанту». Да и давнее личное знакомство сказывалось.

— Эй, Скотче, — начал он прямо с порожка; потом заметил Мельникова и запнулся, разглядывая, кто это навещает командира когорты.

— А, — разглядел он спустя несколько секунд. — Застава! Привет.

При Мельникове можно было обсуждать все что угодно, это Валти прекрасно знал.

— Привет, Валти.

— Знаете, кого я только что у рубки встретил? — страшным шепотом спросил Валти. — Маримуцу и Раджабова! Видно, они нашим крейсером рулят и шли, надо полагать, на вахту, Маримуца уже капитан, между прочим. Так вот, он мне шепнул, что на носу атмосферные маневры и высадка!

— А мы тут как раз это обсуждаем, — небрежно заметил Скотч. — Правда, Андрюха?

Мельников только хмыкнул и подумал, что никогда во время войн не удается удержать в секрете приближающуюся операцию.

— А куда нас забросили, он заодно не шепнул? — осведомился Мельников спустя какое-то время.

— Нет, — сознался Валти. — Правда, спрашивал, знаю ли я где мы находимся.

— И что?

— Ответил «на малом крейсере „Атлантика“». — Валти вздохнул. — Типа шутка.

— Они что, тоже не знают? — поинтересовался Скотч.

Валти взглянул на него странно:

— Тебя что, контузило? Чтобы вахтенные офицеры наблюдения не знали, где находится их корабль? Скотче, почаще из казармы выглядывай, мхом зарастешь.