Суррогат мечты - Григорий Крячко

Пока Дима лежал, наблюдая за фермой, и ругался с Дедом Кривое Очко, снова сгустились тучи, и пошел дождь. Сначала в виде просто мелкой противной измороси, потом разошелся. Мутная вода каплями стекала по лицу, и Дима отчаянно отфыркивался и плевался, избегая глотать эту влагу. Очень опасно для здоровья, можно и насмерть отравится. Или, как минимум, сжечь себе глотку и желудок. В дожде Зоны содержалась, наверное, вся таблица Менделеева плюс разные щелочи, кислоты, соли и радиоактивные соединения.

Шухов попытался напялить респиратор, но капли дождя все равно затекали под резиновый манжет, и оседали пронзительно кисло-горькой влагой на губах. А плеваться было в таком случае было технически некуда. Промаявшись таким образом с полчаса, Дима решил просто укрыться где-нибудь и переждать непогоду. Проблема была только в том, где именно. Кругом расстилалось огромное поле, теперь заросшее бурьяном. Под ногами до сих пор угадывались борозды от плуга, когда то давным-давно бороздившие почву. Диме предстояло пересечь поле, за которым угадывались горбатые крыши строений бывшего колхоза и скелетообразные арки развалившихся теплиц, теперь наверняка проржавевшие до состояния металлической трухи.

С одной стороны, Дима туда идти боялся. В руинах обожали обитать разные твари или просто гнездиться ловушки и вообще непонятно что. Темнота, сырость, затхлость, подвалы и силосные ямы, производственные помещения — что может быть лучше для реализации завещания Иисуса людям: «плодитесь и размножайтесь»? С другой стороны, там можно было найти крышу и защиту от дождя, разложить небольшой костерок, поесть, наконец. Пустое брюхо давно уже требовало чего-нибудь внутрь. Дима поудобнее перехватил автомат, прикрытый куском полиэтилена, чтобы защитить металл оружия от дождя, и прибавил шагу, скользя по грязной, напитанной влагой земле подошвами ботинок.

Руины колхоза встретили Диму шелестом дождя по просевшим крышам, стуком капель по листам ржавого железа и шепотом ветра в пустых ангарах и помещениях. Мертво и пусто было вокруг. Шухов лязгнул затвором автомата, поднял ствол и поставил оружие на «стрельбу очередями». Здесь не до экономии патронов. Если в развалинах гнездится какая-то пакость, то они улучат момент и навалятся всей кучей, и одиночными выстрелами просто не успеешь отстреливаться, надо палить очередями от бедра, как в кинобоевиках.

Когда то колхоз был обнесен стеной из бетонных плит, но теперь секции забора обкрошились или просто попадали на землю. Между ними уже вовсю пробивалась трава, а цемент подернулся густой сетью трещин, обнажающих камни и ребристые прутья арматуры. Шухов замер возле одной из поваленных плит, внимательно прислушиваясь. Тихо. Втянул, как зверь, ноздрями воздух, прикрыл глаза, считывая информацию запахов. Вроде бы ничего.

Его шаги неожиданно гулко разнеслись в развалинах, даже шум дождя не смог скрыть их. Громко звякнула под каблуком невидимая в траве разбитая когда-то бутылка. Хрустнул кусок сгнившей доски. Черт, если тут кто-то есть, он давно предупрежден и уже готовит радушный прием. Дима негромко выругался под нос. Скрываться смысла уже не было. Он поднял ствол оружия вверх и дал короткую, в три патрона очередь. Если здешнее зверье глупое и агрессивное, то оно сразу рассекретит себя и ринется в атаку, а если умное и осторожное, то факт наличия у пришельца огнестрельного оружия, тем более автоматического, заставит двадцать раз подумать, прежде чем лезть на рожон.

Но никто не откликнулся на такое своеобразное «приветствие». Дима надел на голову лямки ремешка прибора ночного видения, щелкнул тумблером. Мир утонул в размыто-салатовых оттенках. На свету стоять смысла не было, и так уже не видно ничего, и Шухов шагнул в первую попавшуюся дверь, точнее, в ее темневший проем.

Помещение было пустым. Когда-то здесь был, видимо, гараж для колхозной техники, вокруг виднелись покрытые пылью и мусором верстаки, пустые бочки, мятые канистры, лысые автопокрышки и прочий хлам. Ничего интересного или опасного. Дима пересек гараж, перешагнул смотровую яму (если б не прибор, то непременно упал бы вниз и сломал себе руку или ногу, а то и хребет), и толкнул запертую, сколоченную из толстых плах дверь в следующее помещение.

