Ложь между нами - Мария Сергеевна Коваленко

легкостью разрушает то, что другие строили годами. Портит карьеры, лишает состояний и ломает судьбы.

— По вашему описанию Клим настоящее чудовище.

— О нет! — Остатки коньяка незнакомец вливает в себя как воду. — Он не чудовище, он просто ублюдок! Последний ублюдок.

— Жестко!

— Для него нет. Но то, что вы с ним рядом, означает, что у вас тоже проблемы. Я ведь угадал? — Отставив бокал, он слегка наклоняется ко мне.

— Проблемы есть у всех, — не лгу и не признаюсь. Ощущаю себя так, словно прохожу полиграф.

— Если захотите, я вместо Хаванского решу любые ваши вопросы. — Мужчина вынимает из кармана визитку и кладет ее передо мной. — Без условий и оплаты.

— Внезапно!

— Вы мне нравитесь. А я не такой, как он.

— Занимаетесь благотворительностью?

— Нет, просто не хочу, чтобы с вами случилось то же, что и... — Не договорив, он вновь поворачивается в сторону девушки.

— Спасибо за заботу.

Пока Николай не устроил здесь разнос, я бросаю визитку в сумочку и клятвенно обещаю себе избавиться от нее при первом удобном случае.

— Звоните. Для меня нет неразрешимых проблем. — Незнакомец встает с барного стула. — Приятно было пообщаться.

Он уходит так же незаметно, как и появился. Спустя минуту я уже не помню его запаха и цвета глаз. Столик, за которым он сидел с девушкой, тоже пустеет. И лишь какое-то странное предчувствие мешает расстаться со злосчастной визиткой.

Когда возвращается Клим, я так и не успеваю бросить ее за стойку.

— Тебе не слишком докучали, пока меня не было? — спрашивает он, обмениваясь короткими взглядами с Николаем.

— Ты рано пришел. Я согласна еще немного поскучать.

Клим наклоняется к уху:

— Врешь, — обжигает своим дыханием.

— У тебя, кажется, губа раскаталась. Подбери. Могу случайно наступить, — плачу ему той же монетой.

— Мне нравится твое игривое настроение. Оно идеально подходит... — Клим забирает бокал и тянет меня вглубь зала. — Займемся тем, ради чего приехали. Пора!

Глава 18

Глава 18

Нормальные молодые девушки ходят в клубы, бегают на свидания и вообще умеют интересно проводить время. Я в этом смысле всегда была ненормальной. После случая с прокурором даже само слово «клуб» вызывало во мне дрожь. На свидания не хотелось, свободное время целиком и полностью уходило на учебу.

За время института и замужества в моей жизни не было никаких особых развлечений. Мы с Марком не были влюбленной парой, которая катается по морям и целуется на фоне Эйфелевой башни. Шаталов, вероятно, и не знал, что такое романтика. А что касается танцев, на них не хватало времени ни в период учебы, ни после свадьбы.

— Клим, если ты не заметил, мы здесь единственные, кто танцует, — шепчу я Хаванскому, когда он заставляет двигаться вместе с ним.

— Нет. Еще старички в углу.

Не понимая, о ком он говорит, я оборачиваюсь.

— Они не танцуют! — Едва сдерживаю смех. — Они просто не могут определиться, уходить им или оставаться.

— А на мой взгляд, это танец.

Мерзавец буквально вжимает меня в свой каменный торс. Вынуждает кожей, сквозь тонкое платье, почувствовать все его кубики.

— Когда тебе будет восемьдесят, обязательно научишься танцевать не хуже этих двоих.

— Составишь мне компанию?

— О нет! И не надейся! Я скорее сломаю обе ноги, чем еще раз позволю тебе вытянуть меня в центр зала.

— Мне казалось, я заслужил. — Клим смотрит сверху вниз, с высоты своего немаленького роста, и улыбается. — Хотя бы один танец.

— Один... да. — Все еще ощущаю себя дурой, но сдаюсь.

— Умница. — Хаванский прижимает мою голову к своей груди.

— Твой специалист сегодня решил все проблемы компании. Даже не представляла, что можно разобраться со всем так быстро. — Мне уютно в объятиях Клима, и это так дико, что пытаюсь отвлечься разговором.

— Насколько знаю, не все. Он лишь начал. Если будешь слушаться, скоро удивишься результатам.

— Слушаться тебя или его? — Поднимаю голову.

— Правильный вопрос.

Взгляд голубых глаз останавливается на крошечной родинке у меня над грудью. Когда-то один нахальный блондин пометил ее засосом. Из-за пятна две недели пришлось пропускать бассейн и прятаться от родных.

Несколько лет прошло, а не забыла. И кажется, не только я.

— Зачем ты привел меня сюда? Не говори, что хотел потанцевать. — Гоню от себя ненужные воспоминания.

— С каких пор нужен повод, чтобы привести в ресторан красивую женщину?

— Это такой способ гиперкомпенсации? Демонстрируешь меня как свою новую собственность? Игрушку?

— Тебе не нравится быть моей собственностью? — Ладони Хаванского скользят с поясницы ниже, на самую грань между пикантно и пошло.

— Я не понимаю, в какие игры ты играешь.

Оглядываюсь по сторонам. К моему удивлению, на нас никто не смотрит. Каждый занят своим делом. Лишь музыка будто стала громче.

— А это похоже на игру?

— Я живу в твоем доме, сплю в одной из твоих спален, хожу с тобой по ресторанам, как дура жду, когда ты...

— Продолжай, Диана.

— Потребуешь оплату, — выпаливаю скороговоркой.

— Так хочется, чтобы я тебя трахнул? — Клим говорит это так буднично, словно мы ведем разговор о делах или о работе.

Если бы не одно довольно крупное но, упирающееся в живот, я бы даже поверила, что Хаванскому все равно.

— Мне хочется понимать, во что ввязалась. — В горле пересыхает. Сейчас я бы согласилась и на проклятое шампанское.

— А пока неясно?

— Ни черта.

— Хорошо, я подскажу. — Клим наклоняется и, касаясь губами виска, произносит: — Эти люди в зале совсем не случайные гости. Они постоянно приходят в это место, здесь решают свои вопросы и договариваются о том, о чем нельзя говорить по телефону.

— То есть мне не показалось, что все ведут себя странно.

— Ты наблюдательна. Часть завсегдатаев имеет зуб на твоего бывшего мужа. Кое-кто причастен к его аварии, кое-кто — к контрабанде, которую нашли в твоих фурах. Еще пара человек готова была выкупить акции Пекарского. Продолжать можно долго.

— И они все еще... — Даже думать не хочу, скольких людей мне нужно опасаться.

— Нет. — Скулу обжигает поцелуй. Горячий, будто клеймо. — Больше они