Война глазами дневников - Анатолий Степанович Терещенко

бригаду, но дело там не улучшалось. Я решил поехать туда лично и вот что я установил, побывав в войсках на самом левом фланге.

Выяснилось, что враг давит на левом фланге 13‐й армии, ворвался в наши части, на своих танкетках утянул две наших пушки. Я принял на месте нужные меры, дал указания двум командирам дивизии на контратаку, после этого поехал на ВПУ (вспомогательный пункт управления – Прим. Авт.). Там я застал тов. Ефремова и члена Военного совета армии, ведающего тылами, тов. Ганенко…

Эти друзья сидели за столом, накрытом обильной едой и выпивкой, и играли в шахматы. Играл тов. Ганенко с одним офицером штаба, а тов. Ефремов был у них в качестве консультанта. Когда мы подъехали к ВПУ, то слышали, как в нашем тылу, в трех км от нас рвались снаряды на железнодорожной станции. Оказалось, это те снаряды, которые по моему распоряжению были посланы 13‐й армии, но простояли сутки не выгруженными, и вот теперь они рвались, зажженные фашистской авиацией.

И вот, когда мы зашли с тов. Мазеповым (Мазепов Петр Иванович с августа по ноябрь 1941 г. являлся членом Военного совета Брянского фронта – прим. Авт.) в школу, где сидела шахматная компания…

Если бы я не видел сам лично, я бы не поверил, что в такой тяжелый период советские командиры – коммунисты, ответственные люди – могли просто так сидеть, выпивать и в шахматы играть. Я всю ночь ездил по войскам и довольно‐таки устал, и кушать хотел. Когда я увидел эту компанию, я весь внутри кипел, но, не показывая виду, я налил себе и Мазепову вина и сказал:

– Выпьем за тех, кто проигрывает в шахматы нашу страну.

Это взорвало т. Ганенко; ему, по‐видимому, смелости придало то, что он был выпивши. Он поднялся (до этого все сидели) и ко мне с недоборами:

– Товарищ командующий, поосторожней выражайтесь, не оскорбляйте, я член ЦК.

Это меня взорвало, и я хотел его избить, но нечем было, оружие мое осталось в машине. Но я их, Ефремова и Ганенко, так пропесочил, что они не знали куда деваться. Ефремова я отправил на КП фронта, а сам остался в армии, чтобы помочь Городнянскому.

После этого инцидента т. Ганенко послал шифровку Сталину, в которой изложил на меня жалобу, что я его здорово оскорбил. Эта шифровка пришла ко мне, на ней была резолюция Сталина следующего содержания:

«Товарищ Еременко, в чем дело, доложите.

В ответ Сталину я изложил все, как было. Позже мне говорили те, кто присутствовал, когда он читал мое донесение, он здорово смеялся и сказал:

– Еременко поступил правильно, но можно было и пожестче.

Ефремова и Ганенко сняли в 24 часа.

Ретроспектива

Объективно рассуждая, надо признать, что Брянский фронт (БФ) первого формирования осенью 1941 года представлял собой по сравнению с немецкой армадой слабое оперативное формирование. Когда читаешь мемуарную литературу, то приходится удивляться, что на вооружении у наших доблестных артиллеристов стояли мортиры 1906 года выпуска, которые больше пугали неприятеля ярким снопом искр, чем осколками бомб. Да‐да, старинными бомбами стреляли, а не снарядами. На складах и арсеналах их скопилось великое множество, оставшихся после Русско‐японской и Первой мировой войн.

А между тем Кремль учитывал стратегическое значение Брянска на юго‐западных подступах к Москве. Принималась во внимание и его роль как важного промышленного центра и железнодорожного узла.

Ставка не успела еще отойти от позора быстрого окружения и ликвидации сил Юго‐Западного фронта со сдачей Киева, как танковая стрела Гудериана устремилась к Брянской области. Маневренность быстроходной 2‐й танковой группы генерал‐полковника Гейнца Гудериана позволила вскоре захватить Брянск.

Командование РККА не успевало следить за молниями, посылаемыми танковым громовержцем Гудерианом, серьезно нацеленным на Москву. Надо понять другое: кроме гудериановской танковой мощи противник имел значительное превосходство в живой силе – пехоте, его авиация господствовала в воздухе. Но несмотря на такую обстановку Брянский фронт отбивался, как мог, периодически даже контратаковал. А во время боев за Трубчевск 30 августа был получен приказ из Ставки о переходе войск Брянского фронта в наступление. План выглядел масштабно, но поставленные цели были непосильны для обескровленного и слабого фронта. Выполняя приказ, все три армии Брянского фронта 2 сентября перешли в наступление. Подвижная группа под командованием заместителя командующего БФ генерал‐майора А.И. Ермакова проявила возросшее мастерство. Так, в боях в районе Трубчевска она уничтожила до 200 немецких танков, хотя и понесла большие потери.

Но события развивались не по сценарию Ставки.

К 8 октября к югу от Брянска попали в окружение войска 3‐й и 13‐й армий, а к северу – войска 50‐й армии. Руководство РККА с одобрения Сталина отдало приказ об отходе войск из окружения на восток. Все армии БФ в ночь на 9 октября начали движение, сопровождаемое многократными прорывами заслонов противника.

13 октября фронт лишился единого руководства. В этот день, находясь близь с. Борщево Навлинского района, был тяжело ранен командующий фронтом А.И. Еременко.

Отходящие армии часто использовали фактор внезапных ночных ударов по немцам, которые часто приносили успех. Таким образом, все три армии Брянского фронта, хотя и понесли тяжелые потери в живой силе и технике, сумели сохранить боеспособность и активно участвовали в последующих боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны.

Продолжение дневника

22 июня 1942 г.

Госпиталь.

Сегодня год прошел с тех пор, как Гитлер вероломно напал на СССР. Гитлеровская армия уже понесла большие потери. Главные виновники войны и больших людских потерь – «рыцари» фашизма Адольф Гитлер и его подручный Бенито Муссолини. Кончина Гитлера близка, как и его соратника Бенито. Это уже видно издалека…

2 июля 1942 г.

Госпиталь.

Уже прошло несколько дней, как я не записывал ни слова в дневник, да, откровенно говоря, нечего было записывать…

Еще 29 июня из Куйбышева прилетела моя дочь Валентина и гостила у меня пять дней. Она сейчас осталась вдовой. Ее муж, командир танковой бригады Погребняк, убит в бою.

1 июля похоронили белорусского писателя Янка Купала, который якобы «упал» с пятого этажа лестничной клетки гостиницы «Москва» и разбился насмерть. Причины падения не известны, предполагают, что бросился сам. Глупая смерть для умного человека.

4 июля 1942 г.

…Я переслал тов. Ватутину свой рапорт для доклада Верховному Главнокомандующему. Вот его полное содержание:

Верховному Главнокомандующему

тов. Сталину

Рапорт

Доношу, что 5 июля 1942 года я окончил свое