«Если», 2005 № 03 - Журнал «Если»

— Именно так. Единственное связующее звено — тот тип, который их прикончил. Боюсь, что мы имеем дело с серийным убийцей.

То есть с психом. Единственное, чего нам в Кампос-де-Отоньо не хватало…

Бреннан продолжала:

— Как представляется, у него нет мотива. Он убивает просто потому, что ему нравится сам «процесс». Или потому, что слышит голоса, ну, все в таком роде, вы знаете… И у него есть свой стиль: он перерезает жертвам горло. Классический убийца-маньяк. Если мы продолжим изучение его действий, то найдем критерий, по которому он выбирает свои жертвы… Простите, Торрес, а куда мы идем?

Я осознал, что не имею ни малейшего понятия, где мы находимся.

— Не знаю… Послушай, Бреннан, я пойду домой, чтобы немного вздремнуть. У меня голова тяжелая, а после сиесты думается намного лучше.

Она ошалело взглянула на меня:

— Но этот тип убил за пять часов уже двоих!..

Наверное, она все-таки разглядела усталость в моих глазах. Или в моих морщинах — кто его знает? Девушка вздохнула и продолжала уже более заботливым, почти материнским тоном:

— Согласна, идите отдыхать, а я попытаюсь раздобыть свежую информацию. Вот, возьмите… Тут записан номер моего телефона. Когда проснетесь, позвоните, и мы продолжим работу.

Я добрался до ближайшей остановки, и дребезжащий трамвай довез меня до дома. Мне отчаянно хотелось прилечь.

Что ж, в моем распоряжении была тридцатилетняя дурочка с персональным компьютером на запястье, которая собиралась учить меня расследовать убийства — вот пусть и работает! Мне-то какое дело? Пусть она даже найдет своего серийного убийцу, а потом похлопает меня снисходительно по плечу… но я лягу спать.

Я включил телевизор и устроился в кресле перед экраном. Не было сил добраться до постели.

Вы когда-нибудь смотрели телевизор в Кампос-де-Отоньо? Конечно, если у вас есть кабельное телевидение, это другое дело, но я-то имею в виду местные передачи — они просто невыносимы! Хотя идеально подходят как снотворное.

Я проспал два часа.

Однако это был неспокойный сон: мой мозг полицейского ни на секунду не переставал трудиться. И, проснувшись, я первым делом вспомнил о трупах. Было нечто общее, хотя это и не бросалось в глаза: нечто такое, что дразнило мое подсознание. Должно быть, сработал инстинкт полицейского. Я знаю, что это глупости, но другое объяснение в голову не приходит. Мне было что-то известно, но я не понимал, что именно.

Я отправился в туалет, все еще размышляя. Любопытно: когда не думаешь о мочеиспускании, то все получается гораздо лучше. В данном случае я убил двух зайцев: помочился на славу и наконец-то осознал, что же меня так тревожило во сне. Я спал прямо в плаще, поэтому достал из кармана телефон и набрал номер, который мне дала Бреннан.

— Кто говорит? — Ее голос заглушал грохот поездов на железнодорожной станции.

У меня очень чуткий слух, и я могу узнать любой район Кампоса даже по телефону. Слух — единственный орган восприятия, который у меня сохранился в отличном состоянии.

— Это Торрес. Есть идея.

— Надеюсь, хорошая! — завопила она в трубку, пытаясь перекричать шум. — Потому что у нас появился еще один труп.

— Так быстро?!

За один день три трупа — такое не приснится даже в кошмаре.

— Да нет, — пояснила Бреннан. — По данным экспертизы, это убийство произошло три дня назад. Жертву звали Карлотта Грулл, она работала кассиршей на вокзале…

Вот оно! От волнения я сам не заметил, как тоже закричал в трубку:

— Постой, Бреннан, а сколько ей лет?!

— Секунду! — Она что-то сказала кому-то и вновь обратилась ко мне. — Двести двадцать семь!

— Так я и думал!

— Что? — Наверное, она разговаривала с кем-то на вокзале, но мне надо было поведать ей о своей догадке.

— Связь есть! Подожди секунду. — Я застегнул ширинку, взял шляпу и вышел из дома. — Знаешь, сколько человек старше двухсот проживает в Кампос-де-Отоньо?

— Я могу посмотреть…

— Очень мало. Продление жизни с помощью ЛГ предусматривает всего лишь сто девяносто лет. А теперь скажи мне, каков возраст жертв? У тебя под рукой есть эти данные?

— Да… Вот, пожалуйста: Гомес — двести пятнадцать лет, Уоллес — сто девяносто семь, Пеллхем — сто двадцать восемь, Сойер — двести тридцать один и Грулл — двести двадцать семь.