И шарахнулся назад, едва не потеряв равновесие. В груди замер рванувшийся было крик, моментально пробил холодный пот. Дмитрий чудом сдержался, чтобы не нажать на курок автомата. На него, скалясь в мертвой усмешке, смотрел труп. Мертвец сидел, привалившись к стене, до сих пор еще сжимая в правой руке «тт-шник». Удивительно, но крысы не растащили тело и даже не обгрызли его. Труп частично разложился, а частично высох. В помещении была неплохая вентиляция: под потолком виднелось отверстие, забранное решеткой, с него свисали космы пыли и паутины. Шухов пересилил брезгливость, подошел, присел на корточки и вскрикнул от удивления — голова трупа оказалась разбита сбоку, виднелись входные и выходные отверстия от пистолетной пули. Очевидно, когда-то этот человек просто застрелился, разом сведя счеты с жизнью. Но, судя по иссохшему трупу, случилось это давно. То есть задолго, очень задолго до Второго взрыва.

Дима внимательно рассмотрел одежду покойника. Куртка-штормовка, темный свитер, штаны камуфляжной раскраски и кирзовые сапоги. Все заросло толстым слоем пыли, обветшало и потемнело, но осталось относительно целым. Имело смысл пошарить по карманам на предмет чего-нибудь интересного, но Шухов не смог побороть тошнотворную брезгливость и прикоснуться к мумии. На пистолет тоже зариться не стал. На кой он ему, оружие наверняка ржавое, негодное, да и патроны лежалые, гарантированно дадут осечку. Ходок не стал тревожить мертвеца и вышел из помещения, аккуратно притворив за собой дверь. Какая трагедия разыгралась здесь несколько лет назад и в чьей жизни поставила точку пистолетная пуля — никто и никогда, наверное, не узнает.

Таким же методом Шухов обследовал еще несколько помещений. Ничего интересного он там не обнаружил, не считая лежащего в коровнике целого скелета какого-то животного, похожего черепом на собаку или волка. Дима шевельнул мыском ботинка кости и удивленно присвистнул: животина выросла немаленькой, метр с лишним в холке. На сыром полу клочьями валялась грязно-бурая шерсть, до этого трупа добрались и успешно поработали с ним крысы — падальщики. В воздухе висел тяжелый, удушливый смрад разложения и гнилой кожи. Дмитрий достал фотоаппарат, включил усиленный режим вспышки и заснял скелет, присел на корточки, запечатлел череп с разных ракурсов, «наехал» «зумом» на клыки, мощные, большие, величиной с большой палец мужчины, несмотря на смерть животного, так и оставшиеся снежно-белыми. Зверь был при жизни молодой — клыки не успели сточиться.

Шухов спрятал фотокамеру в плотный кожаный чехол и вышел из ангара. Перед глазами до сих пор стояли могучие челюсти мертвого хищника и длинные клыки.

Ветер шелестел и выл среди развалин, как живое, жалкое, замерзшее и промокшее существо. От этого звука становилось еще холоднее, чувство тоскливой безысходности и одиночества еще глубже вонзалось в душу Дмитрия, заставляло ежиться и поневоле втягивать голову в плечи. Серые рваные тучи быстро неслись по небу, готовые с минуты на минуту разразиться новыми потоками отравленного, зараженного и радиоактивного дождя. Шухов еще сильнее натянул капюшон на голову, стремясь спрятать под ним даже кончик носа.

На кирпичной, когда-то беленой и штукатуреной стене прямо перед Шуховым красовались длинные борозды. Дмитрий подошел ближе, пригляделся и тихо выматерился: это были следы когтей. Огромных, саблевидных, загнутых, будто серпы. Неведомая тварь с яростью деранула по камню своей лапой так, что раскрошила плотные кирпичи и начисто сняла слой штукатурки. Причем даже по самым скромным прикидкам ширина лапы была не меньше двух лап льва или тигра. С крыши сарая наполовину свисал раскрошенный на треть лист шифера. Можно было даже предположить, что чудище скакнуло вверх, отталкиваясь лапой от стены.

Дима сфотографировал и эти следы местной фауны. В голове мелькнула совсем уж тоскливая мысль: хорошо бы донести этот аппарат со снимками до тех, кому он адресован, а не ждать, пока приборчик найдут на лохмотьях окровавленного, истерзанного, наполовину объеденного трупа. Только тут, в Зоне, Дима начал понимать, до чего же ему хочется и нравится жить…

Шухов довольно много отдал времени альпинизму, лазал без страховки по совсем уж неодолимым горным кручам, преодолевал насыпи и коварные морены с неустойчивыми, шевелящимися под ногами камнями, между которыми так легко было сломать ногу, но судьба пока хранила его. Мало того. Шухов буквально за год «поднялся» до помощника инструктора, прошел полный курс выживания в дикой природе, для чего сознательно ездил в дикую тайгу и жил там неделями. Не вылазил из тренажерных залов, занимался легкой атлетикой, еще в школьном возрасте стал спортсменом-разрядником по плаванию вольным стилем. Но досужему парню было мало. Вот теперь очередной рубеж в жизни. Шухов очень надеялся, что не последний.