Безнадежность - Коллин Хувер

Я улыбаюсь и набираю ответ. Разобраться удаётся только с пятой попытки. Мне почти восемнадцать, и это моё первое СМС. М-да, рекорд для книги Гиннеса.

«Я могу привыкнуть к этим ежедневным выражениям восхищения. Не забудь рассказать мне, какая я красивая, и какой непогрешимый у меня музыкальный вкус, и что я самая быстрая в мире бегунья (всего несколько идей для начала). Тоже по тебе скучаю. И жду не дождусь рассказов о Лоренцо, шлюха ты этакая».

Пятница, 31 августа 2012

11:20

Следующие несколько дней в школе неотличимы от первых двух. Сплошные драмы. Мой шкафчик, кажется, так и притягивает к себе клейкие листочки с мерзкими посланиями, но мне ни разу не удаётся увидеть, кто их туда помещает. Честно, не понимаю, какое удовольствие люди получают от подобных поступков, если не готовы в них признаться. Вроде стикера, налипшего на мой шкафчик сегодня утром, с одним лишь словом: «Шлюха».

И это всё?! Где фантазия, где творческий подход? Неужели сложно придумать какую-нибудь интересную историю? Какие-нибудь подробности моего непристойного поведения? Раз уж они вынуждают меня читать эту пакость ежедневно, могли хотя бы сделать её увлекательной. Если бы я пала так низко, что оставляла бы неопознанные записки на чьём-то шкафчике, я бы, как минимум, постаралась, чтобы чтение было занимательным. Написала бы что-то вроде: «Прошлой ночью я видела тебя в постели с моим бойфрендом. И мне не понравилось, как ты делала массаж моему огурчику. Шлюха».

Я разражаюсь смехом, и это немного странно — смеяться вслух над своими мыслями. Оглядываюсь по сторонам — в вестибюле, кроме меня, никого нет. И вместо того, чтобы оторвать от своего шкафчика все липкие бумажки (так, вероятно, следовало бы сделать), я достаю ручку и добавляю от себя творческие комментарии. Читай на здоровье, прохожий!

Брекин ставит свой поднос напротив моего. Теперь я сама набираю себе еду, раз уж мой друг решил, что я не ем ничего, кроме салата. Брекин улыбается так, словно знает секрет, который, как ему кажется, меня осчастливит. Если это очередная сплетня, я пас.

— Как вчера прошёл набор в команду? — интересуется он.

Я пожимаю плечами.

— Я не ходила.

— Да я в курсе.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Потому что мне нравится сначала прояснять сведения у тебя, а уж потом им верить. — смеётся он. — Почему не пошла?

Я снова пожимаю плечами.

— А что это у тебя с плечами? Нервный тик?

Я пожимаю плечами.

— Ни хочу ни с кем объединяться в команду. Эта идея потеряла свою привлекательность.

Он хмурится.

— Во-первых, лёгкая атлетика — самый индивидуальный из всех видов спорта, которыми ты могла бы заняться. Во-вторых, ты говорила, что хотела чего-нибудь этакого для резюме, только потому и пошла в школу.

— Не знаю, почему я здесь. Может быть, решила, что полезно поизучать человеческую натуру, прежде чем выходить в реальный мир. Шок будет не таким сильным.

Он тычет в меня стеблем сельдерея и приподнимает бровь.

— Тут ты права. Постепенное знакомство с опасностями общества смягчает удар. Животное, которого всю жизнь оберегали в зоопарке, нельзя выпускать одного в дикую природу.

— Милое сравнение.

Он подмигивает и откусывает от стебля сельдерея.

— Кстати, что такое с твоим шкафчиком? Сегодня он буквально усыпан сексуальными сравнениями и метафорами.

— Тебе понравилось? — смеюсь я. — Долго провозилась, но на меня нашло вдохновение.

Он кивает.

— Особенно мне понравилось вот это: «Ты такая шлюха, что трахаешься даже с мормоном Брекином».

Я качаю головой.

— А вот это не моё. Это кто-то другой постарался. Правда ведь, забавные подколки? Теперь, после того как я их слегка подгрязнила?

— Ну, были забавные, — откликается он. — Больше их нет. Я только что видел, как Холдер сдирал стикеры с твоего шкафчика.

Я резко поднимаю на него взгляд. Он снова озорно улыбается. Похоже, это и есть тот самый секрет, который он с трудом держал при себе.

— Странно.

Любопытно, зачем Холдеру с этим заморачиваться? После нашего последнего разговора мы больше не бегали вместе. Вообще-то с тех пор мы даже словом не перемолвились. На первом уроке он сидит в противоположном углу класса, а всё остальное время я его не вижу, за исключением ланча. И даже за ланчем он сидит со своими друзьями в противоположной стороне столовой. Я думала, что мы, столкнувшись лбами, развернулись и разбежались подальше друг от друга, но, похоже, ошиблась.