Пока она перечисляла, я успел добраться до трамвайной остановки.

— Ну вот, все они были слишком старыми даже для Кампоса. Всем им около двухсот лет, и убиты они почти одновременно — вот тебе и связь!

— За исключением Пеллхема, — уточнила она.

Ничто не совершенно, но моя версия пока оставалась единственно возможной.

— Согласен, — продолжал я. — Но четыре из пяти — это неплохое процентное соотношение… Можешь выяснить по компьютеру, кто из долгожителей живет в Кампосе? Выбери десятку самых старых, и я готов поспорить на что угодно — наша четверка окажется в их числе.

— Ага… Да, верно: Гомес, Сойер и Грулл — в этом списке.

Ну, что вы на это скажете? Первым наткнулся на верный след старый полицейский, а не последнее слово детективной науки, которое послали ему в подмогу!

В трамвае я почувствовал такую радость, что даже перестал ощущать голодные спазмы в желудке. Ничего, через пару часов я заявлюсь в кабинет Калеро, притащив с собой убийцу в наручниках, и тогда мы с Бреннан закатим банкет за счет мэра!

Я вновь достал телефон:

— Бреннан, ты слышишь меня?

— Да.

— Найди мне адрес самого старого из обитателей Кампоса. Ты все еще на вокзале?

— Да, мы только что отправили в морг труп Грулл. Я не звонила вам, потому что… потому что…

Сейчас она была похожа на внучку, извиняющуюся перед своим дедом за то, что забыла поздравить его с днем рождения.

— Неважно. Найди те сведения, которые я прошу.

Я постепенно начинал чувствовать себя увереннее. Девчонка оказалась не такой противной, как я полагал, и безоговорочно подчинялась моим указаниям, а раз так, то чего еще желать? Конечно, есть и кое-что другое, что можно пожелать от девушки, но не в моем возрасте.

Моя помощница раздобыла нужные сведения довольно быстро.

— Человека, о котором вы говорили, зовут Конрад Бул. Это самый пожилой… то есть самый старый житель Кампоса. Ему двести двадцать три года, он картограф и проживает в Зеленом квартале.

— Дай мне его точный адрес, и мы с тобой встретимся там.

Путь к дому Була занял у меня не более десяти минут, даже с учетом вынужденного посещения туалета.

План у меня был следующий: поговорить с картографом, чтобы получить от него любую интересующую нас информацию. Вы наверняка можете спросить меня, зачем картограф в Кампос-де-Отоньо? Дело в том, что каждый приезжает сюда, чтобы продолжать работать, а не сидеть взаперти в каком-нибудь доме для престарелых, питаясь диетическими супчиками и попивая слабое винцо. Боюсь, что у Була не было возможности применить свои профессиональные знания на практике, ведь здесь у нас в Кампосе нечего картографировать. На что же он тогда жил? Ведь здесь нет пенсий — каждый работает и получает за свой труд зарплату. Потом уже я узнал, что Бул числился на какой-то должности в строительной конторе, но думаю, что ему нечем было заняться.

Да, я начал излагать свой план действий. Было необходимо побеседовать с Булом, а впоследствии — и со всеми долгожителями Кампоса, и тогда бы мы вычислили общий фактор, которого нам до сих пор не хватало.

Когда я встретился с Бреннан на перекрестке рядом с домом Була, то все еще прикидывал, какие меры следует предпринять: установить наблюдение за каждым из двадцати самых старых обитателей Кампоса или вывезти их в надежное место, чтобы защитить от убийцы? Последнее — вряд ли: мы здесь предпочитаем поймать преступника с поличным, нежели спасти потенциальную жертву, ведь человеку, которому перевалило за двести лет, и так уже недолго остается тянуть лямку на этом свете.

Зеленый квартал — довольно приятное местечко в Кампосе. Он почти полностью состоит из небольших домиков с красивыми садовыми участками. Такое жилье стоит дорого, и мое жалованье полицейского вряд ли позволило бы мне поселиться в этом районе. Перед домом Була (зеленого цвета, как и все остальные дома) был разбит ухоженный сад. Мы уже вошли в калитку и направились по узкой дорожке, посыпанной гравием, как вдруг в доме раздался крик. Это было невероятной удачей: застигнуть убийцу в момент совершения очередного злодеяния.

Бреннан с ошарашенным видом посмотрела сначала на меня, потом на улицу. Там спокойно прогуливались люди. Я понял, что так удивило мою спутницу.

— Да, это одна из главных наших проблем. Никто в Кампосе не бросится на помощь, даже если услышит зов. Здесь каждый живет по принципу: меня не трогайте. Мы, старики, всего боимся, и нам лучше не влезать в передряги, понимаешь?