— Можно тебя кое о чём спросить? — вклинивается в мои мысли Брекин.

Я снова пожимаю плечами, больше для того чтобы его поддразнить.

— Все сплетни о нём — правда? Что он бешеный? И о его сестре?

Я стараюсь скрыть, как меня поразил последний вопрос. Впервые слышу о какой-то сестре.

— Не знаю… Могу сказать лишь одно: я с ним пообщалась достаточно, чтобы перепугаться насмерть. Нет уж, хватит с меня Холдера.

Очень хочется спросить, что это за сестра такая внезапно возникла. Но в ситуациях, когда моё упрямство поднимает свою уродливую голову, я ничего не могу с ним поделать. И по неизвестным причинам выпытывание информации о Дине Холдере относится к числу таких ситуаций.

— Привет, — раздаётся голос сзади, и я немедленно понимаю, что это не Холдер, потому что ничто во мне даже не дёргается.

Грейсон перекидывает ногу через скамейку и усаживается рядом со мной.

— Ты занята после уроков?

Я погружаю сельдерейный стебель в заправку для салата и откусываю.

— Скорее всего, да.

Грейсон качает головой.

— Ответ неправильный. Встречаемся у твоей машины после уроков.

Поднимается и уходит, не дав мне возразить. Брекин ухмыляется.

А я только пожимаю плечами.

Понятия не имею, о чём хочет поговорить Грейсон, но если он всё ещё рассчитывает заявиться ко мне вечером, помочь ему может только лоботомия. Я уже готова послать подальше всех парней до конца года. Особенно теперь, когда у меня нет Шесть, чтобы поесть с ней мороженого, когда они отвалят. Мороженое — самая симпатичная часть обжималок с парнями.

По крайней мере, Грейсон верен слову. Когда я дохожу до парковки, он ждёт, привалившись к моей машине.

— Привет, принцесса, — говорит он.

Я поёживаюсь, не знаю, от чего: то ли от звучания его голоса, то ли от того, что он осчастливил меня прозвищем. Подхожу и прислоняюсь к соседней машине.

— Не называй меня принцессой. Никогда.

Он смеётся и, скользнув ко мне, хватает за талию.

— Ладно. Как насчёт «красотки»?

— Можешь называть меня Скай.

— И чего ты всё время такая злая?

Он обхватывает мои щёки ладонями и целует меня. Как ни грустно, я ему позволяю. Прежде всего потому, что, провозившись со мной целый месяц, он, пожалуй, заслужил хоть какое-то вознаграждение. Впрочем, полной компенсации он не достоин, так что через несколько секунд я отстраняюсь.

— Чего тебе надо?

Он обвивает руками мою талию и притягивает к себе.

— Тебя. — Тянется губами к моей шее, я упираюсь ладонями ему в грудь и толкаю. — Что?

— Ты не понимаешь намёков? Я сказала, что не буду с тобой спать, Грейсон. Я не заигрываю с тобой, не кручу динамо, как другие испорченные девчонки. Ты хочешь большего, я — нет, так что давай признаем, что ситуация тупиковая, и разбежимся.

Он смотрит на меня, вздыхает и заключает в объятия.

— Скай, мне не нужно большего. Меня и так всё устраивает. Я не буду давить. Просто мне нравится приходить к тебе, и я хочу прийти вечером. — Он пытается ослепить меня своей фирменной улыбкой «самопадающие трусики». — А теперь хватит злиться, иди ко мне. — Поднимает моё лицо и снова целует.

Как бы раздражена и сердита я ни была, все чувства тускнеют и меркнут, когда его губы прикасаются к моим, и знакомое приятное оцепенение охватывает моё тело. Только по этой причине я не прерываю поцелуй. Грейсон прижимает меня к автомобилю, запускает пальцы в мои волосы и целует подбородок, шею. Я откидываю голову на машину и поднимаю запястье над его плечом, чтобы взглянуть на часы. Карен уезжает из города по работе, так что мне нужно отправиться за продуктами и запастись сахаром на выходные. Не знаю, сколько ещё он собирается меня лапать, но уже страшно хочется мороженого. Я закатываю глаза и роняю руку. Внезапно сердце пускается вскачь, и я охвачена эмоциями, которыми, по идее, должна быть охвачена любая девушка, когда некий горячий парень прижимается к ней губами. Только вот эмоции эти вызваны не тем парнем, который прижимается губами. Они вызваны парнем, который пристально смотрит на меня другого конца парковочной площадки.

Холдер стоит у своего автомобиля, положив локоть на открытую дверцу, и наблюдает за нами. Я немедленно отталкиваю Грейсона и отхожу к своей машине.